Тайный обожатель (СИ) - Лавру Натали
Однажды Хастад появился в ванной в тот момент, когда Оля, помывшись, распахнула занавеску и потянулась за полотенцем. Великан вытаращил на девушку свои глазищи и застыл. Если бы его кожа была светлее тонов этак на десять, стало бы заметно, как он густо краснеет.
Хастаду безумно захотелось прикоснуться к Олиной груди, к маняще торчащим соскам, на которых поблёскивали не вытертые ещё капельки воды.
Потом он осознал неловкость своего положения и хотел было подать Оле полотенце, но не смог: руки не слушались. Умом великан понимал, что лучше бы вообще отказался от затеи подглядывать за человеческой женщиной, но теперь было поздно. Он попался.
В негодовании Оля схватила перцовый баллончик, нажала на красную кнопку и держала, пока его содержимое не кончилось. Сама Оля прикрыла лицо душевой занавеской.
– Извращенец! – крикнула она, как бы поясняя, за что великан получил порцию ядрёного перца.
Хастад взвыл, попятился назад и стукнулся затылком о стену. Оля завернулась в полотенце и, воспользовавшись замешательством пришельца, выскочила из ванной.
Баллончик – мощная штука: если даже у Оли всё лицо и рука горели от частичек, случайно попавших на кожу, то великану досталось по полной программе. Вой не стихал по меньшей мере десять минут, потом в ванной включился кран и послышался плеск воды.
Пока великан своей костлявой долговязой тушей ронял на пол всё, что можно уронить с полок, Оля наскоро оделась, прокралась на кухню и сунула за пояс самый острый, недавно купленный нож.
Олины ноги от страха тряслись так, что приходилось отбивать ступнями чечётку; кисти же рук, видимо, воображали, что вместо стола посреди кухни стоит пианино, и тоже трудились без остановки. Оля то садилась на табурет, то вскакивала и мерила пространство шагами. Нервы шалили.
Пойти в ванную и поинтересоваться, как там дела у великана? Ну нет…
Стоны и вздохи начали потихоньку сходить на нет, кран с водой выключили и фыркающий на всю квартиру пришелец на ощупь выполз в коридор.
По Олиной спине пробежал холодок. Час возмездия приближался. Она молилась, чтобы великан убил её быстро, милосердия от этого бесцеремонного нахала ждать не приходилось.
Но вот он, согнувшись вдвое и цепляясь за стены, появился в дверях кухни. Вид у него был жалкий и напрочь лишённый воинственности.
Хастад сел на пол возле батареи и чихнул так, что та зазвенела.
Хорошо развитое чувство эмпатии заставило Олю пожалеть о своей жестокости. Она достала ватную салфетку, смочила её молоком и приблизилась к великану вплотную. Тот зарычал, а потом плаксиво завыл:
– У-у-у-у…
– Будешь знать, как подглядывать без разрешения! – сердито поучала его она. – Убери руку, я помогу тебе.
– У-у-у-у… – ещё раз жалобно протянул он, чем ещё сильнее разжалобил скорую на расправу хозяйку.
Он не мог полностью открыть глаза и вертел головой, стыдясь показать распухшее лицо.
Молоко смягчило обожженную перцем кожу, великан громко высморкался и, что-то шипя себе под нос, потянулся к холодильнику. Оля вздохнула с облегчением и окончательно поняла, что сегодня смерть ей не грозит.
Глава 4
Зверское возмездие так и не состоялось. Хастаду даже в голову не пришло обидеть Холу в ответ. Он уяснил, что обнажённое Олино тело запретно для него, и отворачивался всякий раз, когда из-под её одежды случайно выглядывали плечо или грудь.
Великан понял, что попал в мир, где не принято ходить голышом, и теперь старался не смущать хозяйку квартиры видом своих выпирающих из-под повязки гениталий. Спал он теперь исключительно на полу возле дивана, так как больше не хотел, чтобы в него прыснули жгучим газом.
Больше Хастад не делал попыток застать Олю за интимными занятиями, а когда увидел, что на смену использованному газовому баллончику появился новый, то разом отмёл подлые мысли о бесстыжем подглядывании.
Оля стала для великана неприкосновенной, но от этого ещё более интересной. В её отсутствие Хастад тосковал и, бывало, совершал рисковые глупости типа появления в торговом центре в рабочее время или проникновения в чужие квартиры и подглядывания за случайными людьми.
Он видел многое, и даже секс, причём однажды застал картину, где женщина в комнате была только одна, а мужчин – несколько. Великану это показалось отвратительным и после этого он, хмурый и раздосадованный, вернулся в Олину квартиру и надолго потерял желание наблюдать за людьми.
В голове его промелькнула мысль, что он не хотел бы, чтобы Холу трогали другие мужчины. Когда он представлял её на месте той женщины, в нём внезапно пробуждалось желание убивать. Хорошо, что от Холы пахло только едой и детьми.
***
Временами Оля думала, что великан неисправимо глупый, но забавный малый. И всё же надо было отметить, что он безукоризненно аккуратен, чистоплотен и любознателен.
У Хастада ничего не получалось с первого раза: ни готовка, ни учёба. Единственное, что заставляло его продолжать учиться, – это желание. Он колотил себя по голове, когда злился на собственную глупость, больше всего ему было страшно, что Хола решит, что он безнадёжен, и перестанет с ним заниматься.
***
Хастад проявил интерес к фильмам. Оля терпеливо объясняла непонятные моменты простыми словами. Иногда киносеанс затягивался на четыре часа, так как постоянно приходилось ставить фильм на паузу.
Великан был жаден до знаний, он не успокаивался до тех пор, пока не докопается до сути.
Однажды, увидев, как актёры в кино целуются в губы, Хастад захотел понять, какое значение для людей имеет этот жест.
Оля искоса наблюдала за реакцией великана на игру актёров. Хастад сначала дотронулся до своего рта пальцами, потом вытянул губы трубочкой и начал причмокивать, представляя, как целует воображаемую партнёршу.
От избытка обуревающих эмоций великан начал подёргивать ногами, и Оля догадалась, что кое-кто снова жаждет разъяснений.
– Когда люди нравятся друг другу и хотят стать ближе, они целуются, – сказала девушка, нажав на пульте паузу.
– А-а! – понимающе кивнул Хастад и в следующее мгновение прижался своими губами к губам Холы.
– Нет! – что было силы завизжала Оля, отталкивая от себя костлявую тушу великана.
Она убежала в ванную и вымыла рот с мылом. Её вырвало от одного только воспоминания о прикосновении жёстких шершавых губ великана. Это даже не было поцелуем, это было… омерзительно.
Случившееся показало Оле, чего стоит опасаться. Всё-таки этот великан – самец, и, похоже, разница в габаритах его совсем не смущает. Вывод один: избавиться от него как можно скорее, пока он не возомнил себя Олиным хозяином.
Вот только как заставить его уйти?
Из-за двери послышалось виноватое: «Хола?»
Исковерканное произношение Олиного имени продолжалось до тех пор, пока она не вышла.
– Хастад плохой. Хола, прости… – виновато склонил голову великан.
– Напряги, пожалуйста, мозги и услышь, что я тебе скажу: исчезни из моей жизни и больше никогда не появляйся! – заявила она.
Хастад вытаращил на Олю свои тёмно-синие глаза и жалобно простонал.
«Надо же, – отметила про себя Оля, – я думала, ты весь серый, а оказывается, ты синеглазка… Но к делу это не имеет абсолютно никакого отношения. У убийцы и насильника тоже могут быть какие угодно глаза.»
– Ты хорошо понял меня? – строго спросила хозяйка квартиры.
– Хастад думал, нравится Холе… – на ломаном русском ответил великан. – Хастад понял. Хастад уродливый, Хола красивая. Целовать нельзя.
Сейчас великан выглядел настолько несчастным, что Оле стало его жаль. Она вела мысленную борьбу сама с собой и потерпела в ней поражение.
– Хастад, ты великан, а я человек! – уже более мягко пыталась втолковать своему сожителю она. – Мы не можем быть парой.
– Хастад понял, – буркнул себе под нос он.
