Цена мести (СИ) - Кир Анна
Его ведёт от её запаха. Ники становится слишком много. И он не понимает, когда неудачная шутка, издёвка становится чем-то большим. Когда он теряет контроль.
Может, пожалеет позже, обвинит во всём кипящие чужие чувства. Но это будет потом. Не сейчас. Не тогда, когда она тихонько хнычет ему в рот, неосознанно придвигаясь ещё ближе. Как будто бы есть куда. Видимо есть, потому что, когда её колено задевает пах, ему скручивает кишки от желания опрокинуть её на хренов кожаный диван, на котором они недавно затеяли глупый спор.
Ему хочется услышать, как она стонет.
– Не надо, – просит Ника, когда он спускается к шее, а ладонь накрывает обнажённую грудь. Она не носит бюстгальтер дома. И это её «не надо» севшим голосом звучит как «ещё». Потому что чувствует возбуждение на вкус. Он буквально в ней. В её душе. В голове. Он понимает, что она лжёт.
– Помолчи хотя бы минуту, – говорит прежде, чем прикусить светлую кожу на её шее. И она слушается. Чёрт возьми. Не ёрничает, не орёт, не заваливает кучей тупых вопросов, а просто слушается его.
– Пожалуйста, – тянет она, собираясь сморозить очередную глупость, а он сминает её губы, подушечкой пальца задевает сосок. Не собирается дослушивать, что там «пожалуйста», ведь это может быть и «пожалуйста, ещё», и «пожалуйста, хватит». По его догадкам, пожалуй, второе.
Его кроет от того, как Ника выгибается навстречу рукам вопреки вялым попыткам сопротивления, как дышит часто-часто ему в рот, как радужку подергивает мутной плёнкой, а взгляд становится безумным. Наверное, у него сейчас такой же.
Они точно сошли с ума. Оба. Одновременно.
– Блядь, – хрипит он, подхватывая её под ягодицы и усаживая на столешницу. Вжимается пахом в шортики, тянет волосы, сматывая в тугой жгут. – Никааа, – Ден втягивает губами мочку уха, обводит языком ушную раковину. Давление в джинсах становится невыносимым.
Девчонка царапает короткими ногтями кожу на его затылке, у него темнеет в глазах. Он не понимает, когда она стала такой податливой, когда сдалась. И это льёт ушат ледяной воды прямо на голову, выдергивает из наваждения, в котором ему казалось, что трахнуть Нику – хорошая идея.
Глава 3.3 Ника
Она взлетает по лестнице куда быстрее, чем спускалась с минут двадцать назад. Лицо пылает толи от гнева, толи от смущения, а, может, всё вместе. Ей настолько стыдно, что хочется провалиться под землю. Боже, она же стонала, выгибаясь в его руках. И ей нравилось то, что он делает. Это же Ден. Ден, чтоб его собаки съели.
Ника не находит подходящего аргумента, оправдывающего её поведение. Разве что она чокнулась. Сдурела совсем от стресса и недостатка секса, видать, в последние пять лет. Да и какой секс, когда от одних касаний её воротит? Но в этот раз было по-другому. Сначала всё шло по знакомому сценарию: страх, тошнота, паника, тремор, ступор. И она понимает, что именно он сделал. Однако от этого не легче. Ладно он. Но она? Почему она позволила трогать себя? Потешила его эго. Наверняка теперь ублюдок будет припоминать позорную капитуляцию при каждом удобном случае.
Ника забирается в постель с ногами и долго смотрит в серую стену. Такую же обезличенную, как и хозяин дома. В солнечном сплетении жжётся, тянет, а сознание подло подбрасывает сцены произошедшего в гостиной.
Чёрт.
Он отстраняется так резко, что она теряет опору и покачивается, едва удерживая равновесие. Ей жарко, так жарко, что одежда кажется лишней и ненужной. Сердце ударяет в горле, в висках, а низ живота пульсирует и сводит. Ей знакомо это чувство – давно забытое, но оставшееся в памяти. Ника бессознательно подаётся вперед, чтобы вернуть чужое присутствие, стать ближе к нему, как было совсем недавно, но Ден отходит ещё на шаг.
Она хмурится непонимающе, поднимая мутный взгляд на его лицо, и наталкивается на кривую усмешку.
– Видишь? Не так плохо, как ты думала, верно? – она моргает раз или два, а затем ощущает, как выбивает из лёгких воздух.
Он мог сделать с ней что угодно, приструнить любым способом. Но выбрал этот. И Ника возненавидела его за это в тот же миг.
– Ты… – открывает она рот и тут же кашляет, стыдливо отводя глаза от того, насколько томно звучит голос.
– Я, Ника. Мне понравилось. Приходи, если захочешь повторить, – смеётся он, оправляя задранную и помятую её стараниями футболку.
Ей становится мерзко, точно опрокинули на голову ведро с помоями, не иначе. Он над ней издевается. Так, как умеет. Как захотел. Просто захотел, понимаете?
– Пошёл ты! – огрызается она, соскакивая со стола. Пол кажется чересчур холодным, но не остужает тело и душу.
– Доброй ночи, – бросает он ей вслед, когда она сбегает, как трусливая девчонка. А ведь Ника и есть трусливая девчонка. И она не может выдержать его насмешек. Точно не сейчас. Возможно, позже. Когда туман выветрится из головы, тело перестанет быть таким горячим, когда пульсация в животе утихнет, а она сможет внятно формулировать свою речь.
Губы пылают, а подбородок саднит, поцарапанный чуть отросшей щетиной. Нику воротит от самой себя настолько, что хочется кричать. Она открывает окно и высовывается наружу по плечи, но свежий вечерний воздух не освежает, хоть и обдувает алеющее лицо. Она чувствует тепло на кончиках ушей. Она не знает, что с ней, чёрт возьми, не так.
Нет. Серьёзно?
Ника стоит так около часа, пока не устаёт спина, а после приходит к выводу, что, наверное, всё не так погано, как кажется на первый взгляд. Сколько не размышляй, каким бы мудаком Ден не был, отрицать его привлекательность глупо. Он точно не обделён женским вниманием с такими-то исходными. Вспомнить, как завистливо смотрели в её сторону девицы в баре во время их встреч. Добавить к этому его сущность и то, что он сделал во время их… общения. Ничего странного в том, что она поддалась. Стоит забыть, как ошибку или страшный сон, списать на усталость, подвешенное состояние, выбросить из головы и не вспоминать.
Ответы он ей так и не дал, что же, значит всё без толку, нет смысла устраивать ему скандалы, так она лишь ухудшит своё положение. Завтра предстоит рабочая смена, а Ника ещё даже не легла спать.
Она сворачивается калачиком под одеялом и засыпает только в районе пяти утра, а через три часа звонит будильник. В десять ей нужно быть на работе, два выходных подошли к концу. Дом Дена находится почти на окраине, значит, придётся потратить час на дорогу, допустимые траты на такси и так уже превышены, сойдёт и автобус, а затем пересядет на метро.
Ника расслабляется под прохладным душем, наносит простой макияж, замазывая обильные синяки под глазами, одевается и спускается вниз.
– Нет, ты неправильно делаешь, – возникает звонко Светка, а она видит две головы, склонившиеся над мозаикой. – Это сюда, а не туда! – улыбается дочь, перекладывая пазл в другую часть картинки.
– О боже, да ты права! – восклицает Ден и треплет девочку по макушке. Та хохочет заливисто, сбрасывая его ладонь.
Ей чудится, что они находятся где-то в параллельной вселенной, где Светка не боится его после их первой встречи, а он действительно проводит время с ребёнком. Ден и дети. Поразительно. Отчего-то ей сложно представить его отцом. Но вот он сидит вместе с её дочерью прямо на полу в домашних свободных штанах и складывает мозаику. На лице нет того выражения застывшей маски, а глаза карие сощурены от смеха. Вряд ли ей в ближайшее время доведётся увидеть нечто более странное.
Глава 4.1 Ден
Он провожает спину Ники, цепляясь взглядом за концы длинных волос, и делает себе чай. Горячий напиток кажется безвкусным, три ложки сахара ситуацию не исправляют, из-за чего он выливает остатки в раковину и идёт в комнату. Спит Ден от силы часа четыре. Эмоции девчонки его изнуряют: один за другим мучают кошмары, он просыпается в поту, а, когда засыпает, вновь видит это дерьмо точно наяву, настолько они яркие. Дену никогда не снились дурные сны. Ночь превращается в сраную пытку, пока поглощённые чувства не ослабевают, и он, наконец, может сомкнуть веки без мыслей, что его жизнь – грёбанный ад.
