Шепот звезд (СИ) - Рель Кейлет

— Что нужно гостям? — спросила я, стараясь приноровиться к ее шагу.

— Не нашего ума дело, — отрезала Айза. — И не вздумай подслушивать. Настоятельница не сможет вечно тебя спасать, а наш гость занимает очень высокое положение. Твоя жизнь в его власти.

— Моя жизнь принадлежит только королю, — пробормотала я.

Айза не услышала. Или просто сделала вид, что не заметила. Я была ей благодарна за это, потому что сил спорить о роли звездочета в моей жизни уже не осталось. Хотелось просто хоть как-то пережить этот день, пока Астуриас и его подопечный будут в монастыре. Потом разберусь, как действовать дальше, но под пристальным взглядом врага не стоило и пытаться что-то провернуть, чтобы вернуться во дворец.

— Помни о том, чему мы тебя учили, — напомнила Айза на подходе к воротам.

— Быть тихой и послушной? — криво улыбнулась я.

— Нет. Думать. Знать. Быть мудрой. Помни о богине. Иногда одной мольбы достаточно, чтобы спасти жизнь.

Айза умолкла. Я не спешила продолжать разговор, раздумывая над ее словами. Кажется, жрица предлагала мне встать на колени перед Астуриасом и покаяться в своем проклятии, которое он же и придумал. Сколь не противна мне была сама мысль об этом, в ее словах был смысл.

Я готовилась наступить на горло собственной гордости, если подвернется подходящий шанс. Айза дала правильный совет. Мне никогда не хватало гибкости, а сейчас только она могла вытащить меня из этого замшелого местечка посреди леса.

На воротах нас уже ждали. Я издалека заметила странную процессию из жриц и слуг аристократа. Матерь стояла чуть поодаль, изучая длинный свиток. Как только мы подошли, она махнула мне рукой, подзывая ближе.

Глава 15

— Твой отец хочет провести суд, — сообщила настоятельница. — Второй. Мне неизвестно, что сподвигло его на этот шаг: народный бунт из-за кандидатуры на трон в лице уважаемого лорда Даррела де ла Бранса или его проснувшаяся совесть. В любом случае, наш дорогой звездочет изъявил желание лично проводить тебя во дворец.

— Суд? — тихо повторила я. — Когда?

— Совет уже созвали, — холодно ответила Матерь. — Насколько мне известно, процесс начнется уже завтра.

— Я не смогу даже подготовиться. Вам уже сказали, в чем меня обвиняют? Как я смогу получить помилование, если толком не готовилась?

— Помолись богине, юная дева, — ответил за настоятельницу появившийся на воротах Астуриас. — Она даст тебе защиту.

Айза торопливо поклонилась лорду. Я, стиснув зубы, повторила ее поклон, стараясь не выдать ни единой эмоции.

— Прекрасный совет, — улыбнулась Матерь. — А вы не хотите сходить к кладези знаний богини? Это место древнее, чем сам Хорт, по поверью именно здесь богиня впервые даровала нам свою мудрость. Она не отказывает тем, кто просит у нее немного ума.

Я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Матерь, обычно суровая и холодная, позволила себе отпустить шутку в адрес королевского советника. Необычайный день.

— Положись на королевскую милость, дитя, — шепнула мне Айза, подталкивая к карете.

Она незаметно сунула мне в руку платок, в который было завернуто нечто теплое. Мой завтрак? Я ощупала сверток, с удовольствием отметив, что это свежая партия монастырского хлеба. Без плесени и даже мягкий. Айза уже ушла по своим делам, так что мне не удалось поблагодарить ее. Уже подойдя к карете, я беспомощно оглянулась на настоятельницу.

Ее одинокая фигура, закутанная в синий плащ, резко выделялась на фон бледного рассветного неба. Туман стелился за ее спиной, молочным дымком укрывая поляну у монастырских ворот.

Матерь поджала губы. Ее прищур был похож на тот, которым она одаривала непоседливых детей, которые никак не желали успокаиваться после отбоя. Настоятельница мазнула по мне холодным взглядом и отвернулась.

Я чувствовала, что что-то не так, но не могла понять, в чем именно провинилась.

Астуриас нетерпеливо взмахнул рукой, намекая, что мне давно пора бы залезть в эту усыпальницу на колесах. Даррел прошел мимо него, встал рядом со мной и подставил руку. Наверное, так лорды помогали своим дамам залезть в карету. Я нерешительно вложила свою руку в его и поднялась по лязгнувшим железным ступенькам.

В карете было темно. Я неловко застыла у входа. Моя попытка выпрямиться провалилась: потолок и так нависал над моей макушкой. Я никак не могла разглядеть, куда мне можно сесть. Позади послышалось недовольное ворчание Астуриаса.

— Слева, леди, — шепнул мне Даррел, догадавшись о причине заминки.

Я отошла в сторону и на ощупь нашла обитую бархатом скамеечку. Пришлось сесть на самый краешек. Из страха как-то опозориться, я отодвинулась подальше от входа, надеясь, что Астуриас не попытается снова меня за что-то отчитать. Его недовольство воспринималось особенно остро. Я не могла показаться деревенщиной перед ним. Мой враг должен проникнуться уважением ко мне, а для этого важно держать лицо. Я закуталась в броню безразличия и высокомерия, стараясь не обращать внимания на своих соседей.

Даррел, к моему удивлению, плюхнулся рядом. Следом за ним вошел Астуриас и занял место напротив. Дверь кареты захлопнулась.

Глава 16

— Погодите, — возмутилась я, — разве с нами не поедет Матерь? Правила приличия требуют, чтобы меня сопровождала… одна из старших.

— У жриц полно забот и без вас, дитя мое, — тонко улыбнулся Астуриас, отдергивая шторку от крохотного окошка сбоку. — А служанок, насколько мне известно, послушницам не дают. Что уж говорить, в монастыре совсем не королевские условия. Ее Высочество Беатрис слишком тонкая натура, чтобы продержаться в этом хлеву дольше пары часов. Удивительно, как вы выживали!

Его взгляд устремился к моей запачканной юбке. Я попыталась разгладить ткань, но тонкая шерсть не поддавалась. На ней все равно остались заломы. А я с запозданием поняла, что еду во дворец без каких-либо вещей.

— Мой багаж с вами? — холодно уточнила я.

— Ваш багаж? — хмыкнул звездочет. — Если вы о ваших знаниях, то они уже ютятся в этой крохотной головке. Больше вам от жизни взять не дано.

— Я о вещах. Одежде, туалетных принадлежностях, — спокойно пояснила я.

А на моих ладонях медленно отпечатывались новые ранки от ногтей.

— А, вы о них, — улыбнулся Астуриас. — Не думаю, что они вам понадобятся. Вы во дворце ненадолго.

— А если король помилует леди Коралину? — вмешался Даррел.

— Тем лучше. Тогда ей не потребуется эта отвратительная мешковатая ряса, в которую обряжают всех послушниц. Надо бы сделать пожертвование монастырю. Это убожество просто недопустимо, а ведь к ним приезжает столько паломников…

Астуриас вздохнул. Мне же не требовалось пояснений, чтобы понять, на что он намекал. Во-первых, между моим прибытием во дворец и кончиной на плахе успеют пройти считанные часы. Астуриас либо знал наверняка, либо просто надеялся на это. Во-вторых, меня специально забрали чуть ли не среди ночи, чтобы я не успела подготовиться. Более того, звездочет еще у колодца понимал, что скоро мне предстоит суд. И если я буду драить святилище Акры, с утра от меня будет мало толку. И когда мы прибудем во дворец…

Я не выиграю в суде. Астуриас не даст королю помиловать меня. А придворные увидят во мне нищую замарашку с пятнами от травы на коленках и грязным подолом. Еще и засыпающую на ходу. Я предстану перед судом как простолюдинка. И аристократы будут относиться ко мне соответственно: без жалости, с легкой брезгливостью.

Никто не отдаст трон проклятой, а уж тем более грязной девчонке с травинками и сором в волосах.

Я откинулась назад, давая отдых натруженной за ночь спине, и достала булку, что мне передала Айза. Хлеб пах умопомрачительно. Однако, согласно правилам приличия, я не имела права завтракать в присутствии двух мужчин, если они сами не пригласили меня на трапезу.

Поэтому мне пришлось со вздохом завернуть хлеб обратно и дождаться первой остановки для смены лошадей. Всю дорогу я чувствовала манящий запах хлеба и сглатывала слюну. Однако моя гордость в который раз перевесила все остальное.