Вера Окишева - Заветное желание
— В спальню? Зачем? Тут так весело, — заупрямилась я, в кои веки у меня праздник, и сразу гонят спать. — Нет, я хочу танцевать. Ты же пригласишь меня на вальс?
Горестно покачав головой, Минас задорно рассмеялся и встал передо мной. Лихо стукнув пятками, предложил руку, ожидая меня.
Я тоже встала, присела в реверансе, пошатнулась, чуть не упав, но сумела выровняться и вложила свою ладонь в его руку. А дальше он увел меня в танец. Звуки музыки красиво переливались, создавая романтическую атмосферу в столовой. Горячие пальцы Минаса у меня на спине приятно согревали. Я не могла отвести взгляд от черных, таких любимых глаз. Счастливо улыбалась, кружилась, ведомая любимым. Было так легко и весело, даже не верилось, что мы вместе.
— Я люблю тебя, моя звездочка.
— Я сильнее люблю. Если бы ты знал, как тяжело без тебя, любимый, — прошептала, смахивая набежавшие слезы.
Совсем расклеилась, реву и реву. Остановившись, Минас приподнял мое лицо за подбородок, склонился, чтобы поцеловать.
— Властелин, светлые подтягивают к нашим границам флот, — раздался голос Земера.
Замерев, не могла оторвать взгляд от плескающейся в глазах Минаса тьмы.
— Вот не могли другое время найти, да? Моя звездочка. Вечно у них все не вовремя, — вздохнул любимый и все же поцеловал долго и жадно.
С сожалением оторвавшись от моих губ, он прижал к себе, уткнувшись носом мне в макушку.
— Минас, — позвала я, — все плохо?
— Ну, смотря у кого, — опять пошутил любимый. — У них так точно сейчас все будет очень плохо. Подождешь? Я быстро.
— А у меня есть выбор? — обиженно спросила у него, понимая, что будет так как захочет он, и нам придется расстаться.
Минас как — то замялся и странно посмотрел на Земера, который стоял за моей спиной. Нерешительность мелькнула на лице любимого, но мне этого было достаточно, чтобы решиться на следующий вопрос:
— А с тобой можно?
Решила закинуть удочку наудачу. Желание не расставаться, по-моему, у нас было обоюдным. Минас перевел взгляд на меня, а я невинно улыбнулась, прижимая ладошки к груди.
— Хорошо, только тебя надо переодеть, — согласился любимый.
Опять оказалась у него на руках, крепко ухватилась за шею и подозрительно глянула на советника. Тот провожать не стал, что-то правя у себя на планшете.
— Ты ему точно доверяешь? — даже для себя самой неожиданно задала вопрос.
— Кому? — не понял Минас.
Почесала нос, не зная, как решиться сказать, кого я имела в виду.
— Земеру, — выдохнула я и замерла.
— Я никому не доверяю, только тебе, звездочка моя. Только тебе, — прошептал Минас. Я сначала растаяла, а потом до меня дошел смысл сказанного.
— Я что, в опасности?
— Почему? — удивился Минас.
— Я же светлая и сражалась против них, — стала объяснять очевидное.
— Ну, милая, сражалась, молодец, уважение у них ты заслужила. А то, что ты светлая… была, — подчеркнул любимый, — так это поправимо.
Я удивленно слушала, как он очень бодро отмахнулся от моих тревог.
Но беспокойство не проходило, и я потребовала от него объяснения:
— Как это поправимо?
Мы как раз вошли в спальню, и Минас опустил меня на кровать, а сам занялся поиском одежды для меня.
— Минас, объяснись! Я уже боюсь, между прочим.
— А чего боишься? — даже не оглянувшись, спросил любимый.
— Ты так спокойно об этом говоришь. Я нахожусь в самой гуще врагов. И вот мое мнение: только ты своих магистров удерживаешь от того, чтобы разорвать меня на части, — взвилась я из-за его спокойного тона. — И что это ты решил поправлять?
Развернувшись ко мне, Минас подошел к кровати, неся в руках одежду, выловленную им из шкафа. Лицо любимого было очень сосредоточенным, ни тени намека на обычную веселость.
— Так, звездочка, одевайся. И глупости из головы выброси. Сама же слышала, как тебе клятву верности принесли. Тьма их покарает даже за мысль о предательстве. Как думаешь, эта кофточка будет смотреться с этой юбочкой?
Вещи были черными, и я приподняла бровь, улыбаясь, глядя на Минаса.
— Милый, а как ты думаешь?
— Думаю, ты будешь еще очаровательнее в этом, — сказал любимый и протянул одежду.
— Отвернись, — попросила его, забирая вещи.
Минас поцеловал, прижимая к себе.
— Ты прекрасна, любовь моя.
— Перестань, я же и поверить могу, — прошептала в ответ, прижимаясь щекой к его груди.
— Поверь и перестань стесняться. Ты для меня самая красивая, — его дыхание приятно шевелило волосы на макушке.
— Минас, мы же не расстанемся вновь, пообещай, прошу.
— Я обещаю, — сильнее обнял, — никогда больше никто не встанет между нами. Мы будем всегда вместе. Ты и я.
Минас приятно согревал, даря чувство умиротворения. Я даже вновь почувствовала за спиной невидимые крылья.
— А помнишь, как мы летали по ночам? Соревновались, чьи крылья сильнее. Я тебя обгоняла каждый раз, вновь и вновь.
— Помню, — прошептал в ответ любимый.
— Я больше всего скучала по твоему голосу, который всегда поддерживал и успокаивал.
— Ты всегда со мной спорила и не слушалась, — весело отозвался Минас. — Слушала всех, только не меня.
— Не ври. Только тебя я слушалась.
— Когда шишки набьешь и со слезами прибежишь ко мне, только тогда ты меня слушалась.
Рассмеялась, вспомнив сколько раз такое было.
— А вот и нет, — заупрямилась я. — Я же послушалась тебя и загадала желание.
— А я тебе запретил лететь сюда с ними. А ты опять заупрямилась, — обвинил меня Минас, и его объятия стали причинять боль.
— Я не могла отказаться от тебя. Не могла, любимый. Я бы умерла, как только новость о твой смерти распространилась. Понимаешь, сама бы убила себя за предательство. Я думала, что ты понял это.
Обида, что он так и не понял меня, душила горькими рыданиями. Минас почувствовал их и, приподняв мое лицо, быстро зашептал:
— Я понял это, поэтому вы и прошли. Я не мог позволить тебя убить, звездочка моя, глупая. Я же только о тебе в тот миг думал. И сейчас только о тебе, любимая.
— Что? Я не понимаю? Ты бы не умер, если бы я не пришла? — вскричала я от удивления.
— Ну, я надеялся на это! — подмигнул мне любимый.
Он не понимал, что сейчас творилось у меня внутри. Угрызения совести просто разрывали мою душу на части.
— Так нечестно! Ты мог прямо сказать, а не намеками, которые я никогда не понимала! — оттолкнула от себя его руки.
Не находя себе места, ходила из угла в угол, словно загнанный зверь. Неужели этого всего могло и не быть. И я бы не видела, как он умирал, да что там! Я сама его убила, сама!
