Ирина Котова - Королевская кровь
Лицо, правда, после вчерашнего полета было красным, обветренным и обгоревшим. Но выглядела свеженько, в духе ориентального фольклора.
Не хватало только обилия украшений, но без этого обойдемся. Хотя, как она заметила, даже служанки носили серьги и браслеты. Женщины Востока всегда любили золото, это она отметила еще в эмиратах. Поинтересовалась, сколько времени. Почти полдень, как она и думала. Уселась в кресло, в мягкие подушки, и младшие служанки засуетились, обслуживая госпожу и не давая ей самой положить того, что хочет. Пусть так, раз здесь так принято. Но не успела она сделать и пары глотков восхитительного, чуть горьковатого цитрусового лимонада с привкусом каких-то сладких ароматных ягод, как дверь открылась, и снова появился красноволосый Владыка, коротко приказавший «Выйдите!». Прислужницы поклонились, метнулись к выходу. В другой раз она бы возмутилась тому, что мужчина врывается в ее спальню, не спросив разрешения, да и в ее дворцовой жизни это было невозможно, а в ее деревенской посторонних мужчин, готовых ворваться в спальню, не наблюдалось вовсе. Но сейчас она просто наблюдала за тем, как он проходит к столику, располагается в кресле, сбросив на пол подушки. И молчала. Сейчас он все скажет сам, а кричать «что вы делаете!» и «ах, какой наглец!» не в ее привычках. Мужчина тоже молчал, разглядывая ее, и принцесса сделала еще несколько глотков, поставила фарфоровый стакан, взяла приборы и начала аккуратно есть. Он тоже положил себе немного мяса, овощей, и присоединился к трапезе. Молча долил ей лимонада, когда она допила, передал вазу с фруктами, когда потянулась. Возможно, он пытался играть на нервах или испытывал ее, но молчание ее совершенно не раздражало и не волновало. Только не ее. А вот момент, когда он откроет рот и заговорит — заставлял немного напрягаться. Совсем чуть-чуть. Как и то, что он иногда поглядывал на нее, жмурился, как кот на солнце, и, кажется, удерживался, чтоб не потянуться. Наконец, поздний завтрак закончился, а молчание продолжалось. Они сидели на креслах, он откинувшись, она прямо, смотрели друг на друга, и никто не хотел сдаваться первым. Это было бы смешно, если бы не напряжение, накапливающееся в воздухе, и не понимание того, что даже легкий смешок, который, казалось бы, мог бы разрядить обстановку, будет тоже признанием поражения в этой битве характеров.
В воздухе вдруг запахло грозой и снегом, и Ани сделала над собой усилие, чтобы выровнять эмоциональное состояние. Дракон принюхался, чуть улыбнулся, и совершенно спокойно, будто не было длительных минут игры в гляделки, спросил:
— Почему ты не принимаешь золото? Ты считаешь эти украшения недостойными тебя? Говорил он будто чуть с придыханием, голос был низкий, вибрирующий и гулкий, будто звук большого тяжелого барабана, и совершенно точно не похож на обычный человеческий. Да и вообще он сам был немного неземным, непривычным. Ангелина еще немного помолчала, наслаждаясь тем, как от этой паузы улыбка уходит с лица ее похитителя. Успокоиться удалось удивительно быстро.
— У нас не принято принимать украшения от мужчин, не являющихся родными или близкими. Это оскорбительно. А уж от незнакомых мужчин, про которых даже не знаешь, как их зовут, тем более.
— Мое имя Нории Валлерудиан, ветвь дома Вайлертин, — прогудел он, испытывающе глядя на нее. Будто что-то ждал?
— Ангелина Рудлог, — коротко представилась принцесса, пытаясь вспомнить Вайлертинов и понимая, что где-то она уже имя этого рода слышала. У нее была отличная память, но то ли слышала давно, то ли упустила, как несущественную деталь.
— Я знаю, — усмехнулся дракон. Когда он улыбался или щурился, с него слетала томность и полубожественность, будто он спускался на землю. Снова оглядел ее с ног до головы. Ангелина сидела с прямой спиной, аккуратно сложив руки на коленях, и ждала продолжения.
— Почему ты не принимаешь свою форму? Ты совсем не похожа на Рудлог в этом теле. Я бы никогда не узнал тебя, если бы не характерная аура. Вы же полиморфы, это одно из основных ваших свойств. Ну не станет же она говорить, что пробовала оборачиваться один раз, после экспериментов младших сестер, и то — в лошадь?
— На мне действие чужого маскирующего заклинания, — осторожно ответила она. — Снять его я не могу.
— С твоей силой? — недоверчиво переспросил он. — Любые завязки должны вспыхивать и сгорать, если ты захочешь. Она пожала плечами, потянулась снова за лимонадом, и снова он успел первым, наполнил ее стакан, отставил кувшин.
— Почему ты сейчас выглядишь как человек? Вчера ты казался гораздо выше, — что же, поддержим беседу о внешности, раз ни о чем другом дракон поговорить не хочет.
— Мы и есть люди, как и все оборотни. Просто обладаем несколькими обликами, и отличными от вас свойствами, — ответил он, снова посмотрел на нее:
— Ты не хочешь спросить, зачем я принес тебя сюда?
— Разве вы пришли не за тем, чтобы сообщить мне об этом? — парировала она холодно, так и не отпив. Стакан остался в ладонях, и она на мгновение запрезирала себя за эту слабость — занять чем-нибудь руки. Поставила емкость на стол, расцепила пальцы.
Главное, что внешне она спокойна.
— За этим, — согласился Владыка-Нории. — Мне нравится, что ты так хладнокровна, значит, есть надежда, что ты спокойно отнесешься к тому, что я сейчас скажу.
— Можете быть в этом уверены, — ответила она, и он снова довольно улыбнулся. Отщипнул с увесистой ветки виноградину, покрутил ее в пальцах.
— Очень много лет назад между моим народом и твоим была война, — наконец, произнес он. — Пятьсот лет назад, если быть точным. Твой предок, Седрик Победоносец, предал мирные договоренности и победил нас хитростью. Когда мы прилетели за миром, он, взяв в союзники тогдашнего блакорийского короля, заключил нас в гору. Весь наш род.
Мы прилетели всей стаей, потому что было оговорено, что аристократия с обеих сторон заключает взаимный договор на условно-нейтральной территории. Такими тогда были Милокардеры.
Ангелина прекрасно знала, что летописи воюющих сторон всегда пишут о войне по-разному, и враг всегда хитер, недостоин и мерзок, поэтому и не приняла рассказ за истину в последней инстанции. Тем более она не помнила никакой войны между пра-пра..-дедом и драконами. Предок был воинственным, это она помнила, по его биографии даже несколько сериалов сняли, но ни о каких драконах, горах и прочем речи не шло.
Красноволосый мужчина все крутил виноградину, пока не брызнул сок, и он не отложил ее брезгливо, вытер руки о салфетку.
— Три месяца назад наша темница рухнула, и оставшимся в живых удалось вернуться в Пески. До заключения и анабиоза нас было около четырех тысяч. Вернулось чуть более трехсот. Наш народ на грани вымирания. Наши земли иссушены, наши Города скрыты песком, наши человеческие подданные рассеяны по пустыне и ведут борьбу за существование. Моих сил хватило только на то, чтобы дать воду и жизнь этому Городу. Он посмотрел на нее, и в его глазах принцесса увидела боль и ярость, и все это было направлено против нее.
