Алиса Дорн - Институт моих кошмаров. Здесь водятся драконы
— Думай, — повторил он. Судя по тону — улыбаясь. На ум пришла лишенная веселья ухмылка — оскал — Мора. — Было бы глупо, если бы я сам раскрыл тебе свои планы.
Наконец я подняла взгляд. Он действительно улыбался — весело и лукаво — и казался еще более довольным, чем когда я похвалила его кофе. Его так обрадовал мой вопрос? Почему?
ГЛАВА 9
ЛЮБОВЬ И ФРАНКЕНШТЕЙНЫ
Драконья кровь полыхала золотом в лучах закатного солнца. Чистая, неразбавленная магия, запечатанная пластиковой пробкой. Красиво. Только что с ней делать, я не знала. В поле зрения попал кактус, гревшийся на подоконнике. Интересно, почему ее запрещалось проливать на растения? Я перевела взгляд с цветочного горшка на пробирку и обратно: кактус, словно разгадав мои намерения, ощетинился иголками.
— Всего одна капля, — пообещала я ему.
Больше у меня все равно не было, надо и на учебу оставить. Тягучая жидкость медленно перекатилась через край, капля опустилась на пушистую макушку… и исчезла, мгновенно впитавшись. Я замерла в ожидании эффекта. Ничего. Кактус обиженно закрыл белые цветки и снова выставил на меня свои колючки. С разочарованным вздохом я вернулась за письменный стол.
Я начинала понимать, почему ассистент Байер сказал, что у меня сложная тема. Про драконью кровь не нашлось почти никакой информации. В «Кратком справочнике главных алхимических ингредиентов» упоминалось ее использование для усиления заклинаний: поскольку она представляла собой сконцентрированную магию, колдун, которому не хватало своих сил, мог воспользоваться кровью (если она у него была, что вряд ли: драконы находились в местном аналоге Красной книги), вместо того чтобы тянуть энергию из окружающей действительности.
Что ж, попробуем.
Вооружившись булавкой, я обмакнула ее в кровь и нацарапала на листке бумаги символ усиления, продемонстрированный мастером Дженсеном на прошлой неделе. Как он говорил? Огонь — самая простая стихия для новичков? Сейчас проверим. Я положила затянутую в одноразовую перчатку ладонь на символ, закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь представить то, о чем говорили мои однокурсники. Силу. Магию. Энергию. В общем, что-то, что должно было вызвать из воздуха огонь — вопреки всем законам физики.
— Гори, — велела я листку.
Ноль эмоций. Я снова зажмурилась.
— Гори!
А, собственно, чего я ожидала? Энергия не возникает из ничего. Еще Майер писал: «Всеобщий закон природы, не допускающий никаких исключений, гласит, что для образования тепла необходима известная затрата. Эту затрату, как бы разнообразна она ни была, всегда можно свести к двум главным категориям, а именно: она сводится либо к химическому материалу, либо к механической работе». Проще говоря, хочешь разжечь огонь — воспользуйся спичками, а не думай о волшебстве.
И все же было обидно. У Макса ведь получалось, своими глазами видела. И у Райли. Но как?
— Ты будешь гореть или нет? — бросила я бумаге, стягивая перчатки.
Листок не вспыхнул пламенем, даже края не почернели, но… Мне показалось, или в комнате стало ощутимо теплее? Даже жарче.
— Чертовы экологи! — прежде чем я успела додумать эту мысль, дверь распахнулась, и на пороге комнаты появилась София. Не просто хмурая — разъяренная.
— Что они тебе сделали? И почему ты вернулась, ты же пять минут назад на лекцию собиралась?
Прошипев что-то нецензурное, соседка направилась к холодильнику.
— Собиралась. Только эти кретины решили устроить в холле акцию за сохранение тропических лесов!
— И хорошо, нет? — я не понимала, в чем проблема. — Человечество их уже почти полностью уничтожило, самое время защищать. Между прочим, ты знала, что в тропических лесах обитает более половины биологических видов? Представляешь, если они вымрут? Жалко же.
Бутылка с кровью громко звякнула о стакан.
— Жалко? Эти идиоты устроили в холле филиал джунглей, полюбуйся, если тебе жалко! Там теперь с мачете не пройдешь! И знаешь, что самое плохое?
Я не знала.
— Ректору это понравилось! Он велел оставить все как есть — видите ли, нынешний вид холла напоминает ему о доме. Мало того что на улицу не выйдешь, так еще термостат врубили на плюс тридцать!
Вот почему в комнате так потеплело… Увы, дело было не в моей магии. Я поспешила открыть окно и сняла кардиган, оставшись в одной футболке, но все равно чувствовала, как волосы норовили прилипнуть к шее.
— Ненавижу жару, — простонала София, падая на кровать прямо в одежде.
Я была склонна с ней согласиться.
Сегодняшняя ночь не была тихой. В коридоре мне попалось несколько студентов на разных стадиях алкогольного опьянения, в гостиной громко звучала музыка, которую время от времени заглушали радостные вопли. Повезло, что в ГООУ была хорошая звукоизоляция, — сейчас у меня отсутствовало настроение их слушать.
— Судя по тому, что ты здесь, ты все-таки решила претворить свой безумный план в жизнь, — осуждающе заметил Диз, когда я вошла на кухню. — И так никому и не рассказала о своих проблемах со сном.
Я задалась вопросом, когда же он спит. Или тому, кто получает подпитку от чужих эмоций, сон не нужен? Демон опять сидел на своем месте. Перед ним был открытый ноутбук, у правой руки стояла чашка и лежала пачка из-под сигарет. Удержавшись от замечания, что курить в ГООУ запрещено, я пожала плечами.
— Глупо сознаваться в том, что тебя мучают кошмары.
— Глупо не признавать, что тебе нужна помощь. И мара — это не просто плохие сны, — создавалось впечатление, что говорил он это, исходя из собственного опыта. — Мары вытягивают на поверхность твои самые плохие воспоминания, всё, что ты хотела забыть, все твои худшие страхи. Они известны тем, что сводят с ума, ты об этом слышала?
Макс предупреждал.
— Ты могла сказать Софии. С ее бессонницей она бы только обрадовалась компании по ночам.
По-моему, у соседки и так была компания по ночам. Уходила же она куда-то в темноте — и возвращалась откуда-то утром, пропахшая спиртным и сигаретным дымом.
— Не хочу ее грузить. У нее и без того проблем хватает.
— Ее главная проблема — заново научиться нормально жить после случившегося, — жестко сказал Диз. — И вы с вашей изолирующей заботой не сильно ей в этом помогаете.
Я внимательно всмотрелась в его лицо.
— Что? — в его голосе было ровно столько же недовольства, сколько и в чертах.
— Не думала, что тебя беспокоит София. Мне показалось, вы не в лучших отношениях.
— Это София в плохих отношениях со мной. Но я сам виноват.
— Расскажешь?
Он поморщился, но все же исполнил мою просьбу.
