Я сделаю это для тебя (СИ) - Кальк Салма

— Зовите Филиппа и Дени, — сказала Жанна. — Женевьев, могу я просить вас позаботиться о моих детях?

— Как о своих, — кивнула я.

Реветь будем потом.

И дальше я уже просто смотрела, как выдернули из сражения обоих Саважей, и Северина, и Максимилиана, и ещё кого-то из местных. Меня и то посчитали за воду, впервые я стояла в кругу среди тех, кто делится силой с этим старым замком, словно выросшим из горы. И под взглядом демона и под шум боя Асканио начал обряд. Он морщился — потому что бой отвлекал — но делал.

Я не видела, что там сталось с тем замком, я стояла, не в силах пошевелиться — пока всё продолжалось, и смотрела только на Хэдегея и Жанну. Кровь сочилась из раны в её боку сквозь все повязки, капала на камни и словно впитывалась в них. А потом снаружи раздался вздох… и наш круг распался.

Замка не было видно — только горы. Но Дени, младший из братьев, не поверил и бросился к нему… и исчез. И через пару мгновений выскочил обратно, и сообщил — есть, работает. Но снаружи его не видно!

Получилось, и хорошо. Я снова повернулась к Жанне… она улыбнулась всем нам, а потом Хэдегей взял с пояса нож и вспорол себе ладонь. Я ещё в подземелье видела, что из его жил сочится не кровь, а что-то иное, и тут это иное брызнуло прямо на Жанну, и он коснулся её лба, щёк, шеи. И кажется, что-то приговаривал низким голосом на неизвестном мне языке.

А потом она пошевелилась… и встала. Волосы развевались, глаза горели красным не хуже, чем у самого Хэдегея, штаны и колет стали такими же кожистыми, как у него самого.

— Ну что, сестрёнка? — усмехнулся он, облизал ладонь — та тут же срослась, и взял её за руку. — Пойдём, порезвимся?

Они выскочили за ворота, и Филипп едва успел отозвать оставшихся защитников, потому что этим двоим никакая подмога не была нужна. Противник обратился в постыдное бегство, те, кто ещё оставался на ногах, и их даже почти что и не преследовали. Правильно, зачем — там же караулят красноглазые.

— Жанетта, мы ещё увидим тебя? — спрашивал Дени.

— Жанетта, ты наш демон-хранитель! — говорил Филипп.

А мы, остальные, смотрели и молчали. Потому что… потому что. Наверное, так лучше, чем если бы её просто не стало. Где-то есть ураган Катрина, а где-то будет огненный демон Жанетта.

И мы скрыли Саваж.

И сейчас пойдём докладывать Анри. То-то он удивится.

46. Революционное предложение

Анри никак не мог смириться с тем, что на каждое приличное событие тут же случается какая-нибудь гадость. Каждый день кто-нибудь получал новые ранения, из столицы доносили о новых попытках реквизировать в пользу революции какое-нибудь имущество дворян или магов, не говоря уже о том, что просто могла случиться гроза с градом и побить урожай. Раньше он бы непременно озадачился вопросом урожая и нашёл бы кого-нибудь, кто понимал в этом и подсказал, как поправить дело, а теперь… какой уж теперь урожай!

А теперь они ещё и Жанетту потеряли. Анри всё время думал — можно ли было избежать… такого радикального способа. Эжени смахивала слёзы, стоило заговорить о потере, и шла утешать осиротевших дочерей Жанетты. Было понятно, что девочки отправятся с ними. Наверное, сначала в Тихую Гавань, Эжени права. А дальше будет видно — кто, куда и как надолго.

Он даже в мыслях избегал слова «навсегда». Нет, не навсегда. На время. И всем говорил именно так — на время. Нет, он не знает, на какое. Но — на ощутимое, наверное. Нет, остаться в Лимее не получится. Да, он может посодействовать в поиске новых мест для жизни и работы…

Обитатели Лимея тоже понемногу отправлялись в разные места. В Видонию и на Полуночные острова, с рекомендациями. В Другой Свет к Анри. В Арагонию. В Петербург — оттуда должен был отправиться в эту сторону корпус Платона Ильина, тот так и сказал — вы все идите, а мы тут пошумим пока немного.

Пошумим — это хорошо. Но ещё нужно было ему самому навестить императора в Видонии — договориться о союзе, проведать маленькую Мари-Луиз. Наверное, это правильно, что она там, с дедом и бабушкой. Там сейчас достаточно спокойно и безопасно.

И Анри ни разу не ответил прямо на вопрос о том, что будет делать он сам, даже своему бывшему тестю. Он не скрывал, что помог покинуть Франкию многим своим сторонникам. Но сам только улыбался.

И весьма удивился, когда в Лимей явился конный гонец и привёз письмо, обычное письмо.

Ему предлагали встречу — там и тогда, когда он скажет, полностью на его условиях. Автор письма просил только, чтобы Анри дал слово, что не станет причинять ему вред. Автора звали Жозеф Фурнье, Анри и имени-то этого до возвращения из ссылки не слышал. А сейчас этот учитель и адвокат откуда-то из глубинки был ни много ни мало министром полиции нынешнего правительства. Что, неужели он хочет предъявить счёт за то, что Эжени с Жанеттой и компанией оставили его без здания и без заключённых?

Анри, конечно, думал про себя, что Эжени напрасно отправилась в столицу без него, но у него и впрямь и часа свободного не находилось, а их команда, если подумать, выглядела совершенно не беззащитной. И на всякого мага, даже самого сильного и опытного, найдётся какой-нибудь ловкий приём. И то, что Жанетта получила свою серьёзную рану именно тогда, не означает ничего — она, с её невозможным характером, могла получить её где угодно. Только вот нашёлся бы на неё где угодно демон Хэдегей? Анри почему-то думал, что нет.

В общем, он ответил на предложение согласием. И предложил господину Фурнье прибыть прямо в Лимей — чего мелочиться? Переговоры заняли несколько дней — потому что или мага под руками нет ни одного, или господин министр не доверяет магам — но все согласования шли через переписку и доставлялись гонцами. Он согласился и обещал прибыть через неделю. Анри подумал — и не стал предлагать открыть портал. Потому что привыкайте, любезные, жить без магических улучшений. Магам нет места в вашем государстве? Отлично. На вас теперь не распространяются разного рода магические мелочи, которыми вы привыкли улучшать свой быт. Или не привыкли… и вам уже не посчастливится.

За то время, пока шли переговоры, скрыли ещё несколько мелких владений. Из крупных оставались Старый Вьевилль — тоже с парком, который устроила двести лет назад Катрин де Роган, герцогиня Вьевилль, тётка первого короля из Роганов. Там понадобится немало сил, потому что Вьевилли так же хотят сохранить всё то, что сделали предки, как и Роганы. Также оставались несколько особняков в столице — Роганов, Вьевиллей, Саважей, де ла Моттов, и ещё кое-кого, общим числом семь, плюс Академия. Столицу решили оставить напоследок — чтобы не привлекать внимания ко всей этой деятельности. Конечно, хорошо бы скрыть всё разом, но — не выйдет, увы. Нет столько силы. Дай-то бог, чтобы хватило на последовательное сокрытие всех восьми зданий.

И Лимей, конечно же, Лимей. Он самый большой, потребует больше всего сил и участников. Господин Лионель Дюваль сказал — не менее трёх на каждую разновидность силы, а то и поболее. Где их взять-то? Ладно, подумаем.

И любопытно, что такого скажет посланник мятежников. Вряд ли что-то приличное, конечно, но вдруг? Анри не думал, что таким образом его решили убить, это можно сделать проще — раз, и уже пытались — два. И они не станут разговаривать один на один, пусть его слушают и пусть за ним наблюдают.

Посланец прибыл вовремя, его проводили в кабинет. Там ожидали Максимилиан, Бернар де Вьевилль, Анатоль де Риньи, Жак Трюшон, Асканио и Эжени. Анри и сам хотел попросить её присутствовать — мало ли, что она заметит своим нездешним взглядом — но она опередила с просьбой, и сейчас с любопытством разглядывала вошедшего.

— Господин Жозеф Фурнье, — сообщил распорядитель де Жуи.

— Доброго вам дня, ваши высочества, господа, — вошедший поклонился — совсем не как придворный, но как смог, наверное.

Анри поймал себя на мысли, что впервые видит хоть одного высокопоставленного бунтовщика. Надо же, ничем от прочих людей не отличается. Две руки, две ноги, одна голова. Невысокий, плотный, с плешью на затылке, но держится, будто на нём золотая парча и модно завитый парик.