Жизнь на двоих (СИ) - Шнайдер Анна

А потом Ив Иша стала дуть на воду, вновь вглядываясь в поверхность, как в зеркало.

– Все, вижу, – наконец выдохнула она, устало проводя ладонью по лбу. – Цветы сложились в руны. Первая руна – «эмис» – значит эмоции. Вторая – «руду» – плохое. Третья – «аштар» – сила.

Она на мгновение замолчала, и Арен, не выдержав, уточнил:

– И что это все значит?

– Это значит, что на вашей жене было проклятие, усиливающее плохие эмоции, – объяснила шаманка. – Вы, классические маги, назвали бы такое проклятие эмпатическим. Оно ставится так: поишь того, кого проклясть хочешь, зельем специальным, с травками дурманными, дурными, закрепляешь формулой словесной и подарок даришь, который человек хоть раз в год носить будет. И каждый раз, испытывая что-то плохое, хоть малейший укол неприятного, тот, кого прокляли, будет сам это плохое усиливать, раздувать, как воздух костер.

Арен ощущал себя котенком, которого макнули в лужу.

Эмпатическое проклятие. Ну конечно! Оно ведь было не для Виктории, а для него. Чтобы ему покоя не дать, ведь для эмпата подобный взрыв негативных эмоций подобен сошедшей с горы лавине.

Теперь понятно, почему жена каждый раз доводила саму себя до истерики, невзирая на разумные доводы. Маленькая искра раздражения, ревности или неприязни поначалу – и через какое-то время уже целый костер из негатива, настоящее извержение вулкана.

Защитник! Бедная Виктория.

– И кто же поставил это проклятие? – спросил Арен, испытывая дикое желание немедленно испепелить этого неизвестного шамана. – И когда оно развеялось?

– Погодите, – пробормотала Ив Иша, потирая пальцами висок, и сделала глоток воды из своей стеклянной фляжки. – Сейчас. Не все сразу.

Она все пила и пила, пока вода совсем не кончилась, и только тогда, отложив в сторону фляжку, вновь потянулась к сумке.

На этот раз женщина достала оттуда толстую колоду карт и принялась ее тасовать.

– А почему не через воду? – Несмотря на то что момент был неподходящий, Арен не удержался от вопроса – слишком уж необычными были все действия шаманки. – Вы же говорили, что все делаете через воду.

– Почти все, – поправилась Ив Иша, чуть улыбнувшись. – Но сейчас вы задаете вопросы, ответы на которые вода дать не сможет. «Когда» и «кто» – это слишком конкретно. Не факт, что карты справятся, но я попробую. – Она выложила на стол первую карту, затем еще одну и еще. Понять, что все это значит, было невозможно – императору эти картинки ни о чем не говорили. – Мне сложно сказать когда, но я могу ответить, при каких обстоятельствах. Я уже говорила, что негативные эмоции раздуваются, словно костер ветром, но, если ветер слишком сильный, костер может потухнуть. Какие-то события вызвали взрыв эмоций – и проклятие сгорело. Эти события связаны с огнем.

– Ясно. – Арен поморщился, догадавшись, что речь идет о портальной ловушке. В принципе можно было и не спрашивать – именно после покушения на Агату Виктория вдруг начала вести себя иначе. – Но меня больше интересует вопрос, кто это сделал.

– Я попробую, – повторила шаманка, вновь тасуя карты. Тасовала она долго, с минуту, закрыв глаза и что-то бормоча, будто пыталась с кем-то договориться. А потом не менее долго выкладывала на стол одну карту за другой – три сверху, три снизу, одну в центр. И долго смотрела на то, что получилось, а Арен терпеливо и молча ждал, опасаясь задавать уточняющие вопросы и разрушать эту странную магию. – Он уже умер, – наконец медленно сказала Ив Иша, поднимая голову. Глаза ее были мутными. – Вы его убили.

Мертвая тишина, повисшая в гостиной покоев Виктории после этих слов, показалась императору давящей, как чересчур сильные чужие эмоции. В груди стало холодно и мерзко, а во рту – горько.

– За свою жизнь я убил только одного человека, – проговорил Арен, глядя в затуманенные глаза шаманки. – Своего брата.

Она кивнула.

– Да. Огненная кровь. Это он сделал.

– Ты хочешь сказать, мой брат был шаманом? – Император криво усмехнулся. – Это невероятно.

– И тем не менее он им был.

Арен сжал кулаки и зубы, чувствуя жуткую злость.

– Почему я должен тебе верить? Это бездоказательно. С тем же успехом можно обвинить в шаманстве кого угодно, хоть мою мать.

– Вы можете не верить, – произнесла шаманка спокойно и вздохнула. – Вы задали вопрос – я ответила то, что смогла увидеть. Человек с огненной кровью, которого вы убили, проклял вашу жену. И он сделал это давно.

– Арен… – прошептала вдруг Виктория, дотронувшись до руки мужа, которой он сжимал спинку кресла. Голос жены дрожал, глаза были полны слез. – Я часто пила с Аароном чай. И он говорил мне… всякое… про тебя. И гребень… Помнишь, он подарил мне гребень для волос? С жемчугом. Он хотел, чтобы я его носила на все балы и приемы, постоянно спрашивал…

– Демоны! – Арен отдернул ладонь и дотронулся до лба. В голове отчаянно звенело. – Но его же должен был кто-то этому научить. Кто?! Скажи, кто это был?!

Ив Иша вновь начала раскладывать карты, но через минуту покачала головой:

– Пусто, ваше величество. Вопрос задаете вы, а вы этого человека не знаете, и карты не могут ответить вам «кто» – для вас он никто. Его нет рядом.

– А где он есть?

– Это слишком много. – Шаманка вновь вздохнула. – Слишком много вопросов для одного дня. Я могу попробовать посмотреть завтра. Но сегодня не получится – я устала и больше не способна считывать информацию. Простите.

Арен чувствовал себя абсолютно разбитым, уничтоженным, поэтому лишь кивнул в ответ.

К тому, что на Виктории может быть проклятие, он уже был готов. Но шаманство Аарона… это еще предстояло осознать.

– Ваше величество… – Ив Иша на мгновение запнулась, словно в нерешительности. – Я могу поговорить с вашей супругой наедине? Мне есть что ей сказать.

– Вик? – Император вопросительно посмотрел на супругу, предполагая, что Виктория может не захотеть общаться с шаманкой, но жена кивнула.

– Да, я не против.

– Тогда я вас оставлю. Айла Иша, как только закончите, попросите охрану проводить вас в мой кабинет. – Арен, не дожидаясь ответа, направился к камину и почти запрыгнул в пламя, одновременно с этим передавая по браслету связи сигнал Гектору Дайду.

Виктории было немного страшно оставаться с шаманкой в отсутствие мужа, но она все равно заглушила браслет, понимая, что сейчас ей станут говорить какие-то личные вещи.

– Воды я могу выпить? – поинтересовалась Ив Иша, как только Арен исчез в огне камина. Она ни капли не удивилась и не уточнила, зачем император туда вошел – будто понимала все и так. – Совсем сухо в горле.

– Да, конечно, – сказала Виктория, и шаманка потянулась за графином, что стоял на том же столе, за которым они сейчас сидели, почти в центре. Налила воды в стакан, выпила залпом, жадно и улыбнулась с облегчением.

– Спасибо. Смотри, что сказать тебе хочу… Увидела я это, когда про проклятие спрашивала, но не стала говорить – не дело это твоего мужа, твое только дело. Ты скоро на распутье окажешься, две дороги будут перед тобой. Одна из них к большому счастью приведет, а другая – к несчастью, всю жизнь мучиться станешь, если ее выберешь. Трудный это выбор будет и сложный, и ты не торопись – думай хорошенько, потому что многое от него зависит, очень многое.

– А что за выбор такой? – спросила Виктория, не очень понимая, о чем речь. – Вы скажите, между чем выбирать придется.

– Не могу я сказать – не знаю. Знаю только, что тяжело тебе будет и велик риск того, что несчастливую дорогу выберешь. Хотя она, возможно, поначалу тебе покажется единственно верной, несомненно правильной, но не торопись. Думай.

– Ладно, – пробормотала Виктория, пытаясь осознать, о чем это все, но тщетно – никакого выбора в данный момент она перед собой не видела.

– И еще кое-что. – Шаманка усмехнулась, и взгляд ее вдруг показался императрице острым и неприятным. – Знаешь, в чем суть твоего мужа?