Ольга Гусейнова - Светлая и Темный
Мощный взрыв наслаждения заставил нас разорвать зрительный контакт, забывшись от удовольствия и отдаваясь целиком. А рефреном моим стонам и реву дракана я слышала песню оживающей земли, кажется, из ее самых удаленных уголков.
Придя в себя, Керо, удерживая мое лицо в теплых ладонях, с невероятной нежностью целовал глаза, губы, виски, скулы.
— Ты плачешь, Светлячок? — взволнованно шепнул он. — Больно было?
— Нет, — потерлась щекой о его ладонь, затем поцеловала ее в серединку, уткнувшись в руку носом и вдыхая аромат кожи, — просто с тобой я счастлива. До слез.
Меня снова омыло волной мужского самодовольства и удовлетворения.
Глава 27. Земляночка
Настоящие мужчины дерутся в двух случаях. За землю и за любимую женщину. Во всех остальных случаях дерутся петухи.
Расул Гамзатов
В воздухе пахло весной: нагретой солнцем за день землей, зеленой травой, молодой листвой и прелой прошлогодней, и чем‑то еще, наверное, ароматом вечнозеленых деревьев, принесенным ветром со склона горы, покрытой лесом. Что‑то вокруг нас изменилось, или мне только казалось, потому что я была счастлива лежать здесь, в саду, среди деревьев, под голубым небом, ощущая приятную тяжесть мужчины на себе. Любоваться снежными пиками гор, начавшими окрашиваться цветами заката, и чувствовать, как легкие пузырьки радости разбегаются по телу.
— Не подмерзла? — заботливо спросил муж, перемещаясь набок.
И тут же прохлада коснулась моих обнаженных ног и бедер, забираясь выше, под платье.
— Нет. Вроде, — рассеянно ответила я, медленно приходя в себя.
Невольно потянулась за любимым, прижимаясь щекой к его груди, купаясь в блаженстве. Быть с ним, разделять такие невероятные мгновения близости, радуясь, что он открыл мне свои чувства — разве это не прекрасно.
— Мне жаль, но надо вставать, боюсь, после ранения ты еще не окрепла и можешь заболеть… — нахмурился Сэбиан, усаживаясь на кафтане сам и устраивая меня на коленях. — Выскочила раздетая совсем. Вечер наступает, и в горах ветер поднимается, а с ним лучше не шутить и…
— Ты мой самый лучший целитель! — я поспешила прекратить его ворчание. Привстала, поправила подол платья, прикрывая ноги, и обняла мужа за шею.
— Да? Мне приятно, конечно, это слышать, а почему ты так думаешь? — приподняв брови, встопорщив серые чешуйки, поинтересовался довольный комплементом маг другой специализации.
— Потому что! Даже сегодня… все было настолько плохо, что жить не хотелось. И вообще, я последние две недели чувствовала себя подавленной, угнетенной. А рядом с тобой оживала.
Пока поясняла, грант помрачнел и нахмурился, затем проворчал:
— Это Бетина к тебе присасывалась. Пиявка! Пока ты рядом со мной была, я блокировал твою силу, но ты же как дверь нараспашку. И все раздаешь налево — направо…
— Ты хочешь сказать, что мне тяжело было, потому что… — расстроилась я снова, но договорить не смогла.
Жители Земли двадцать первого века в курсе существования энергетических вампиров, но столкнуться с таким невероятным по силе и последствиям явлении лично — совершенно другое дело.
— Да. Я блокировал тебя, используя каждую возможность, но стоило тебе активировать свой Свет, моя Тьма слетала как осенние листья на ветру. Мы же с Данкеро тебя постоянно предупреждали: будь осторожнее, закрывайся, не касайся других. Таким образом из тебя оттягивать силу проще простого, а ты всем руки пожимаешь…
— У нас так принято, это рефлекторно выходит. — Я отстранилась от мужа и виновато посмотрела на него.
— Тогда свяжу тебе руки для вырабатывания других привычек! — рыкнул снова начавший злиться Керо. — Я помню, что ты просила не мешать тебе добиваться расположения моих ранатов самой. Но, прости, милая, мне надоела эта самостоятельность. Она может привести к весьма плачевным последствиям.
Муж вместе со мной поднялся на ноги, отряхнул от прошлогодней листвы кафтан и надел мне на плечи. Я в широченном длиннющем одеянии почти утонула. А он закончил «программную» речь:
— Сегодня разом решу все наши проблемы с расположением. — И пригрозил. — Только посмей мне помешать хоть словом!
Закусив губу, посмотрела на Сэбиана, сделала шаг к нему, виновато уткнулась в грудь и попыталась оправдаться:
— Прости. Я хотела прийтись ко двору. А в итоге меня никто не любит, сегодня вот такое случилось и… я одна… и…
Он взялся за воротник своего кафтана, слегка вздернул его вверх, отчего я почти повисла, спеленатая как куколка. Строго посмотрел на меня и настоятельно заявил:
— Ты не одна, ясно. Тебя люблю я, тебя любит мой дом, и в конце концов, обернись вокруг: тебя любит моя земля. Ты можешь любить нас троих — это уже не мало…
Я скосила взгляд вниз, вверх, огляделась и — от удивления дыхание сперло. Вокруг нас зеленели деревья! Я точно помню: были голые сухие ветки, когда прибежала сюда. А теперь на яблонях появились маленькие смолянистые листики!
— Ничего себе… мы дали! — потрясенно отозвалась я.
Сэбиан стиснул меня в объятьях и ласково выдохнул на ушко:
— Вот где ты можешь полностью раскрываться, никого не боясь. Ни пиявок, ни предательства, не лживых улыбок. Мы трое тебя никогда не оставим и любить будем искренне и до последнего вздоха.
— Я вас тоже люблю и буду любить до последнего вздоха.
— Вот это да! Темный… — раздался потрясенный счастливый знакомый голос.
А спустя пару мгновений среди деревьев появился Негой.
— Нет, вы только посмотрите, я хотел вырубить деревья на этом участке. Они еще прошлой зимой померзли и зачахли совсем, а ту — ут…
От взгляда ушлого фермера конечно же не укрылись ни листва в моих волосах, ни растрепавшийся хвост гранта.
— Ну да, ну да, дело молодое… — задумчиво произнес он, наверняка сделав правильные выводы.
Керо снова подхватил меня на руки и уже повернулся, чтобы уйти. Но его остановил вкрадчивый вопрос Негоя:
— Грант, миледи, извините, вы же много здесь разных мест потаенных видали?.. В садах, там. В огороде у меня… вам, вроде, понравилось? Да?
— Говори быстрее, что хочешь узнать? — нахмурившись, потребовал Сэбиан.
Негой помялся, потеребил кончик длинной косы узловатыми, натруженными, потрескавшимися от постоянной работы на земле пальцами, и, блеснув хитрыми темными глазами, предложил:
— Ну, может, вы мне укажите понравившееся местечко, так я расстарался бы, беседочку поставил. Чтобы, значит, приятнее и комфортнее удобря… питание землицы‑то шло.
Мы переглянулись с мужем: я — полыхая от смущения и стыда, а Его Темнейшество — опешив от такого беззастенчивого использования главы клана в качестве «удобрителя» огородов. Я легко и беззаботно рассмеялась. Уткнулась лбом в шею Сэбиану и, содрогаясь всем телом, хохотала от души. Ну темные, ну предприниматели…
