Саша Суздаль - Блуждающий Неф
Альмавер, подгоняя лошадку, спешила домой, обеспокоенная страхом за жизнь найденного человека, понимая, что в пути ожидать улучшения его состояния не приходится. Бонасис молчала и смотрела в сторону: чем больше она рассматривала незнакомца, тем больше он ей не нравился. Она не одобряла намерение дочери, но и спорить с дочерью бесполезно – тогда Альмавер уходила в себя, а Бонасис с трудом переносила такое настроение дочери.
— Мам, а как ты меня нашла? — неожиданно спросила Альмавер.
— Я же тебе рассказывала, доченька, — удивилась Бонасис, — прямо на крылечке, в корзинке.
— Ты не заметила какие-нибудь необычные приметы?
— Ничего необычного я не видела, — ответила Бонасис, — да там лежало всего-то ничего, пелёнка да платочек.
— Платочек? — зажглась Альмавер. — А на нем имелись какие-нибудь знаки?
— Знаки? — задумалась Бонасис. — Да, видела какую-то закорючку, я уже и не помню.
Альмавер принялась вычерчивать буквы на деревянной лавке, пока Бонасис не показала пальцем: — Вот такая.
— Ага, буква «М», — Альмавер задумалась на мгновение и спросила: — А зачем ты меня забрала к себе?
— Ты так мне нужна, ведь я совершенно одна, — ответила Бонасис. Альмавер долго её рассматривала, так что Бонасис стало неловко, потом прижалась к ней и сказала:
— Спасибо, мама.
Настороженные глаза смотрели из глубины кибитки, и их поражающий мороком взгляд не сулил ничего хорошего.
***Рука погрузилась в мягкую шерсть и Маргина прошептала: «Мо». Она гладила его, сжимала шерсть пальцами, захватывая в ладони мягкие пряди. «Ах, если бы ты был мужчиной», — промолвила она с сожалением. «Вот таким?» – спросил Мо, и Маргина увидела красавца-мужчину с рыжей гривой на голове. Она запустила руку в его волосы, теребя их и ощущая знакомую приятную мягкость.
«Таким», — ответила она, опуская свои руки ему на шею и прижимаясь губами к его губам. Мир поплыл, растворяясь в его ярко зелёных глазах, и Маргина, совсем не сдерживаясь, лихорадочно гладила его плечи, прижимаясь к его телу своим, падая, увлекая его за собой и погружаясь в бесстыдное безумие мира, который сузился до Мо и её.
Пропало время и пространство, и только плоть откликалась на плоть в безумной гонке безбрежного наслаждения. Опустошённая, она упала рядом с ним, положив голову ему на руку, и погрузилась в сон без сновидений. Только мягкие неясные картинки баюкали её сознание, превращаясь в тихую музыку цветного настроения, беспрерывной лентой звучащей внутри.
— Маргина! – грубым диссонансом прозвучал голос, ломая гармонию музыки и света. Маргина вздрогнула и сжалась, защищая внутреннюю территорию, и с трудом открыла глаза. Возле неё сидел хабиба Бата и беззастенчиво рассматривал её. Маргина резко выбросила силу из руки, и хабиба Бата вылетел с крыши и грохнулся внизу. Когда Маргина подползла к лестнице, он, потирая бока, поднимался с земли и, впервые за всё время, в его глазах прятался страх.
— Никогда, слышите, никогда не подходите ко мне исподтишка, — зло сказала Маргина, слезая с сарая и отряхивая с себя солому.
— Я только хотел пригласить вас вниз, к королю Ладэоэрду, чтобы обсудить свадьбу Гешека и Этиоры, — обиженно сказал хабиба Бата. Маргина ничего не ответила, направляясь к дому, возле которого собрались все, неизвестно чего ожидая. Она почувствовала себя неловко, как будто у неё на лице написана её тайна. Этиора бросилась ей навстречу и радостно сказала: — Маргина, ты будешь моей мамой?
— Этиора, я не знаю смогу ли, — отклонила Маргина, покрывшись румянцем, ей казалось, что всем всё известно.
— Да ты что, Маргина, — всплеснула руками Этиора, — для меня большая честь, чтобы ты… — она так жалобно посмотрела, что Маргина согласилась.
— Хорошо, только потом не жалуйся!
Этиора бросилась её на шею и обслюнявила всё лицо:
— Ты самая лучшая мама, о которой я могла мечтать.
— Я тоже так думаю, — кинул хабиба Бата, стоящий сбоку.
Маргина, обнимая Этиору, шутя, выставила руку, и в глазах хабиба Бата вновь вспыхнул страх. «Пожалуй, хорошая оплеуха иногда бывает полезной», — улыбаясь, подумала Маргина.
— Спускайтесь вниз, — сказала Маргина, — а я переоденусь и вас догоню.
Репликация десятая. Маргина
Королевский сад этим днём выглядел необычайно оживлённый: многие знатные люди королевства сочли нужным изъявить своё почтение королю именно сегодня. Комендант королевства Тимус Кальвин уже подумывал прикрыть входные ворота и объявить неприёмный день, здраво полагая, что подданными движет не любовь к королю, а праздное любопытство. Удивляться нашлось чему: громадная скала нависла над дворцом, едва не касаясь его верхушки, отбрасывая длинную тёмную тень. К тому же в самом саду неизвестно откуда взялся парусник, со свёрнутыми парусами и матросами, больше смахивающих на разбойников, чем моряков. На палубе возле замысловатого штурвала стояли двое мужчин, молодой и старый, и что-то пылко друг другу говорили.
— Ты молодец, Адел, — улыбался капитан Краббас, положив руку на плечо юноши, — и корабль сберёг и команду.
— Спасибо, отец, — ответил Адел, краснея от похвалы, — ты знаешь, у нас произошло столько …
— Потом расскажешь, — обнял его капитан, — сейчас спустится Маргина и хабиба Бата, попрощаемся и домой.
Среди зрителей, наблюдавших Таинственный остров снизу, находился Анапис, который посчитал разумным покинуть корабль сразу, как он опустился на землю. Желание, как можно быстрее покинуть королевский сад, тоже входило в его планы, но, появление Таинственного острова, изменило его намерения.
Он стоял в тени дерева, наблюдая, как по длинной верёвочной лестнице с Таинственного острова опускаются люди. Присмотревшись, Анапис сначала удивился, а потом вспышка ярость наполнила его ум, и он чуть не выдал свой гнев, обратив на себя внимание зрителей энергичными жестами. Его враг, хабиба Бата, остался жив. Анапис прекрасно знал – после его удара не выживают, если не случится чуда.
«Маргина, это она», — кипел Анапис и принялся дышать, чтобы убавить ритм бешеного сердца, от которого закружилась и отозвалась болью обгорелая голова. Через несколько мгновений давление пришло в норму, и просветлевшая голова нарисовала план, который неотвратимо убирал врагов Анаписа. Он быстро пошёл к выходу с парка, ясно осознавая цель и необходимые средства.
Шум в парке разбудил короля и тот, с не совсем свежей головой, схватил колокольчик и позвонил. Острое лицо Валлиана, вслед за его стуком, тут же возникло в двери, ожидая указаний.
