Елена Миллер - Светлая полоска Тьмы
Несмотря на неудачу, я не отказался от идеи побега, лишь решил выждать подходящего момента, чтобы преуспеть наверняка. Я бы и попытался совершить эту глупость, если бы не один случай, кардинально изменивший мои планы, да и меня самого.
Мы, как всегда, стучали мечами спозаранку. Я был в паре с десятником. Сотник наблюдал. Неожиданно на плацу появился пан Тарквиновский. Иногда я замечал, как он смотрит на нас из окон своих покоев. Стало любопытно, почему он решил спуститься.
— Стоять смирно! — крикнул десятник, прерывая тренировочный бой.
Все замерли, опустив оружие. Сотник подскочил с завалинки и бросился к Тарквиновскому:
— Пан полковник, какая честь! Пожаловали, проверить новобранцев?
— Нет, хочу размяться. Найди мне кого-нибудь в пару.
— Окажите мне честь, пан, — поклонился Млежек. — Сам рад размять кости, за одно и парням будет наука.
— Я не против, — пан протянул руку в сторону ближайшего новобранца. Тот с поклоном вложил в нее деревянный меч.
Сотник сбросил с плеч плащ на руки подбежавшего Яна и взял его оружие.
— Смотри и учись, сынок, — шепнул он ему и направился в центр плаца, где уже ждал Тарквиновский.
Все расступились, образовав большой круг. Я оказался в задних рядах, но мой рост позволял без помех наблюдать за предстоящим поединком. Млежек принял боевую стойку. Пан по-прежнему расслабленно стоял, опустив меч и прикрыв глаза. Сотник атаковал — пан ожил. Он двигался так стремительно и ловко, будто танцевал. Меч порхал в его руке, как бабочка, оставляя за собой размытый след. Млежек тонул в этом вихре, а ведь он мастер меча, лучший в полку, но сейчас он был мышью, с которой решила позабавиться кошка. В реальном бою полковник убил бы его мгновенно.
Довольно скоро сотник выдохся окончательно. Тарквиновский опустил меч, прекращая поединок. Мы все выдохнули. Я и не заметил, как затаил дыхание, наблюдая за боем мастеров.
— Благодарю за честь, пан полковник, — тяжело дыша, сказал Млежек. Он с трудом стоял на ногах, уперев обе руки в полусогнутые колени. Ян подскочил к отцу, забирая назад свое оружие и набрасывая ему на плечи плащ. Сотник гаркнул на остальных: — Что стоите? Видели, как надо? А теперь за дело. Не посрамите ни меня, ни пана.
Мы разошлись по своим местам и продолжили тренировку. Тарквиновский величественно покинул плац, будто возвращался с прогулки, а не участвовал в поединке, так измотавшем сотника. Этот человек оказался не изнеженным вельможей, коим я его доселе считал, а самим богом войны. Глядя в спину удаляющегося пана, я вдруг понял, что нашел того, в кого стоило верить, кому служить. У меня появилась новая цель — стать достойным внимания Тарквиновского. Засыпая каждую ночь, я думал о том, что не зря потратил день, ведь он был крохотной ступенькой к вершине воинской доблести, где ярко сияла звезда моего кумира.
Дни сменялись днями, месяцы — месяцами. Я уже выигрывал треть поединков с десятником, а Яна заткнул за пояс окончательно. Наездником я тоже стал отменным. Пониманию лошадей меня научил один панский конюх, с которым я сошелся, когда планировал побег. Теперь эта наука мне пригодилась, я буквально срастался с лошадью, что помогало в конном бою.
Мое рвение было замечено и одобрено поручиком. Новобранцы потянулись ко мне, особенно те, которые имели зуб на Яна. Наша казарма разделилась на два лагеря. До драк не доходило, этого нам хватало на плацу. Мы просто подтрунивали друг над другом. Мне не было дела до Яна и мелких пакостей его прихвостней, вроде муравьев в тюфяке. Он мальчишка, который не пролил еще чужой крови, не встречался со смертью лицом к лицу. Но я знал, что придет день, когда нам придется прикрывать спину друг другу, и тогда наша неприязнь может стоить жизни обоим. Потому я игнорировал его злые шутки. Даже когда узнал, что это он поднял тревогу, когда я пытался бежать.
Через год моего пребывания в замке, меня и еще два десятка новобранцев отобрали для прохождения испытания на звание элеара. На испытаниях присутствовал пан Тарквиновский, что безмерно воодушевило меня. Я из кожи вон лез, чтобы заслужить его одобрение. Мне это удалось. Я был лучшим во всем, за что и удостоился чести присягнуть на верность лично пану полковнику.
— Клянусь верой и правдой служить своему господину и командиру, ясновельможному пану Станиславу Тарквиновскому, пока не погибну, защищая его на бранном поле, или не буду им отпущен, — торжественно сказал я, опустившись на левое колено. — И пусть пан покарает меня, если я нарушу свое слово.
— Служи с честью, солдат, — он протянул мне поднесенную слугой саблю.
Поднявшись, я принял оружие и поцеловал клинок.
— До смерти я ваш, — сказал я без всякой нужды, приложив руку к сердцу и преданно глядя на своего господина.
— Посмотрим, Зигмунд, — он едва заметно улыбнулся.
Тарквиновский пошел в замок. А я все думал о том, что он все-таки запомнил мое имя.
— Ну что, Зиг, теперь ты в моей сотне, — Млежек хлопнул меня по плечу. — Я тебя как пса шелудивого на дороге подобрал, мне и служить будешь.
— Слушаюсь, пан сотник! — я стал на вытяжку.
— Вольно.
— А как же Ян? Я думал, вы его к себе возьмете.
— Думал он! Теперь я твоя голова — мне и думать, а тебе исполнять.
— Так точно, пан сотник! — я стоял не шевелясь, втянув воздух в легкие, и взирал на него со всей возможной преданностью.
Он смерил меня суровым взглядом:
— Ты себя сегодня хорошо показал. У меня лучшая сотня, потому и беру лучших. Да и не дело это, сыну под отцом ходить. Мало ли, что люди говорить станут. Ян и Бандуху неплохо послужит.
Я скосил глаза на рослого ротмистра Бандуха, вручавшего Яну саблю.
Несмотря на неприязнь ко мне Млежека, я был рад, что попал в его роту. В его сотне был особый десяток — личная охрана пана. Брали туда только ветеранов, лучших из лучших. Каждый солдат мечтал попасть в него. Он и стал моей следующей целью.
Три года я служил под началом Млежека. Дважды за это время наш полк участвовал в военных компаниях короля Владислава IV. Пан Станислав был толковым полководцем, даже королевские гетманы прислушивались к его советам. Поговаривали, что и сам король благоволил к нему, хоть и не любил магнатов. Потери в полку после обеих компаний были незначительны. Наша сотня недосчиталась пятерых. Один из них был солдатом особого десятка. Его место занял я, как лучший стрелок в полку. Я стал видеть пана чаще. Когда он покидал замок, наш десяток всегда был рядом, готовый защитить его от любой угрозы.
Где-то через год с небольшим такой службы, пан Станислав приказал нам собираться в дорогу. У него была назначена тайная встреча с князем Ружинским. Я не интересовался политикой, но ходили слухи, что у этого князя с нашим паном не все гладко. Оба вельможи собирались встретится на нейтральной территории, в поместье одного из Белзских шляхтичей, где-то на полпути между Краковом и Луцком. Все договорено было заранее. Эскорты были минимальными, чтобы не привлекать излишнего внимания.
