Кристин Фихан - Темное золото
Перед предстоящим свиданием с Томасом Ивэном Александрия очень тщательно подбирала одежду. Когда платье заскользило по ее коже, она почувствовала прикосновение горячего бархата. Ее руки тряслись, пока она поднимала свои волосы. Алекс ни разу не видела Эйдана с тех пор, как убежала от него. Она всегда близко чувствовала его, но он позаботился о том, чтобы не попадаться ей на глаза. Вместо чувства благодарности, она ощущала угнетенность. Возможно, не имело значения, что она уходила с другим мужчиной. Может быть, его это совсем не волновало. А почему, собственно, должно волновать? Она не хотела, чтобы его это волновало. Она хотела встретить человеческого мужчину и влюбиться в него. Именно с таким она хотела любви. А не то странное ощущение какой-то одержимости, и неподвластности, но, одновременно, нежности и чуткости. Хотелось нормального человеческого мужчину.
Она оценила свои ногти. Когда-то они были маленькими, теперь же − длинные и красивые, с хорошим маникюром, точно сделанным профессионалом. Даже волосы казались гуще и роскошнее, а ресницы — более длинными и загнутыми. Ее кожа была белой, словно просвечивалась.
Она вздохнула, глядя на свое отражение в зеркале. Она была, вроде бы, той же, но, в то же время, — другой. Лучше. Она точно не знала, в чем тут дело. Просто лучше. Платье облегало, словно вторая кожа, делая акцент на ее полной груди и тонкой талии. Это платье могло быть сшито только для нее. Она критически провела рукой по мягкой ткани на своем бедре. Ее сердце ухнуло вниз, когда она увидела золотые глаза Эйдана, смотрящие на нее из зеркала. Она стоял позади нее, высокий, сильный, его великолепные светлые волосы дополняли ее собственные. Она могла чувствовать его рот на своем. Эта эротическая картина отразилась в зеркале: Эйдан, высокий и сильный, мужественный, с голодными глазами и Александрия, стройная, миниатюрная, бледная.
— Ты великолепно выглядишь, Александрия, − проговорил он мягко.
Его голос ласкал ее кожу таким же теплом, как и бархатное платье. Она не могла разобрать выражение его лица, чувствуя только пристальный взгляд его глаз цвета расплавленного золота.
— Я вернусь не поздно, − сказала она, заикаясь, словно подросток. Затем она дала время, чтобы он мог что-то ответить на ее реплику. Но Эйдан не улыбнулся и не изменил выражения лица.
Она почувствовала, как мурашки побежали по позвоночнику. Вдруг ее вызов показался таким же глупым, как и травля тигра. А все из-за этого пристального немигающего взгляда. Он собирается позволить ей уйти? Только мгновение назад она считала, что так и должно быть. Но сейчас ей не хотелось ничего, кроме того, чтобы жить далеко-далеко отсюда.
Он покачал медленно головой.
— Dio[5], Александрия. Ты смотришь на меня так, будто я монстр. Будь осторожна, piccola, не создай еще одного. — Он оставил комнату так же тихо, как и вошел.
Она вздрогнула от угрозы. Она прикоснулась к своим губам. Он пристально смотрел именно на них. Она могла бы поклясться, что практически почувствовала прикосновение его губ к своим. Она сомкнула глаза, наслаждаясь и смакуя эти ощущения. Черт, он так легко может управлять ею! Она была человеком. Человеком! И она была настроена забыть обо всем остальном.
Александрия вздернула свой подбородок. Ее не сможет сбить с пути его сексуальная привлекательность, и ее не напугают его угрозы. Она обулась и плавно, как королева, спустилась по ступенькам.
Томас приехал во время и ожидал в гостиной, радостный оттого, что Эйдан Сэвэдж не захотел почтить его своим присутствием. У него перехватило дыхание, когда вошла Александрия. Казалось, она становилась красивее каждый раз. Она так поразила его, что он не мог думать больше ни о чем, кроме нее. Ивэн мечтал о ней, о том моменте, когда они закончат всю сюжетную линию его последней видеоигры. Он представлял ее по ночам в ярких эротических снах. Все это происходило от истинного положения дел, как полагал он.
− Томас, это было отличной идеей. — Сказала она, приветствуя его голосом, который проникал в самое сердце и находил ответ намного ниже в его теле.
Но, вдруг, он почувствовал взгляд этих проклятых золотых глаз на себе. Пристальный. Беспощадный. Они смотрели на него, не отрываясь, и проклинали его. Эйдан Сэвэдж стоял, развалившись с обманной ленцой в дверном проеме, опираясь на стену и сложив руки на груди. Он ничего не говорил. Ничего не делал. Но само его присутствие усилило страх в душе Томаса. Томас обнял Александрию и вдохнул ее духи.
— Ты просто ослепительна, Александрия. Никто и никогда не подумал бы, что ты только что выздоровела.
Эйдан слегка пошевелился, и это навело мысль о хищнике.
− Однако она очень сильно болела, Ивэн. Я надеюсь, что Вы проследите, чтобы Алекс не уставала и рано вернулась домой.
Томас учтиво улыбнулся, излучая обаяние. Будь проклят этот человек, он же не подросток на первом свидании! Он сознательно проявил участие к Александрии, зная, что это раздражает ее белокурого сторожевого пса.
— Не волнуйтесь, Сэвэдж. Я намерен очень хорошо заботиться о ней. — Он повел ее к двери, желая быть как можно дальше от Сэвэджа и от этого странного дома.
Александрия охотно пошла с ним, с виду желая уйти так же, как и он. Выйдя на улицу, она остановилась и глубоко вдохнула.
− Он слегка подавляет? — Сказала она улыбаясь. Она так улыбалась, что могла бы соперничать со звездой. Свобода. Благословенная свобода. И сейчас не имела значения даже улыбка Ивэна, напоминающая оскал акулы, даже то, что она слышала его сердцебиение так же громко, как и Джошуа или, еще хуже, что она чувствовала аромат его возбуждения. Она была далеко от Эйдана Сэвэджа и от его влиянии. Это было все, что имело значение для нее.
− Подавляет? Ну, если ты предпочитаешь это называть так, то он полностью доминирует. Этот человек поступает так, будто ты его собственность! — Взорвался Томас.
Она мягко рассмеялась.
— Ты должен быть терпимее. Он не может измениться. Он привык отдавать приказы. Тебе бы следовало это понимать… к чему это ведет, − озорно добавила она.
Он поймал себя на том, что смеется вместе с ней, пока они быстро шли к машине. Он специально нанял лимузин с водителем, чтобы можно было расслабиться на заднем сиденье.
— Я начала с эскизов, Томас, — продолжила она, — но ты не уточнил что для тебя важно. Я думаю, что ты должен определиться поскорее и сказать мне.
− Я предпочел бы, чтобы ты сама попробовала, − ответил Томас, открывая ей дверцу. Он захотел сделать это, что его крайне удивило. В большинстве случаев, все эти любезности, которые он выполнял, были, скорее, для эффекта. Но с Александрией Хоутон это было не так.
