Стена между нами (СИ) - Кос Анни

— Ты готова?

Шепот проникает в мое сознание, вытесняя прочие мысли.

— Да.

Делаю глубокий вдох.

И отпускаю рукоять.

Главa 35. Огненные руны

У всего есть предел. Как оказалось, и у его умения просчитать наперед чужие решения и поступки тоже. От удара об пол в глазах потемнело. Голова взорвалась от боли, а вместе с ней — и окружающий мир. Дорнану понадобилось не меньше минуты, чтобы прийти в себя и подняться на ноги.

Драгоценной минуты.

Той, что они могли бы провести вместе.

Выл ветер, хлестали плети урагана, тревожно и рвано пульсировало беззащитное сердце Стены. В диком водовороте остался только один островок спокойствия: тонкая человеческая фигурка, опутанная защитной магией.

На миг Дорнану показалось, что рядом с Лиан стоят сотни полупрозрачных теней, а потом зал утонул в ослепительной вспышке.

Свет, яркий настолько, что глаза обожгло даже сквозь закрытые веки и поднятые в защитном жесте руки. И тишина, от которой в ушах зазвенело. Ни шороха ветра, ни треска пламени, ни единого крика. Всё закончилось. Лиан сделала то, что сочла нужным, он не смог её спасти.

На негнущихся ногах Дорнан подошел к её распростертому телу, опустился на колени, коснулся безвольной руки. Никогда в жизни он не ощущал себя таким беспомощным, никчемным и растоптанным. Боль потери, казалось, сдирала с него кожу живьем, перекрывала дыхание, выжигала глаза каленым железом. А в воздухе мерцали и таяли остатки защитной магии, прекрасной в своем совершенстве, поглотившей удар невиданной мощи. Спасшей весь мир, но не ту единственную, кого действительно стоило спасать.

Прекрасное лицо, легкая улыбка, мертвенный холод. Она ушла непобежденной.

Дорнан согнулся пополам и глухо завыл, впиваясь пальцами в гладь камня.

Тяжелые шаги за спиной он оставил без внимания, как и приказы, отданные спокойно и твердо. Не обернулся, почувствовав движение магии, не поднял глаз, чтобы увидеть, как лхасси торопливо создают новую защиту для сердца.

Дрогнул, лишь когда чьи-то мощные руки подхватили её тело.

— Не смей! — он вскинулся, полный дикой ярости, чтобы столкнуться с суровым взглядом Айонея. — Никто не должен прикасаться к ней, никто не имеет этого права!

— Ей тут не место.

Захотелось зарычать, обернуться пламенем и сжечь до белого пепла всё, до чего он сможет дотянуться: до живых и мёртвых, драконов и людей, друзей и предателей.

— И не мечтай, — холод в голосе сехеди отрезвил, вырвав владыку из алого марева ярости. — Она не за это отдала свою жизнь.

Короткий взгляд на застывшее лицо. И пустота, пожирающая душу.

— Позволь забрать её отсюда, — настойчиво повторил жрец.

— Я сам.

— Хорошо, — Айоней кивнул и развернулся к выходу. — Следуй за мной.

Она показалась ему невесомой. Тонкая, легкая, прекрасная — даже сейчас. Мгновенная вспышка гнева утихла, оставив после себя выжженную дыру равнодушия. Он не спрашивал, куда они идут и зачем, молча следовал за сехеди сквозь толпу, опомнился, лишь когда на ноги пала тень Праматери и Праотца.

— Опусти её сюда, — Айоней указал на одно из двух возвышений у подножия изваяний.

Белый мрамор, белая кожа, пламя свечей, огонь волос.

— Отойди в сторону и молчи. И боги тебя упаси прерывать ритуал. Второго шанса у нас не будет.

Сехеди повелительно щелкнул пальцами, давая знак младшим служителям приступать к делу. Скинул с себя лишнюю одежду, полностью обнажив руны, высеченные на теле. Разорвал платье на груди Лиан и на её руках, приложил ладонь сперва к замолчавшему сердцу, затем ко лбу и губам, оставляя одному ему ведомые метки. Золотой краской начертил знаки на ногах, плечах и запястьях.

— Это не поможет, — Дорнан безучастно наблюдал, как младшие лхасси замыкают узор из свечей вокруг постаментов. — Она не ардере, её сознание мертво. Никому не под силу вернуть утраченную жизнь, Айоней. Ей не стать сотворенной.

— Я приказал молчать!

Гневный окрик сехеди пробился даже через глубокое опустошение, заставив владыку нахмуриться.

— На что ты рассчитываешь?

— На знания, опыт, благословение Праматери и на то, что ты прекратишь задавать глупые вопросы и поделишься силой. Сегодня мне потребуется всё, что ты в состоянии отдать.

И снова волны магии. Пение, раскатывающееся глубоким эхом, точные движения десятков жрецов, исполняющих древний ритуал, сехеди, застывший перед изваяниями с руками, раскинутыми, будто крылья.

Смотреть на это, точно зная, что ничего не получится, было невыносимо. Допускать, что крохотный шанс всё-таки есть, но бояться обмануться — невыносимо вдвойне. На минуту Дорнан всерьёз испугался, что сойдет с ума от дикой смеси тоски и надежды, что еще немного — и его собственная магия разорвет оковы человеческого тела. Он сжал кулаки, до крови впиваясь заострившимися ногтями в ладони, и запретил себе думать и чувствовать. Бороться. Бороться до конца. Не отступать, даже если страх разочарования дышит холодом в спину.

Он занял отведенное ему место в круге света, опустился на колени перед ликом богов и закрыл глаза, бестрепетно отдавая необходимую магию.

Голос Айонея налился мощью, завибрировал, опустился, казалось, до самых земных недр. Медленно, шаг за шагом сехеди тянул и сплетал древнюю силу, пропускал её через себя, позволяя ей обрести форму и плоть, занять пустовавший до этого постамент и стать точной копией тела Лиан. Вот только руны на её коже светились уже не золотом, а настоящим огнем, а за плечами на миг вспыхнули и тут же погасли сложенные крылья. Кто-то сдавленно вскрикнул, но тут же оборвал себя под гневным взглядом сехеди.

Магия, пение, пульсация света. Десятки голосов, сплетенные в один мощный призыв. Невыносимо долго, невозможно прекрасно.

Айоней открыл поднесенный служителем хрустальный сосуд, вынул из него пульсирующий сгусток белого света и три цветные искры — оттиск сознания и искры жизни. Осторожно, будто опасаясь раздавить хрупкую бабочку, приблизился к сотворенному телу, позволил свету впитаться в новое вместилище.

Миг неизвестности и напряженной тишины. Дорнан боялся не то что шевельнуться, а даже подумать о чем-то, кроме ритуала. А потом грудь девушки слегка приподнялась в первом вдохе. Удар сердца. Едва уловимое, но отчетливое движение полураскрытых губ. Алти-ардере чуть не сорвался с места, когда она беззвучно застонала и выгнулась дугой, рождаясь для мира во второй раз.

Дикая радость, изумление и ликование Дорнана волной прокатились по храму, заставляя вздрогнуть всех, кто стоял за его спиной. «У тебя получилось. Ты справилась. Не бойся, дыши, живи, — мысленно шепнул он, прикасаясь к еще спящему сознанию. — Я буду рядом столько, сколько ты захочешь!»

Она, конечно же, не ответила, но опустилась на белый мрамор с облегченным вздохом. Её веки дрогнули, на миг открывая невозможно синие глаза.

— Спи, — властно приказал сехеди, положив руку на её лоб. — Спи, маленькая байниан.

Огни вокруг постаментов мигнули в последний раз и погасли. Айоней пошатнулся и осел бы на пол, если бы не твердая рука владыки, вовремя поддержавшая истощенного ритуалом жреца.

— Благодарю, — в одно это слово он вложил искренности больше, чем за всю прежнюю жизнь.

— Не меня благодари. Богов. И её саму. Она оказалась достойна второго шанса.

Дорнан скользнул взглядом по лицу спящей женщины. Вслушался в тихое дыхание — лучшую в мире музыку, — медленно приблизился, опустился перед её ложем на колени, коснулся руки. Тёплая, как и прежде. Обернулся и замер, неотрывно глядя на прежнюю Лиан, уже укрытую с головой плотной белой тканью.

— Как ты понял, что получится?

— Никак. Но не попробовать было бы глупо.

Сехеди, пошатываясь, будто пьяный, добрел до ближайшей скамьи.

— Не смотри туда, — бросил коротко, — лхасси сделают всё, что требуется. Не нужно, чтобы вы оба вечно оглядывались в поисках камня с выбитым именем.

Дорнан с трудом заставил себя отвернуться от жрецов, уносящих безжизненное человеческое тело. Глубоко вздохнул, прогоняя внезапно нахлынувшую слабость. С камнем или нет, этот день ему не забыть и через сотню лет.