Джена Шоуолтер - Раб любви
- Я не понимаю.
- Заклятие спадет, и больше ничто не будет удерживать меня с тобой, в этом мире. А так как у меня нет магических способностей, меня швырнет обратно в Империю.
"Еще один кошмар, который ему приходится выносить", - подумала Джулия борясь с волнами накрывавшего ее горя. Из всего, что ему пришлось вытерпеть, это худшее. Потерять единственную любовь. Не удивительно, что он не хочет никому отдавать свое сердце. Полюбить и потерять. Он будет свободен, но одинок. Но разве это лучше вечности в качестве раба?
- Ты хочешь домой, Тристан. Знаю, что хочешь. Ты сам это говорил.
- Да. Я бы хотел еще раз побродить по просторам моей родины, но мне нравится здесь. Я лучше останусь с тобой.
Она закрыла глаза, борясь с подступающими слезами. Он был готов оставаться вечность рабом любви ради мгновения жизни с ней. Она ближе придвинулась к нему. Этот мужчина любил ее. Он мог не узнать этого чувства, но любил. "Что я сделала, чтобы заслужить его?" - эти слова заполнили ее разум, когда Джулия поняла, что не может, не должна удерживать его. Вынудить его быть вечность рабом любви... нет. Нет, пока есть возможность спасти его.
Отпустить его. Эта мысль вгрызлась в нее, разрезая сердце, тело и разум. Она должна жить без него, потому что собиралась сделать все возможное, чтобы он стал свободен. Она знала, что без него будет страдать, но только благодаря любви к нему она сможет это вынести, зная, что он свободен.
Джулия не позволит пожертвовать ему собой ради нее. Никогда не позволит.
В ту ночь Джулия лежала рядом с Тристаном в своей кровати. Они оба были обнажены. Они хотел, чтобы на них была одежда, пока они спят, и если быть честной, не хотела и она. Она игралась с его волосами, пропуская локоны сквозь пальцы.
"Я знаю, что должна сделать".
Она собиралась потребовать его признания в любви. И тогда он исчезнет из ее жизни навсегда. Она задрожала, когда ее пальчики прошлись по его щеке, вдоль подбородка. Он не проснулся. Стук сердца заполнял комнату.
- Тристан, - прошептала Джулия. Даже она слышала затаенное желание и решимость в своем голосе. - Просыпайся. Ты нужен мне.
Очень медленно он разлепил веки. Она не успела вздохнуть, как он потянул ее на себя. Его растущая эрекция упиралась прямо между ее ног.
- Скажи мне, маленький дракончик, скажи мне, в чем именно ты нуждаешься.
- В тебе. Только в тебе.
- Тогда возьми меня. - Его хриплый голос наполнился желанием.
Сантиметр за сантиметром она спускалась по его телу, пока не дошла до объекта своего обожания. Она взяла его в рот. Он был теплым, и Джулия никак не могла насытиться. Снова и снова она двигала ртом вверх вниз по всей длине его эрекции, снова и снова облизывая головку члена, а затем опять вниз, смакую его толщину, его жар. Она взяла его тяжелую мошонку в руку.
- Джулия, - прохрипел Тристан, - Джулия.
- Да?
- Поцелуй меня. - Он потянул ее вверх, затем поцеловал и одновременно вошел одним быстрым движением. - Я хочу быть внутри твоего тела, а не рта.
- Тогда позже, - сказала она. - Я хочу попробовать тебя.
Застонав, он укусил ее за шею, а затем зализал укус.
Затаив дыхание, Джулия закрыла глаза. Она выгнула спину, из-за чего он еще глубже проник в нее. Мягкость встретилась с твердостью в одну чувственную вспышку ощущений.
"Это благословение", - подумала Джулия, двигаясь вверх-вниз по всей его длине в отчаянном темпе. Но она хотела растянуть эти мгновения, сделать так, чтобы они длились вечно. Она остановилась. Он зарычал. Медленно она поднялась. Опустилась. Поднялась. Так медленно...
Тристан схватил ее за бедра, заставляя двигаться быстрее. Он весь покрылся потом.
- Это самая сладкая пытка, которую я когда-либо выносил. Но если я не возьму тебя, всю тебя, я умру. Клянусь.
- Я люблю тебя, - прошептала Джулия.
Тристан перестал двигаться и посмотрел на нее.
Она взяла его лицо в руки.
- Я хочу, чтобы и ты меня любил. Я не говорю это как приказ, но как просьбу сказать правду. Ты признаешь, что любишь меня?
Тристан перекатил ее на спину, вдавливая в мягкость шелковых простыней. Плечи были напряжены, черты лица заострились.
- Ты знаешь, что я не полюблю тебя.
- Я не верю тебе. Думаю, что ты любишь, просто не признаешься себе.
- Нет. Ты не понимаешь, Джулия? Если я признаюсь в этом, я потеряю тебя. Ты хочешь потерять меня?
Из-за страха, что он так думает, она выкрикнула:
- Нет!
И слишком поздно поняла, что должна была соврать, должна была сказать, что устала от него - что-нибудь, что заставило бы его уйти.
- Мне нужны слова, Тристан. Мне нужны они.
Глубокая мука вспыхнула в его глазах, и она поняла, что он борется с собой.
- Повтори, что любишь меня, - сказал он яростно.
- Люблю, - ответила Джулия. - Очень сильно люблю тебя. Никогда не сомневайся на этот счет. А теперь скажи, что чувствуешь ты.
Она ждала, что он ответит ей тем же, но он медленно провел рукой по ее телу и надавил на центр ее желания. Она резко вздохнула от удовольствия, от изящной пытки.
- Ты любишь меня, но готова потерять?
Она проглотила боль и даже не пыталась отрицать, что они оба знали.
- Да, я готова потерять тебя.
Он внимательно посмотрел на нее.
- Тогда, мой маленький дракончик, я смогу убедить тебя по-другому.
Его голос хрипло промурлыкал по ее коже.
- Что... Что ты собираешься делать? - спросила она.
Тристан вошел в нее, одновременно пальцами массируя клитор.
- О... Тристан...
Ее дыхание стало прерывистым, когда он начал двигаться в ней.
- Правильно, Джулия. Твое тело нуждается во мне, всегда будет нуждаться. Чувствуешь, как ты сжалась вокруг меня? Чувствуешь, как твое тело просит обо мне?
- Да, - выдохнула она, - да!
- Скажи, что хочешь быть со мной до конца жизни. Ты знаешь, что говорит тебе твое тело, а теперь послушай сердце.
Застонав, она сжала простынь.
- Ты любишь меня, Тристан?
Он колебался. Боль, настолько сильная, почти физическая, появилась в его глазах, из-за чего они спокойная лавандовая гладь превратилось в бушующее море.
- Нет. Я не люблю тебя.
Тристан так глубоко вошел в нее, что ей показалось, как его душа проникла в нее.
- Но я буду с тобой до конца твоей жизни. Я сделаю все возможное, чтобы убедить тебя в этом.
Он был человеком слова.
Глава 27
Империя.
Роумулись расхаживал по белым пескам Друиннов; четыре солнца согревали его кожу. Эти теплые лучи не шли ни в какое сравнение с его яростью.
- Сука, - проревел он. - Мне она не нужна!
