Кузнец (ЛП) - Вендел С. И.

Пусть она ещё не принадлежала ему так же — он уже признал её своей. И поклялся, что её безопасность будет для него важнее всего. Даже важнее её счастья.

Если ситуация станет такой ужасной, как предсказывал Фергас… он не колебался бы ни на миг. Он бы выкрал её по старинке. Рисковал бы всем — даже возможностью быть с ней, — лишь бы сохранить ей жизнь.

Это было всё, что имело значение.

Она была всем.

26



Над Дундураном разгорелся ясный, холодный день, а Эйслинн осталась дома. Несмотря на прохладу, она приоткрыла восточное окно, чтобы вдохнуть немного свежего воздуха, просматривая последнюю корреспонденцию. По-прежнему — ни весточки от Коннора, ни единой строки от отца. Тишина разъедала её изнутри.

Однако это утро было немного легче. Не только из-за солнца. Сорча организовала ещё одну встречу с Хаконом, и накануне вечером Эйслинн провела с ним час — в его объятиях. Это было немного, и она чувствовала смущение из-за того, как быстро снова задремала, устроившись у него на коленях. Но даже это поддерживало её.

Она почти решилась спросить, не одолжит ли он ей своё пальто — просто чтобы иметь возможность спать, укрываясь чем-то, что пахнет им, — когда в комнату вошла Бренна с подносом.

— Здесь же ужасно холодно, — воскликнула она, поспешно поставив поднос и засуетившись по комнате, чтобы закрыть окно. — Простудишься насмерть.

Эйслинн откусила от тоста, не желая спорить этим утром. Она ела одной рукой, а другой приготовилась делать пометки. Бренна тем временем достала свой список и встала рядом с её столом.

Они обсудили текущие дела и все нерешённые вопросы, требующие внимания. Их становилось всё больше — так много накопилось, что всё несрочное просто складывалось в углу стола. Эйслинн ненавидела этот вид и старалась каждый день разбирать хотя бы одну вещь из этого хаоса.

Этого всё равно было недостаточно. И это становилось всё очевиднее.

Она привыкла справляться со всем сама, но даже ей пришлось признать: сейчас это слишком. Я изматываю себя, — сказал бы Хакон. Она видела беспокойство не только в его глазах — Сорча, Фиа, капитан Аодан, даже юные пажи глядели на неё так, будто ожидали, что она упадёт в обморок.

Иногда это казалось вполне возможным.

Главная её проблема была в том, что несмотря на все свои полномочия, она не имела права передавать их другим. Наследница, исполняющая обязанности регента, имела власть, но не могла делегировать её — только её отец мог сделать это, и до его возвращения она оставалась одна.

Совсем одна.

Ещё немного. Он должен вернуться со дня на день.

Когда список Бренны подошёл к концу, Эйслинн облегчённо вздохнула: сегодня не предстояло ничего нового или особенно срочного. Она уже потянулась к письмам, когда Бренна тихо откашлялась.

— Было ещё одно последнее дело, миледи.

Эйслинн подняла брови — Бренна выглядела напряжённой и тревожной.

— Да?

— Вы просили докладывать обо всём подозрительном или необычном.

— Да. Горничные что-то слышали?

— Не совсем. — Бренна убрала список в карман и пригладила юбки. — Тебе не понравится то, что я скажу. Но, полагаю, должна. Ко мне обратились несколько человек — они слышали, как кузнец разговаривал по-орочьи с мужем мисс Сорчи.

Эйслинн сцепила пальцы на столе.

— Оркский — их родной язык.

— Но здесь им не пользуются. Они оба свободно говорят по-эйриански. Зачем говорить на языке, которого никто не понимает? — Бренна нахмурилась. — Что они скрывают?

— Вероятно, они просто стараются избежать слухов. Или хотят поговорить без свидетелей. Им разрешено говорить на своём языке, Бренна.

— Возможно. Но зачем? Вот в чём вопрос. Что именно они обсуждают?

Эйслинн едва сдержалась, чтобы не ответить резко. Откинулась в кресле — даже если только чтобы позлить Бренну своей осанкой — и, наконец, сказала:

— Единственная причина, по которой Джеррод всё ещё жив, — это потому, что Орека отговорили свернуть ему шею, как цыплёнку. Он никогда не стал бы сговариваться с тем, кто предал Сорчу.

Губы Бренны поджались — словно она впервые об этом задумалась.

— Возможно, — признала она. — Но за кузнецом стоит приглядеть. Не удивлюсь, если у него есть свои замыслы.

— Замыслы? На что?

Бренна метнула в неё тяжёлый взгляд:

— На тебя.

У Эйслинн похолодело внутри.

— Что?

— Все видят, как он смотрит на тебя, Эйслинн. А что хуже — то, как ты смотришь в ответ. — Она разочарованно покачала головой. — При такой обстановке у него могут появиться… мысли.

Я бы с радостью выслушала его мысли. Эйслинн сдержала этот комментарий. Он бы только взбесил Бренну — и, возможно, укрепил бы её симпатию к Джерроду.

Она надеялась, что хотя бы степень её близости с Хаконом остаётся тайной. Об их флирте ходили слухи, но подробности были известны лишь немногим. И это было к лучшему — напряжение в замке и так росло. Последнее, что ей сейчас было нужно — сплетни о том, с кем наследница делит постель.

Что это значит для нас с Хаконом?

Она снова подумала: не пора ли прекратить всё? Хоть на время. Это было бы разумно. Остудить чувства. Но она не могла. Просто не могла. Даже те редкие украденные часы в комнате Сорчи поддерживали её, как капля воды в засуху. Его тепло, его утешение — только это и позволяло ей держаться.

Это была невозможная ситуация. И выхода из неё, похоже, не было… кроме как оставить всё, как есть.

Но хотя бы с подозрениями Бренны можно было разобраться.

— Я полностью доверяю Ореку, Хакону и Эдде. Они говорят на своём языке, чтобы сохранить немного спокойствия. Вот и всё.

Но вместо успокоения Бренна нахмурилась ещё сильнее.

— Значит, ты хочешь, чтобы я шпионила за нашими, а при этом безоговорочно доверяешь полукровкам?

Эйслинн открыла рот, слова сорвались с её губ.

Вот как думала Бренна? Неужели и другие считали её предвзятой?

Она не успела ответить — дверь распахнулась, и вбежала Фиа.

Спасение — пусть и не такое, на которое она надеялась.

— Миледи, — сказала Фиа, запыхавшись, — барон Баярд только что прибыл.

Эйслинн удивлённо моргнула.

— Падраик Баярд? Так скоро после заседания Совета?

Фиа кивнула, хотя по её лицу было видно — это ещё не всё.

— Он привёл с собой роту рыцарей. Сотня, не меньше. Все они во дворе.

Сердце Эйслинн сжалось. Она бросилась к окну.

И действительно — двор замка заполнили рыцари, выстроившиеся в ровные ряды. Во главе, на великолепном чёрном мерине, восседал Баярд. Его рубиновый камзол сиял на солнце.

— Судьба, что он задумал?

Голова разболелась, стоило лишь взглянуть на него. Он уже спешился и передавал поводья слуге. По краям двора рыцари Дундурана и слуги перешёптывались, напряжённо наблюдая за происходящим.

Слишком много дел. У меня нет времени на этого шута.

— Я встречу его в восточном крыле, — вздохнула Эйслинн.

Фиа поспешно присела в реверансе и выбежала из кабинета.

Повернувшись к Бренне, Эйслинн приказала:

— Приготовь его любимую комнату. Похоже, он намерен остаться.

Может, если сунуть ему пачку налоговых документов, он сбежит обратно на свои виноградники.

Хотя нет. Ей бы так не повезло.



Эйслинн находилась в восточном крыле замка, в передней зале. Солнечный свет струился из внутреннего двора внизу, лаская кутикулу на её пальцах. Все обязанности, которые ей предстояло выполнить, давили на плечи, а мечты о том, чего ей действительно хотелось, расплывались в сознании, как наваждение.

К счастью, Баярд не заставил себя долго ждать.