Очарованная (ЛП) - Робертс Тиффани

— От тебя снова исходит этот странный запах… — Она наклонила голову, ее жвала качнулись наружу и обратно.

Сердце Кетана дрогнуло. Это был запах Айви; дождя было недостаточно, чтобы смыть его. Он не мог не гордиться этим, хотя его тревога за свою пару была намного сильнее.

Он отступил назад, разорвав контакт с ее ногой.

— От меня исходит много странных запахов. И, как всегда, ни один из них не твой.

В глубине души какая-то часть Кетана протестовала. Чего он мог добиться, провоцируя Зурваши? Из-за своей гордости, из-за своей горечи он действительно собирался подвергать Эллу дальнейшей опасности?

Он не смог бы защитить кого-либо, если бы королева разорвала ему горло.

— Твои маленькие насмешки ничего не значат, Кетан. Это не более чем финты, применяемые для проверки навыков вражеского воина.

Кетан сжал руки в бесполезные кулаки. Где Ансет? Сколько еще ему осталось ее искать?

Как долго он мог заставить себя притворяться?

— Вот кто мы друг для друга, Зурваши? Враги?

Она задумчиво пропела.

— Кажется, ты стремился сделать нас таковыми.

— Я стремлюсь только доказать свою ценность, — сказал он, каким-то образом сохраняя ровный голос. — Нет такой женщины, как ты, моя королева, и покорить тебя — величайший вызов, с которым может столкнуться любой врикс. Однако пока я заслужил только твое разочарование.

— Ах ты, глупый маленький самец, — сказала она легким тоном. — Я разочарована только потому, что ты не прибыл нагруженный подарками, как обещал. Это означает, что тебе нужно будет приложить дополнительные усилия в других вопросах, чтобы успокоить меня.

Все внутри Кетана скрутилось и съежилось при мысли о усилиях, которые она подразумевала.

— Твое терпение принесет плоды. Но я должен отметить, что, как бы сильно ты этого ни желала, моя королева, семь предшествует восьми. Завтра твой день.

Она снова защебетала. В этом было гораздо больше веселья, чем Кетан мог надеяться услышать, и это выбивало из колеи. Откинув длинную шелковую ткань, Зурваши плавно сошла с помоста.

— Каждый день — это мой день, Кетан. И, согласно нашим дорогим говорящим с духами, восемь превыше всего.

Зурваши шагнула к нему, два Когтя не отставали далеко. От нее исходил аромат, окутывающий Кетана облаком, более густым, чем любой туман в джунглях, который он когда-либо встречал. Он вонзил когти в его инстинкты, ища слабое место на его шкуре, чтобы подавить его чувства и заявить на него права. Он выдержал ее взгляд, когда она приблизилась, — и остался на месте.

Королева остановилась менее чем в половине сегмента от Кетана. Она подняла верхние руки; одна потянулась к тонким косам, свисающим через плечо, деликатно играя с ними, в то время как костяшками другой провела по руке Кетана. Ее злобно-веселый взгляд переместился на ближайших говорящих с духами.

— Конечно, я говорю, что один важнее всех.

Эти янтарные глаза вернулись к Кетану, горящие голодом.

— Ты еще можешь убедить меня, что два, — ее рука скользнула по его плечу и вверх по шее, — лучшее число.

Она вытянула передние ноги вперед, потерлась ими о ноги Кетана и замурлыкала.

Дрожь угрожала пробежать по телу Кетана от спины до гребня. Инстинкт взревел в нем — это не Айви, не моя пара! Он сосредоточился на этой ярости, на этой неправильности, на обещании, которое он дал своей паре. Раздраженно выдохнув, он выпустил из легких воздух, пропитанный запахом Зурваши.

Кетан сократил расстояние между собой и королевой, высоко поднявшись на выпрямленных ногах, чтобы посмотреть ей в глаза.

Краем глаза он увидел, как Клыки, все еще находившиеся на помосте, взяли свои копья двумя руками, их внимание было приковано к Кетану. Когти, следовавшие за королевой, опустили руки к топорам из черного камня на поясах, но их глаза были устремлены на королеву, а не на Кетана, и в них светилась едва замаскированная похоть. Несомненно, они также боролись с ее запахом.

— Об этом не будет и речи, когда я закончу, Зурваши, — сказал Кетан.

Зурваши поймала его взгляд.

— Какое высокомерие.

— Уверенность, — поправил он. Полностью осознавая, что ее огромные жвалы так близко от его лица, он наклонился еще ближе и понизил голос. — Ты фактически побеждена, моя королева. Завтра.

Ее рука замерла в своем движении по челюсти Кетана. Жар от ее тела усилился, и напряжение в мышцах завибрировало в воздухе. Этот пьянящий аромат усилился еще больше, атаковав в отместку на сопротивление Кетана, сокрушая его защиту, вынуждая его ответить.

Он как можно туже затянул застежки, зажимая щель от непроизвольного желания, которое вызывал ее запах. Он не предаст свою пару, будь проклят инстинкт.

Ее пальцы медленно согнулись; изменение привело к тому, что когти ее верхней руки оказались прижаты к относительно нежной плоти на горле Кетана. Но она не стала давить этими когтями. Пока нет.

— Завтра, — повторил Кетан. — Я не нарушу своего слова.

Его слово Айви. Людям. Самому себе. Королева ничего не заслужила от него — ни преданности, ни честности, ни даже капли уважения.

На другой стороне пещеры — той, что вела в святилище королевы — началось движение. Тяжелые шаги, стук наконечников копий и звон золота.

Зурваши говорила таким же низким голосом, как и Кетан, но в ее тоне слышалась угроза.

— Моя щедрость привела тебя к мысли, что ты можешь диктовать условия наших отношений, Кетан?

Кетан не сводил с нее глаз, ничем не выдавая себя.

— Я уже это делаю.

Звуки, проникшие в пещеру, быстро приближались. Жвалы Зурваши дернулись, как будто в такт приближающимся шагам. По шкуре Кетана под ее когтями пробежали мурашки боли.

Но в ее глазах мелькнула похоть.

— Моя королева, — сказал один из вновь прибывших, — пожалуйста, простите, что прерываю.

Ни Зурваши, ни Кетан не отвели друг от друга глаз, даже когда один из вновь прибывших вриксов ахнул.

— Позже, — прорычала королева. Она не ослабила хватку на горле Кетана, но и не усилила ее, и ее нога легко, дразняще погладила его.

— Моя королева, это вопрос…

— Позже! — жвалы Зурваши опустились вниз, остановившись только тогда, когда ее клыки оказались всего на волосок от лица Кетана. Он не удостоил ее даже малейшей дрожью.

— Это нельзя игнорировать, моя королева, — сказала Корахла голосом одновременно повелительным и нехарактерно тонким.

Кетан предположил, что именно ее тон, а не слова, зацепили внимание королевы; это, безусловно, привлекло его внимание. Издав низкое рычание, Зурваши повернула голову к вновь прибывшим. Глаза Кетана на мгновение остановились на горле королевы — ужасный, соблазнительный момент, — прежде чем проследить за ее взглядом.

Он мог бы сравнить то, что почувствовал тогда, с сетью, захлестнувшейся вокруг его внутренностей и стянувшейся так туго, что, казалось, она вот-вот лопнет. Холод, исходивший из его сердца, делал снег, о котором ему как-то рассказывала Айви, почти нежным в сравнении.

Ансет стояла, с парой явно растерянных, выбитых из колеи Клыков по бокам от нее. Она прижимала к груди что-то, завернутое в знакомое шелковое одеяло. С ее шкуры капала вода, мокрые косы в безвольном беспорядке свисали на плечи, а широко раскрытые, отчаянные, извиняющиеся глаза были устремлены на Кетана.

Хотя она была крупнее и шире любого из своих сопровождающих, хотя она сражалась насмерть с бесчисленным количеством врагов, хотя она была элитой даже среди элитной гвардии королевы, в тот момент в Ансет было что-то прискорбно невинное. Что-то, что напомнило Кетану о выводке.

Что-то, что было похоже на нож, вонзившийся в одно из его сердец.

Королева зарычала.

— Ансет? — ее пальцы согнулись ровно настолько, чтобы Кетан почувствовал, как коготь впился в его шкуру. Она оторвала руку от его шеи и развернулась лицом к его сестре по выводку. — Объяснись. Сейчас.

Легкие Кетана горели, но горло было слишком сдавлено, чтобы втянуть воздух — и это не имело никакого отношения к ослабевшей хватке королевы. Печальный блеск в глазах Ансет усилился; она не отводила взгляда от Кетана, несмотря на то, что сейчас находилась в центре внимания королевы.