Фима и всё. Том 1 (СИ) - Гращенко Анна

— Но…?

— Но батя твой чуть из тапочек не выскочил, когда я с факелом к саду пошла. Он так испугался, что я и без слов почувствовала, бр-р-р! Кажется, пройди я тогда дальше, он бы умер от разрыва сердца раньше, чем его добила бы порча.

— А как он вас видел? Его комната выходит на другую сторону.

— Я имела неосторожность зажечь факел со стороны фасада. Брала бензин из гаража, и пошла в обход дома. Бажен в окно мой крёстный ход и заметил.

— Спрошу у него завтра. Сейчас уже спит.

Тётушка неожиданно вскочила с кресла и хлопнула рукой по бедру:

— Ну что ж, чую, ужин готов! Давай, зятёк, снимай Наф-Нафа с вертела и неси в столовую. Только погоди, — она хитро улыбнулась, подошла к костру и шепнула: — Хладный смаг, хладное жельзо. — Потом добавила уже в полный голос: — А вот свин горячий пусть остаётся, всем нам надо согреться.

Красибор не сильно удивился тому, что костёр тут же сменил цвет на синий и перестал обдавать их жаром. Он коснулся вертела — тот был холодным, что противоречило законам физики, но кого это волнует, когда прямо перед носом случается магия? Красибор ухватился за вертел с обеих сторон и последовал за тётушкой Негомилой, которая уже зашла в дом и устремилась в столовую.

Догнав её и передав вертел, Красибор сидел за столом и пытался вспомнить, когда в последний раз в этой просторной комнате было такое оживление?

«Наверное, в детстве ещё», — решил он.

Он точно помнил, что была жизнь за этим столом, звучал смех, были разговоры. Перед глазами мелькали замыленные картинки того, как мама ставит перед ним блинчики, а отец в это время пьёт свой кофе и уговаривает супругу сесть и поесть с ними, а не бегать по кухне. Он обещает, что сам приберётся и помоет посуду. И тогда мама его улыбается — Красибор не помнит этого чётко, но у него складывается такое ощущение — и соглашается с тем, что позавтракать всем вместе важнее, чем наводить порядок прямо сейчас. Она оборачивается и кричит что-то за спину, и тут воспоминание окончательно пенится и утекает от него.

Красибор тряхнул головой, смахивая тончайшую паутину воспоминаний, и огляделся. Жанна стоит за кухонным островком и под чутким руководством тётушки Негомилы подготавливает мясо к сервировке. Ольга облокотилась на стол локтями и переговаривается о чём-то с Александром. Время от времени они смеются, Александр всё ещё держится при этом за живот, но похоже, теперь смех причиняет ему намного меньше боли. Про себя Красибор удивляется такой скорости выздоровления. Александр даже надел футболу — обычную белую, без принтов. Не то чтобы это имело какую-то корреляцию с выздоровлением, но Красибору всё равно в глаза бросилось. Ольга сняла пиджак и осталась в белоснежном шёлковом топе.

«А они хорошо смотрятся вместе, — подумал Красибор. — Главное, чтобы не были потерянными братом и сестрой. Две блондинки со слабостью к белому. Ужас».

Роман курировал по комнате, то перекидываясь парой фраз с Александром и Ольгой, то подкатывая к Жанне (во всех смыслах) и спрашивая, готово ли уже? А сейчас? Ну а теперь что?

— Братан, ты как? — Роман подъехал к Красибору после очередной угрозы Жанны.

Она обещала, что если Роман задаст свой вопрос ещё хоть раз, она положит его на стол вместо порося и разделает по всем правилам. Угроза была серьёзной, и рыжий мужчина, конечно же, ретировался.

— Я отлично, — ответил Красибор. — Был у отца — ему намного лучше.

— О-о-о! — обрадовался Роман. — И как он?

— Поел, а потом мы поговорили. Я несколько недель его голос не слышал. Не верится.

— Крас, я, блин, даже выразить не могу, как я рад, — сказал Роман негромко, будто опасаясь сглазить. — Негомила предупредила тебя, что завтра будет откат скорее всего?

Красибор кивнул:

— Да, они с Александром сказали.

— Хорошо. Мы найдём способ избавиться от этого сорняка полностью, твой отец поправится.

— Это говоришь ты или Чуйка?

— А кому ты больше веришь?

Красибор задумался на несколько секунд, а затем ответил:

— А разве можно вас отделить?

Роман хмыкнул:

— Считай, что ты ответил на свой вопрос.

В этот момент на столе очутилось огромное блюдо с аккуратно нарезанными кусками мяса.

— Если бы еда была Моной Лизой, — выдохнул Роман, не отрывая взгляда от угощения. — Она выглядела бы именно так. Вы богиня, милая Негомила!

— Почаще говори об этом мне и остальным, — улыбнулась тётушка. — А где Фима? Позовите её и давайте есть уже.

Красибор начал было подниматься со стула, но Жанна возникла у него за спиной и без особых нежностей надавила ему на плечо, заставляя сесть.

— Я схожу, — защебетала она. — А раненым пока перестать строить из себя горных козло, — понизила тон и добавила: — Скорее даже козлищ.

Красибор заскрежетал зубами, но правоту её признал молча. Действительно, как и говорил Роман, восстанавливались она оба быстрее, чем могли ожидать. Утром он ещё едва мог сесть в кровати, а сейчас, к вечеру, уже вполне ходил по дому и даже поднимался по лестницам, хотя это давалось особенно трудно. Тело болело так, будто он тренировался в зале сутки без отдыха, тягая не меньше сотни килограмм за раз. Острой болью при движениях отзывалась каждая мышца в теле и каждый орган, но час за часом становилось чуточку легче.

Довольная отсутствием споров, Жанна развернулась на каблуках и последовала обратно в гостиную. За последние три дня эта комната стала своего рода штабом их разномастной команды. Дом Бологовых был довольно большим, но половина помещений давно не использовались. С момента, как тётушка Негомила вернулась обратно, установив магические маяки на месте капкана, и они начали спасательную операцию — вызвали знахарей с носилками и лекарствами, перенесли пострадавших в дом, организовывали первую помощь и дальнейшее лечение, сооружали импровизированный лазарет — дом сжался всего до четырёх комнат: гостевая спальня, в которой они разместили пострадавших; гостиная, где собирались все вместе и ночевали, раскладывая диван в просторное лежбище; кухня-столовая и комната Болгова-старшего, за которым ухаживали Ольга и Жанна. Сиделку они отпустили на неделю с сохранением оплаты (по щедрому предложению Романа), чтобы та не увидела чего-то лишнего. Так что найти Фиму было легко.

Девушка забралась на диван с ногами и удобно устроилась с ноутбуком, поставив тот на подлокотнике. Она не включала лампы, и единственным источником света был экран ноутбука. Голубоватый свет обнимал её лицо и плечи, едва касался размашистого кустарника за спиной, который успел проникнуть в дом из сада. Жанна кашлянула у входа, чтобы Фима обратила на неё внимание и не испугалась. Задумка была благородной, но девушка всё равно подпрыгнула на месте и схватилась за сердце.

— Это я, — сказала Жанна и присела на соседнее кресло.

— Уф, сердце чуть не выпрыгнуло, — выпалила Фима и пару раз хлопнула себя по груди. — Что такое, Жанн?

— Ужин готов, тебя ждём.

— А, — выдохнула Фима и помолчала пару секунд, раздумывая. — Я не голодная.

— Да что ты говоришь, — Жанна подняла брови и посмотрела на девушку со скепсисом.

— Ну да, — кивнула та. — Садитесь без меня.

Жанна заглянула в экран ноутбука:

— Работаешь?

— Ох, пытаюсь. Мне нужно написать несколько сложных эмейлов, так что…

— Так что сначала ты поешь, милая, а потом к этому вернёшься. Кто-то из наших умников поможет тебе.

— Жанна, ты не понимаешь.

Фима фыркнула и попыталась отвернуться от экстрасенса, но та вскочила с кресла и ловко обогнула диван. Её пальцы, увенчанные многочисленными кольцами и песнями, легли на крышку ноутбука.

— Еда нужна для работы мозга, пошли.

— Жанна!

— Продолжай повторять моё имя, детка, я его обожаю и готова слушать снова и снова, — ухмыльнулась девушка, надавливая на крышку.

Фима перехватила её руки и не дала закрыть ноутбук:

— Это важно. Я закончу и поем.

— С кем ты не хочешь видеться?

— Чего?

— С кем на кухне ты видеться не хочешь? — невозмутимо повторила Жанна. — Ты избегаешь Краса? Знаешь, даже после того, как ты дала мне эту настойку волшебную, я считаю, что он клёвый. И к тому же, защищал тебя до последнего.