Линн Керланд - Замок ее мечты
Терпение, Сикерк. Только терпением ты добьешься того, что она поверит, что ты можешь доставить ей удовольствие. Он был очень терпеливым мужчиной. Он ждал ее семь столетий. Что значат для него каких-то жалких пару дней?
Он держал в своих руках ледяную ладонь невесты и старался ее согреть. Совершенно напрасно. Она выглядела перепуганной, как молодая кобылка в конюшне, полной похотливых жеребцов. Как будто он собирался на нее тут же наброситься!
Терпение. Это все, в чем он нуждается.
После обеда Кендрик постарался поскорее выставить всех из замка. Уорсингтон был уверен, что без него Кендрик и Женевьева будут голодать, поэтому он поручил Аделаиде каждый день проверять их самочувствие. Старый слуга собирался совершить круиз на греческие острова, и обещал звонить из каждого порта. Кендрик посоветовал ему не утруждать себя.
Ройс с радостью ожидал возможности погостить у Аделаиды недельку-две в надежде быть представленным всем местным незамужним девицам. Поэтому он первым покинул замок. Назир, с другой стороны, вовсе не хотел уходить. Перспектива погостить у миссис Аделаиды вовсе его не прельщала. Он был твердо уверен, что женщины только ждут случая, чтобы его отравить. Кендрик подавил смешок, наблюдая за тем, как его бравый сарацин и миссис Аделаида меряют друг груза глазами. Он искренне надеялся, что она застраховала свой магазинчик. Было совершенно невозможно предугадать, какой фортель мог выкинуть Назир.
Лорд Сикерк на пороге большого зала прощался с гостями. Он закатил глаза, когда увидел, как Назир бросил Женевьеве последний умоляющий взгляд через заднее окошко автомобиля.
— Сколько бы детей у нас ни было, можно с уверенностью к ним добавить еще одного, — проворчал он.
— Назир тебя обожает.
— Вовсе нет. Это ты ему нравишься. Он думает, что может обернуть тебя вокруг пальца. Если ему чего-то хочется, он тут же начинает давить на слабое звено в семье.
— Слабое звено? Звучит не по-средневековому, милорд!
— Тебе нужно средневековье? Ты бы так и сказала!
Без предупреждения он перекинул ее через плечо и вернулся в дом, остановившись только за тем, чтобы запереть за собой дверь.
— Кендрик, меня сейчас стошнит прямо на тебя!
Он быстро подхватил ее на руки.
— У тебя слишком нежный желудок, дорогая.
— Я умираю с голоду. Мы вообще-то ели сегодня хоть что-нибудь?
Он улыбнулся, поднимаясь по лестнице.
— Давай переоденемся, а потом вернемся на кухню и плотно поужинаем.
Прекрасно, Сикерк. Отвлекай ее внимание мыслями о еде. Чем меньше она будет думать о том, что будет дальше, тем лучше.
Когда они вошли в спальню, Женевьева тут же юркнула в ванную. Кендрик снял свое средневековое одеяние, которое было специально для свадьбы вычищено и заштопано, и натянул свои любимые домашние рейтузы. Он привык к виду своих голых стоп, и потом всегда можно было надеть носки.
Он ждал, когда Женевьева выйдет из ванной. Потом прислушался в надежде услышать шум льющейся воды. Что она там делает? Он подождал еще четверть часа, меряя шагами спальню туда и обратно. Наконец, подошел к двери и спросил:
— Джен?
— Уже выхожу, — слабым голосом отозвалась она.
Она тут же включила воду, и он услышал плеск воды.
— Джен, можно мне войти?
— Конечно, — ответила она срывающимся голосом.
Кендрик быстро открыл дверь и тут же увидел ее белое, как полотно, лицо. Черт, почему ему никогда не приходило в голову соблазнить девственницу? Тогда сейчас ему намного легче было бы справиться с этой задачей.
Он оставил дверь открытой и приблизился к Женевьеве. Нет смысла делать вид, что она загнана в тупик. Он остановился перед ней и протянул ей руку.
— Иди ко мне, жена, — спокойным тоном сказал он. — Мне кажется, ты замерзла.
Она подала ему руку с энтузиазмом женщины, которая копается на свалке в надежде найти потерявшуюся серьгу. Именно такой взгляд был у нее неделю назад, когда она на кухне пыталась отыскать свою пропажу. Он постарался не показать, как глубоко она ранит его чувства.
Он осторожно привлек ее к себе и судорожно сжал челюсти, когда она дотронулась холодными пальцами его голой спины. Боже правый, да она могла состязаться в этом с ледяными кубиками для мороженого!
— Женевьева, — прошептал он, — я тебя не обижу.
Она кивнула, судорожно дернув головой.
— Милая, прошу тебя, успокойся.
Он заглянул ей в глаза и подарил свою самую очаровательную улыбку, показав при этом ямочку на щеке. Он об этом прекрасно знал, потому что большую часть своей юности провел у серебряного зеркала, упражняясь в умении очаровывать прекрасных дам.
На его жену это не произвело совершенно никакого впечатления.
Он тяжело вздохнул и подхватил ее на руки. Когда слова бессильны, приходится действовать. Он отнес ее на кровать и растянулся возле нее. Она тут же села, готовая сорваться в любую минуту.
— Женевьева…
— Я что-то забыла.
— Ты ничего не забыла. Иди сюда. — Он потянул ее назад. — Не двигайся, — приказал он, подтягивая вверх одеяло. Укрыв их обоих, он притянул ее к себе. — Женевьева, ради всех святых, я не собираюсь брать тебя силой. Давай я тебя согрею, и мы поговорим о чем-нибудь другом.
Ее дрожь только усилилась.
— О чем другом?
Кендрик раздраженно вздохнул.
— Господи боже, о еде, например!
Она начала плакать.
Он начал про себя ругаться.
— Женевьева, ради всех святых, возьми себя в руки!
— Я не могу этого сделать, — рыдала она. — Кендрик, я просто еще не готова.
— Мы не обязаны…
— Прости м-меня, — заливалась она слезами. — Я думала, что с-смогу. П-правда.
Кендрик прижал ее еще ближе, но это только ухудшило ее состояние. Господи всемогущий, это ранило его в самое сердце! Она должна была чувствовать себя в абсолютной безопасности в его объятиях. Вместо этого они ее пугали до ужаса.
Он медленно выпустил ее из рук и не остановил, когда она отвернулась от него. Ее слезы, казалось, жгли ему душу, потому что он знал, что он — источник этих слез.
Он долго еще прислушивался к ее всхлипываниям. Потом долго лежал без движения, когда она, изнеможенная, провалилась в глубокий сон.
Терпение? Он горько усмехнулся. Да он понятия не имел, что это такое. Он слишком торопился со свадьбой, чтобы дать им время привыкнуть к переменам в их жизни. Да, и ему не терпелось затащить ее в постель. Сказать по правде, ему и сейчас этого страсть как хотелось. Его тело требовало к себе внимания, напоминая о том, какое наслаждение несут с собой телесные удовольствия. А заниматься любовью с Женевьевой? Ах, эта мысль его просто убивала. Почувствовать рядом ее обнаженное тело, тонкие пальцы в своих волосах… Слышать ее тихие страстные стоны, слова любви, которые она прошепчет ему на ухо. Представлять все это, когда она всего лишь в пару дюймах от него, было настоящей пыткой!
