Елена Жаринова - Наследник Шимилора
— Здесь же непочатый край работы! — восклицал он, отставив стакан в сторону. — Маландрины своего не упустят, что бы они ни говорили о независимости. Мне есть, что им предложить. Я верю в экономику, Пегль ее забери! Не такие уж они все тут пропащие. У Лаверэля блестящее будущее, не сомневайтесь. Посмотрите хотя бы на этого мальчика, на принца. Сравните его с отцом. День и ночь! Ничего плохого не хочу сказать о короле Энриэле, — тут же оговорился Физэль, — он славный малый. Но с юных лет кроме балов и фавориток ничем не интересовался. А Лесант — видели, как он вцепился в моих молодцов? Он теперь не успокоится. Эх, прожить бы еще лет пятьдесят да посмотреть, что будет! Впрочем, вы, гарсин, как раз проживете. Помяните тогда мои слова!
Физэлю даже в голову не пришло, что всего через десять лет я вернусь на Землю. Впрочем, он судил по себе, а для него мысль оставить Лаверзль казалась фантастичнее любого путешествия между мирами… И он непременно проживет эти пятьдесят лет. Если будет на то воля великого Шана. И если… Если будет еще существовать сам Лаверэль. А ведь сейчас, именно сейчас, когда мы сидим здесь и строим планы, бронированная эскадра райшманов винтами вспарывает океан…
— Простите, досточтимый Физэль, наш командир не советовался с вами о нашем возвращении в Вэллайд? — спросила я. — У нас есть причины спешить.
— Не далее как сегодня, — кивнул Физэль. — Мы долго сидели над картой. Ничего, не волнуйтесь, гарсин. Я же обещал отпустить с вами половину моей армии. Поверьте, с ними вам не грозят ни люди, ни звери. Вы подниметесь по Штору до подножий Мэлля. Там самое узкое место в горах. Что касается границы, то вы же понимаете, здесь это все несерьезно — никаких загранпаспортов и прочей бюрократии. Вот в Норрант попасть посложнее, а выпустят вас без единого вопроса. На всякий случай дам вам бумагу — я все-таки официальное лицо. Ну, а что касается Шимилора, то удивлюсь, если вы встретите хоть одного королевского пограничника. Разве только спящим. Непуганый край, непуганый… Один из моих ребят покажет дорогу через перевал, до истока Наоми. А там, считай, вы дома. Не беспокойтесь, гарсин, — еще раз добавил он, — все ваши трудности позади.
Поблагодарив Физэля за беседу и за пирожки — он категорически запретил мне платить самой — я вышла на улицу. Здесь, в Миллальфе, впервые за долгое время я стала маяться от безделья. Еще нет полудня, и до обеда далеко. Да и какой обед, когда я, сама того не заметив, умяла пять пирожков кряду! Они лежали в желудке тяжелым грузом и манили вернуться домой, растянуться на постели… Ну уж нет! если так пойдет и дальше, я не войду ни в одно бальное платье! А ведь в Вэллайд мы вернемся незадолго до праздника Урожая. Надо срочно найти Сэфа, пусть погоняет меня со шпагой в руках.
Анапчанина я нашла на стрельбище, расположенном на окраине поселка. Сейчас здесь было тихо, и соломенные чучела-мишени служили насестом для ворон.
Сэф, сидя на чурбачке, чистил пистолет, яростно заталкивая шомпол в дуло. Он охотно отложил свое занятие, и полчаса мы кружили по площадке, отрабатывая новые приемы.
— Все, не могу больше!
Отбросив шпагу, срывая куртку, я навзничь упала на мокрую траву. Сэф повалился рядом. Некоторое время мы молча лежали, глядя в белое небо. У моего лица качался дикий колосок. Я сорвала его, пожевала стебель, оказавшийся сочным и сладким. Сэф, опершись на локоть, повернулся ко мне. Жемчужная подвеска серьги смешно завернулась на мочку уха, и я, не удержавшись, поправила ее. Он удержал мою ладонь.
— Кстати, солнце мое, я же так и не рассказал тебе про Изумрудных Любовников.
— Сейчас самое время, — весело сказала я, как бы невзначай отнимая руку. — Пасмурно, дождливо, и совершенно нечего делать. Что это за история?
— Это легенда о временах короля Лесанта. В Лаверэле о нем сложено много преданий, в основном о воинской доблести короля. Но это история о любви.
Когда Лесант был еще совсем молод и его королевством был только Вэллайд и окрестности, ему пришло время жениться. Король вопреки известной нам с тобой песенке женился по любви — на принцессе из Гобедора. Досточтимой Гротис предстояло стать первой королевой Шимилора. Но это позже. В те времена, о которых повествует легенда, в свите Лесанта состоял молодой рыцарь по имени Арикс. По красоте и доблести он ничем не уступал своему королю и был его лучшим другом. А на самой окраине Вэллайда стоял домик лесника. Там, на берегу маленького лесного озера, жила красавица Тиома, покорившая сердце благородного Арикса.
Арикс был дворянином, а Тиома — дочь лесника. Но что это значит в Лаверэле? Чтобы помешать любви, здесь нужны гораздо более веские причины, и однажды они появились. — Сэф сделал эффектную паузу, а потом продолжал: — Однажды Арикс, направляясь к дому лесника, позвал с собой Лесанта. Ему очень хотелось, чтобы друг одобрил его выбор. Спрятавшись в лесу, молодые люди любовались Тиомой, хлопотавшей по хозяйству на берегу озера. Лесант, влюбленный в свою молодую жену, и думать не собирался о хорошенькой простушке. Он уже хотел сказать Ариксу, что полностью одобряет его выбор и благословляет на брак. Он неловко повернулся, ветка хрустнула под его ногой, испуганная Тиома повернулась в их сторону… И раскосые, черные очи красавицы заставили короля позабыть и о долге дружбы, и о клятвах, данных жене в храме Ламерис.
— По-моему, вы увлеклись, монгарс, — возмутилась я, бросаясь в Сэфа жеваным колоском. — Это на кого вы намекаете — «раскосые черные очи»?
— Хорошо, — невозмутимо отозвался Сэф, — огромные голубые очи. Так вот, эти самые очи…
— Дальше, дальше!
— А дальше король ничего не сказал Ариксу. Он сам стал тайком наведываться в домик лесничего. И сердце Тиомы не устояло перед обаянием самого благородного рыцаря в королевстве. Еще бы оно устояло — король как-никак! Впрочем, о меркантильных интересах красавицы легенда умалчивает. Зато в ней говорится о драгоценностях, которыми венценосный любовник баловал свою ненаглядную. Особенно Тиома любила изумруды.
В ларце у королевы Гротис было изумрудное ожерелье из Небулосы. Перед свадьбой Лесант сам надел его на шею невесты. Он поклялся, что его любовь будет вечной, как эти изумруды. Но теперь, когда разум его помрачился от страсти, он захотел, чтобы ожерелье блистало на груди его возлюбленной. И король Лесант попросту украл ожерелье из ларца жены. Украл — и подарил Тиоме, повторяя, вероятно, те же клятвы.
Богиня Ламерис и раньше не одобряла увлечение женатого короля и неверность Тиомы. Страдания юной королевы, заподозрившей измену, и Арикса, потерявшего и друга, и невесту, не оставили богиню равнодушной. Но этот поступок короля превысил чашу ее терпения. Однажды, когда любовники, обнявшись, лежали на ложе, Ламерис предстала перед ними, желая наказать обоих. В этот миг появился Арикс. «Ламерис, прости их, как я прощаю!» — крикнул он, заслоняя собой короля и его возлюбленную. Но Ламерис уже не могла остановить свой удар. И он поразил двоих — Арикса и Тиому. Они исчезли, а вслед за ними исчезло изумрудное ожерелье, ставшее символом любви и предательства. Только две сверкающие бусины покатились к ногам короля, обезумевшего от горя и угрызений совести. Он бережно поднял два маленьких изумруда, но счел себя не вправе их сохранить. Лесант бросил бусины в озеро. А вскоре после этого на небе появились две новые звезды…
