Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или Форменное безобразие
Рыжий? Как рыжий? Да ну, не может быть…
Теневая на мгновение застыла, а потом как завопит:
— Уря-я-я-я! Мень-ня зовут! — и исчезла, оставив меня в вихре странных чувств.
Не верилось. Попросту не верилось, что Дао-дво может быть таким самоотверженным и бескорыстным, не медля бросаться в омут, и спасать незадачливых некромантов, рискуя собственной головой. И ведь он вынес на площадку большинство, не разбирая, девушка или парень. Однако я заметила его пунктик относительно волос, среди спасенных им в основе своей были длинноволосые, как я, с косой до пояса.
И вот тут в задумчивости я посмотрела на свою косу, а затем перевела взгляд на рыжего, сбросившего оборот. В голове медленно, но верно всплыли слова теневой, о приметах, которые он использует в поимке дарителя. Худая плоскодонка с факультета Темных сил, обладающая талантом некроманта, русой косищей и неповторимым вкусом.
Милостивый Боже, да он меня в два счета найдет!
И, словно бы почувствовав взгляд, метаморф посмотрел в мою сторону через весь полигон. Ноги подкосились, я шлепнулась обратно на дерево.
Сейчас увидит и поймет, все поймет и сопоставит, а потом!..
Паника захлестнула диким ужасом, как вдруг рядом оказался Нваг-нваг Севой и прикрыл меня от сканирующего карего взгляда.
— Здравствуй, Наминка, — расплылся он в улыбке.
— И вам не хворать, — ответила тихо, посмотрела на свое русое богатство и пришла к выводу, что его надо спрятать. Но как?
Покрасить, прическу изменить или…
И углубившись в размышления, резать или не резать, не сразу услышала вопрос призрачного старичка:
— Так ты согласна?
— С чем?
— Выдать мне прошлых нарушительниц, — терпеливо повторил он.
— Каких нарушительниц? — И с удивлением услышала ворчание духа:
— Да прошлых, сказано ж тебе. Я лаборанта нашел, так что наступила твоя очередь указать на тех девиц.
Следовало бы сразу согласиться, но ощущая подвох, спросила:
— А почему вы с этим вопросом только сейчас обратились ко мне?
— Потому что только сейчас один из лаборантов освободился, — ехидно объяснил он. — А в свете королевской проверки в академии третья попытка напоить кадета Дао-дво может быть чреватой на последствия.
— Третья? — я искренне удивилась и даже выглянула из-за духа, чтобы посмотреть на объект нашего обсуждения. — А что, разве и вторая была?
И удивление мое объяснимо, ибо метаморф в последнее время уделял свое внимание не одной, а многим, очень многим, раздавая направо и налево рыжее обаяние и улыбки.
— Представь себе! — хмыкнул Севой. И обиженный укор прозвучал в словах, словно бы я виновата в распущенности местных девушек. — Но к счастью для нечестивицы, кое-кто нервозный превратил улики в тлен… — проворчал старичок и отплыл, вновь закрывая весь обзор. — Так что, Наминка, сдавай их.
— Обеих?
— Несомненно. — В руках духа-хранителя вспыхнул свиток и перо, коим он накарябал на пожелтевшей бумаге несколько строк. — Преступление, как и пособничество в нем, как и бездейственное наблюдение карается законом. Не томи, выкладывай.
— Но вторая была против. Да мозгов мало и сама она неприятная особа, — вспомнилась встреча, произошедшая несколько дней назад, но… — но это еще не повод!
— Дя сдай ты эту дрь-ря-я-я-я-я-я-янь! — раздалось над полигоном и дух, посторонившись открыл чудную картину на площадку и пару самозабвенно целующуюся на ней. Рыжий и темноволосая пышка из некромантов, не обращали внимания ни на продолжающуюся операцию по спасению кадетов, ни на куку, стоящую на их головах и отчаянно стремящуюся за уши и волосы оторвать их друг от друга.
Невольно подумалось, красивая композиция, прям таки прототип статуи "Третий лишний", коим нежить абсолютно не хотела становиться, вопя: — Помогите… Она же сейчас его поработит!
— Не повод, говоришь? — протянул ехидно дух.
Горький комок подступил к горлу, грудь сдавило, словно бы метаморф не другую так страстно лишает воздуха, а меня. И сознание заволокло серым туманом, сквозь который пробивается истеричное шипение теневой, очутившейся уже на моей груди.
— Наминочка, Намина. Приди в себь-бя!
Кажется, меня легко шлепнули по щекам, и зрение тут же прояснилось.
— Й-я ничего сделать не могу! — вопит тварька, вцепившись в ворот моего кителя. Уши воинственно подняты, глаза горят и, кажется, слезятся. — Немедленно выдай Севойю эту стервь!
— За что?
Хотелось добавить, что девушка была всего лишь свидетелем, но мне не дали. Помянув Тарраха, кука взвилась вверх, рывком подняла меня на ноги и когтистым пальчиком указала на голубоватую дымку, тянущуюся от девушки к парню.
Путы подчинения, догадалась я и похолодела.
— Десь-сять секунд, десь-сять! И он на любую просьбу этой гадости ответит да! И на игры Смерти! И на сожительство! И на… — моргнув не договорила, запищала жалобно: — Спаси его! Без угрозы дль-ля жизни й-я не имею права на вмешательство!
Вот так обстоятельство. Что ж это было последней каплей, я назвала девчонок и выдала их секрет.
— Иза Гольман и Гавайя Крухх. Приворот изготовила Дульгерия Дарремия, он включает в себя проклятье Согласия и путы подчинения, цвет свечения голубой. Не смертельно, но срок действия отнюдь не год.
— Столетие, — произнес Севой. Я не смотрела на духа, но явственно ощутила его удивление, а затем и вибрирующий рык: "Таррах!".
В следующее мгновение дух-хранитель вырвал преступный элемент из рук метаморфа, а затем обоих встряхнул и серебристой тенью возвышаясь над удивленной парочкой зачитал приговор: отчисление одной и недельная госпитализация другого. И не сказать, что они этому сообщению сильно удивились. Девушка заревела навзрыд, а многоликий лишь кивнул головой и, сбросив с плеча пылинку, в сдержанном молчании направился на выход. Легко, пружинистым шагом, так словно бы не его минуту назад пытались на целое столетие, как питомца приручить. Неожиданно покоробило.
Значит, за то, что я нечаянно его жизни лишила, он чуть меня не придушил, а этой за попытку привязать — ни слова. Рыжий паразит!
И так обидно стало, что я ненароком подумала, а не отвязать ли куку от него. Нежить сердобольная вот уже целых две минуты непрестанно меня благодарит за хозь-зяина, который ее не достоин.
И только я решилась озвучить свою мысль, как метаморф о тенюшке вспомнил.
— Мень-ня зовут! — воскликнула кука, чмокнула меня в нос и унеслась к Герберту.
Вздохнув тяжело, я так же покинула полигон, сошла с каменных дорожек искрящегося зеленью весеннего парка и побрела по мокрой траве в сторону общежития. Шаг, еще шаг… Настроение почему-то в ноль, голова поникшая и взгляд не смотрит дальше, чем на тот же самый шаг. Я думала о многом и в то же время ни о чем. Именно поэтому не сразу обратила внимание на утробный рык медведя, ведь в Треде на воле их не может быть, не придала значения быстрым приближающимся шагам, подумаешь, гуляет кто-то еще по парку, и не остановилась, когда тяжелая длань опустилась на мое плечо.
