Буря и ярость (ЛП) - Арментроут Дженнифер

— Что?

Запутана. Обеспокоена. Неуверенна.

— Мне просто… Мне страшно. Я знаю, что не должна в этом признаваться, но я боюсь, что не найду Мишу вовремя или, когда найду, будет слишком поздно, потому что он, должно быть, переживает вещи, которые я даже не могу себе представить.

Он небрежно сложил руки на груди.

— Это нормально бояться, Тринити. Нет ничего плохо в том, что ты переживаешь.

— Я знаю.

Я крепче прижала к себе одеяло.

— Тогда перестань мучить себя.

Я тяжело выдохнула.

— И я… Я должна извиниться перед тобой. Я не должна была спрашивать тебя о том, о чем спросила ранее. Это было не моё дело, и я просто… я вела себя как ослиха, а ты пытался мне помочь.

— Всё в порядке. Тебе не нужно извиняться, — он подтянул одну ногу к груди. — Просто этот вопрос застал меня врасплох. Меня несколько удивляет, что ты ничего не сказала до сегодняшнего вечера, учитывая все вопросы, которые ты задаешь.

Я фыркнула.

— Да, я и сама немного удивлена.

— Я просто… Я хочу, чтобы ты знала, что я понимаю, почему ты должна делать всё, что в твоих силах, — сказал он, пока я боролась с желанием спросить его, что случилось.

Я подтянула колени под одеялом и уперлась в них подбородком. Легче сказать, чем сделать.

— Значит, ты не против, если я встречусь с ведьмами?

— Придется согласиться.

— Ты… не привык сидеть, сложа руки, да?

— Даже в мыслях никогда такого не было.

Я улыбнулась, чувствуя себя немного лучше после того, что произошло на парковке.

— Как думаешь, эти ведьмы, о которых говорил Рот, смогут нам что-нибудь рассказать?

— Чёрт его знает? — он слегка подтолкнул мои колени ногой. — Но если те люди, которые напали на общину в то же самое время, что и Баэль, были заколдованы, ведьмы должны знать, кто это сделал, или, по крайней мере, кто способен на это, и через них мы можем узнать, где Баэль и до сих пор ли у него Миша.

— А что, если ведьмы, к которым мы идём, и есть те, кто помог Баэлю? — спросила я.

— Тогда все пойдёт наперекосяк, — повисла пауза. — Я знаю, что тебя учили не использовать свою благодать, потому что она ослабляет тебя и может привлечь к тебе других демонов, но если ты когда-нибудь окажешься в ситуации, из которой не сможешь выбраться, сражаясь, используй её.

Сначала я не знала, что ответить.

— Знаешь, ты первый человек, который сказал мне это. Ни Миша, ни Тьерри никогда этого не говорили.

— Я знаю, что это рискованно для тебя, но я предпочёл бы иметь дело с риском и последствиями, чем ты пострадаешь, или ещё хуже, — сказал он мне, и в моей груди растеклось тепло. — Если ведьмы попытаются что-нибудь сделать, избавься от них.

— Ты какой-то кровожадный.

— Я научился быть таким.

Он был таким. Оторвав от него взгляд, я посмотрела на потолок и пожалела, что не вижу звёзд.

— Я скучаю по своему потолку.

— Что? — Зейн рассмеялся.

Слабая улыбка тронула мои губы.

— Дома у меня потолок весь усеян удивительными клейкими светящимися в темноте звёздам. Они белые. Не зелёные. Я не настолько вульгарна.

— Ни в коем случае — пробормотал Зейн. — Я помню, что видел их.

— Во всяком случае, мне нравится смотреть на них, лежа на кровати, — я пожала плечами, отчего у меня немного заболела спина. — Я знаю, что это глупо.

— Это не так, — ответил он. — Мне это знакомо.

Я не могла не задаться вопросом, буду ли я когда-нибудь лежать под своими звездами снова.

— Могу я у тебя кое-что спросить?

Я кивнула.

— Конечно?

— Что именно случилось с твоей матерью? — спросил он. — Мне очень не хочется поднимать эту тему, и я чувствовал себя полным дерьмом из-за этого, когда мы были у Рота и Лейлы, но ты сказала, что этот Страж думал, что ты…

— Мерзость? — со вздохом подсказала я ему.

Я не часто говорила о своей маме, потому что это всегда заканчивалось тем, что я задавалась вопросом, почему я никогда не видела её призрак или дух, но я хотела поговорить с Зейном о ней. Может быть, потому, что он не знал меня, когда это случилось, и поэтому было проще открыться? Или, может быть, потому, что, в отличие от Джады или Тая, он знал, каково это потерять родителя? Я не была уверена.

— Моя мама была обучена. Ты знал об этом?

— Нет, не знал.

Лёгкая улыбка тронула мои губы.

— Она хотела пройти обучение на случай, если что-то случится. Она была такой сильной, что не хотела, чтобы кто-то заботился о ней, пока она просиживала свою жизнь, как хрупкий цветок.

— Очень похоже на её дочь.

Это заставило меня улыбнуться ещё шире.

— Это комплимент.

— Надеюсь, что так. Кто её тренировал?

— Тьерри и Мэтью. Они… они любили её, — сказала я, перекатываясь на бок, лицом к Зейну. — И я думаю… Я думаю, они всё ещё оплакивают её смерть так же, как и я, — я сделала неглубокий вдох. — Райкер был Стражем, которому моя мама доверяла, равно как и Мэтью с Тьерри. Они были друзьями, и… он всегда был добр ко мне, но я… Я всё испортила.

— Что ты испортила?

Я закрыла глаза.

— Это случилось примерно за год до того, как убили мою маму. Мне было шестнадцать, и я тренировалась с Мишей. Он одержал надо мной верх, — я сделала паузу. — Он часто брал надо мной верх, потому что знал мои слабости и использовал их, чтобы заставить меня совершенствоваться.

— Это имеет смысл.

— Да, имеет.

Я подумала о том, как Миша намеренно оставался в моих слепых зонах, чтобы научить меня реагировать, даже когда я не могла видеть, что происходит.

— В общем, я разозлилась… и как ты уже понял, я могу быть немного импульсивной.

— Совсем чуть-чуть, — сказал он, и я услышала нежность в его голосе.

— Ну, Миша действительно меня достал, просто баловался, а я потеряла самообладание… контроль. Я позволила благодати взять верх, чтобы напомнить ему, что в конечном итоге он не сможет победить меня. Не то чтобы ему нужно было напоминать, но я вела себя как ребёнок… и Райкер увидел меня. В то время я не понимала, что он сделал, и даже не понимаю, как он это сделал, потому что он никогда не приходил на тренировки, но… тогда-то он понял, кто я такая. Он видел во мне мерзость и угрозу для других Стражей. Он также понял, что я могу привлечь демонов в общину, так что это была обоюдоострая угроза. Он рассказал об этом нескольким другим членам клана, и они решили, что меня следует… усмирить.

— Иисусе, — в голосе Зейна звучал ужас.

— Вся беда в том, что он ждал почти год, чтобы напасть на меня. Целый год притворялся моим другом, был добр к маме и скрывал, что ненавидит меня, — я прерывисто вздохнула. — Как бы то ни было, я ходила к врачу в Моргантаун по поводу того, что не могла лечить в общине, и Райкер сопровождал нас раньше, на самом деле много раз, но… в тот раз всё было по-другому. После встречи, по дороге домой, он остановился и сказал, что есть проблема с машиной. Мы с мамой вышли, и тогда он сделал свой ход. Он обратился и бросился на меня, а я была так потрясена. Я просто стояла там как дура, а мама, она прыгнула передо мной, и всё… вот и всё.

Я рухнула на спину, а Зейн молчал, и каким-то образом, когда я выпрямила ноги, мы оказались ближе. Моя нога лежала рядом с его ногой.

— Меня почти всю жизнь учили контролировать свою благодать. Чтобы не использовать её, пока не придёт время. Но если бы я воспользовалась своей благодатью, то смогла бы остановить его, остановить, как остановила Клея. Я могла бы спасти свою маму…

— Тринити, не стоит продолжать думать в данном русле. Даже не зная тебя всё это время, я знаю, что в течение этих двух лет ты винишь себя. Ты не несёшь ответственности за смерть своей мамы.

Я сглотнула, всё ещё совершенно сбитая с толку тем фактом, что говорила об этом. Джада была бы так потрясена, что захотела бы записать этот момент.

— Разве? Что, если это был момент, когда я должна была использовать её? Что, если мы воспринимаем всё это «быть вызванным моим отцом» слишком буквально? А что, если…