Карен Монинг - За горным туманом
Существует ли что-нибудь похожее на замерзший огонь?
Он больше никогда не примет этого зелья снова. Не со своей женой.
Наконец избавившись от этого противного привкуса во рту, он оделся и направился в деревенский зал собраний, чтобы выслушать еще несколько дел, требующих разбирательства. Он должен увидеть больше людей с их нуждами и принять больше решений. И он знал, что все это время будет спрашивать себя, сможет ли он, правящий многочисленными поместьями, деревнями, замками, и людьми, когда-нибудь добиться от своей собственной жены того, чтобы она просто назвала его по имени.
Сидхок.
Это было все, чего он хотел.
* * *Эдриен неугомонно вышагивала по комнате. Что же случилось этим днем? Она чувствовала себя грязной, словно какой-то незнакомец прикасался к ней слишком интимно, а не муж занимался с ней любовью. Совсем не так, как в предыдущую ночь, когда она видела это выражение в его глазах, эту теплоту и нежность вместе с огромным желанием. Этим днем он был какой-то отстраненный. Когда он вернулся в их комнату, чтобы одеться перед тем, как снова уйти, он все еще был ужасно далеким. Он что-то сделал, принял какой-то снадобье, чтобы сделать себя?…
Она видела эти флаконы. Они лежали в кожаном мешочке на столике у кровати прошлой ночью.
Она выпятила подбородок, когда прошагала к прикроватному столику. Нет, здесь их нет.
Куда он положил их? Ее глаза перелетели на одежду, которую он сбросил на стул, когда переодевался этим днем. Обыскав груду одежды, она нашла то, что искала и вытряхнула содержимое маленького кожаного мешочка. Один флакон пустой, но другой еще полный. Ха! Это и целебные припарки он использовал, когда менял повязку на своей руке.
Пустой флакон. Хм! Хорошо, в эту игру могли играть двое, и он проклянет тот день, когда оставил этот другой флакон лежать просто так. Подождем, когда он увидит, какой холодной она может быть!
* * *Когда Хок вернулся в поместье ночью, он был определенно уверен, что должно быть зашел не в тот дом. Его жена ждала его в запертой спальне, абсолютно обнаженная, с диким выражением глаз, которое заставило его увериться в том, что он видит сон, или потерялся, или сошел с ума.
— Хок, — промурлыкала она, двигаясь к нему скользящими движениями.
— Эдриен? — ответил он осторожно.
Его жена была так чертовски прекрасна. И на какое-то мгновение его перестало беспокоить, почему она так себя ведет. Он измучился от ожидания и устал от желания. Так что он схватил ее в объятия, и его горячий рот жадно заскользил по ее губам.
Затем он увидел флакон, лежащий на полу у кровати, и выглядящий так, словно его уронили вскоре после употребления.
Хок издал разочарованный вздох и позволил себе еще один горящий желанием, длившийся почти вечность, взгляд на залитые румянцем щеки своей жены, на ее великолепные груди, на изгибы ее тела. И еще один взгляд — на ее темные глаза с расширенными зрачками и ее налитой рот, похожий на сочную сливу и молящий о поцелуях.
— Девушка, ты пила это зелье? — устало спросил он.
— Ммм, — протянула она, жадно потянувшись к его губам.
Он толкнул ее, и она упала на кровать с глухим звуком. Афродизиак. Он подсчитал, что пройдет около двенадцати часов, прежде чем он будет уверен в том, что она вернулась к своему обычному состоянию строптивости.
Если бы он только взял ее сейчас — к черту честь — то это послужило бы для нее уроком, мрачно подумал он.
К сожалению, не было таких обстоятельств, при которых можно было послать к черту честь. Даже тогда, когда пульсирующий член заставлял его размышлять над тем, о какой к дьяволу чести шла речь, если дело касалось того, чтобы спариваться со своей собственной женой.
Ох, она несомненно захочет убить его, когда увидит в следующий раз.
Он запер дверь и поставил снаружи четырех охранников, пообещав убить любого, кто осмелиться зайти в комнату по какой-либо причине в течение следующих двенадцати часов.
Потом легендарный Хок сел на ступеньки и стал ждать.
* * *Когда он в следующий раз пришел к ней, она действительно была в ярости.
— Что было в том флаконе? — бушевала она.
Хок не смог сдержать улыбку. Он попытался быстро склонить голову, прежде чем она увидит, но ему не удалось.
— О! Ты думаешь, это забавно, не так ли? Ты должен знать, что ты оставил меня здесь на всю ночь, мечтающую…о Боже мой! Ты не представляешь, как сильно я нуждалась…
— Не во мне, девушка. — Его глаза потемнели. — Не во мне ты нуждалась. Ты выпила немного афродизиака, который приготовили цыгане. Я не собирался давать его тебе или использовать его сам. Я даже не просил его у них. А ты сунула свой нос…
— Ты выпил зелье, чтобы быть холодным со мной! — закричала она. — Ты обидел меня!
Хок уставился на нее.
— Обидел тебя? Никогда! Я не причиню тебе боли, девушка.
— Но все-таки ты сделал это! — Ее глаза были широко распахнуты и блестели от слез, ее губа дрожала.
Он немедленно оказался рядом с ней.
— Как я обидел тебя? Только скажи мне, и я все исправлю.
— Ты был холоден со мной. Ты прикасался ко мне так, словно ты был незнакомцем.
Сердце Хока запело. Желание пробежало по нему горячей волной. Ей понравились его прикосновения.
— Тебе нравятся мои прикосновения? — выдохнул он, прежде чем украсть поцелуй с ее надутых губ.
— Не тогда, когда ты это делаешь как вчера! — От страха на ее лбу появилась морщинка, и он стер ее поцелуем. — Кроме того, раз ты хотел уложить меня в постель, то почему просто не воспользовался преимуществом, когда я так этого хотела? — она вздохнула, пока он осыпал нежными поцелуями ее веки и ее ресницы, затрепетав, опустились. Его губы были теплыми и бесконечно нежными, когда он поцеловал кончик ее носа, потом уже не такими нежными, когда он требовательно накрыл ее рот своим.
— Когда я буду любить тебя, то это будет не потому, что ты одурманена каким-то зельем, а потому, что ты опьянена мной, точно так же как я околдован тобой.
— Ох, — выдохнула она, когда он распустил ей волосы и позволил им свободно рассыпаться по ее плечам.
— Зачем ты завязала их? — Он расчесал пальцами ее тяжелую гриву.
— Это зелье было ужасным. Было невозможно вынести даже прикосновение собственных волос к коже.
— Мне тоже очень трудно выносить эту твою гриву, — сказал Хок, мягко пропуская волосы сквозь пальцы. Он прикрыл глаза, потемневшие от множества чувственных обещаний. — Ты не представляешь, как часто я представлял себе ощущение прикосновения этого серебристо-золотого огня к своему члену, девушка.
