Елена Литова - Единственная во вселенной
сердца повернула голову, уже догадываясь, что произошло.
В иллюминаторе открылся вид, породивший в глубине моей души немой крик ужаса.
Взрыв. Один из звездолетов взорвался, превратившись в космическую пыль. Я прикрыла рот
руками, пытаясь судорожно вдохнуть. Затем еще и еще. Отчаянное рыдание вырвалось
наружу, не давая нормально дышать. Душу окутал леденящий страх, но тот же час появился
крохотный огонек надежды. А что, если не он?
- Скажи, что ты не убил его, - всхлипнула я. Не медля, отстегнула ремни и бросилась дяде
в ноги, ожидая услышать ответ. - Пожалуйста, скажи, что это не он! Скажи, что не он!
Я смотрела на монстра умоляющим взглядом, затаив дыхание. Я ненавидела его всем
сердцем, но, в то же время, готова была целовать руки, лишь бы он сказал, что с Джаром все
в порядке. Даже если обманет, мне нужно было это услышать, чтобы не сойти с ума. Я
боялась допустить малейшую мысль о жизни, где нет его. Разве можно так жить?
Дядя нахмурил брови и положил свою руку поверх моей.
- Аэлита, - удивленно произнес он. - Не припомню, чтобы ты когда-либо являла
подобные эмоции. Неужели дело в Кристоне? Или ты волнуешься о ком-то другом?
Я громко всхлипнула и прикусила губу, чтобы удержать дрожь подбородка.
- Джар, - только и смогла вымолвить я. - Пожалуйста, скажи.
Дядя потер ладонью подбородок и перевел недовольный взгляд в иллюминатор.
- Идиотка, - неожиданно резко прошипел он, отталкивая меня. От неожиданности я
повалилась на пол и отползла назад. Глаза застилала мутная пелена слез, а в груди
образовался твердый ком. Пусть ругает, избивает – что угодно, лишь бы Джар был жив.
- Тебе хватило ума влюбиться в Кристона? - взревел он на весь салон. Правда, стражи не
подали виду, что услышали. - Как ты только могла додуматься до этого? Ты обещана
цэррийцу. Я же объяснял тебе.
- Я – его айлинэ, - неожиданно вырвалось у меня. Это звучало, словно приговор, услышав
который, дядя должен был, отринув всякие сомнения отпустить меня к нему.
- Я – его, - вторила я. - И ты никогда не изменишь этого.
Проснулись моя ненависть, мое отчаяние, мое свободолюбие. Я готова была бороться.
Поднялась на ноги и подошла к монстру, на лице которого читалось презрение.
- Если ты убил его, - прошипела я, наставляя указательный палец, - я убью себя.
На лице Эдгара Сарона в секунду сменились десятки эмоций. Он удивлялся, багровел от
злости, шипел и даже хмыкнул напоследок. В его глазах горели пламя ярости и ненависти.
Таким я не видела его никогда.
- Сядь, - ядовито бросил он, кивнув на мое кресло.
- Скажи, что это не он, - в тон ему потребовала я.
Он истерично хмыкнул и сцепил губы от злости.
- Не он. А теперь сядь.
Добившись своего, я вновь почувствовала слабость и жалость к самой себе. Вселенная,
эти тревожные секунды, что я пережила, точно сократили мою жизнь на несколько
десятилетий. Не видя ничего вокруг, уселась в кресло, пристегнулась и уставилась в
иллюминатор. Теперь уже два звездолета летели перед нами, словно не было никакого
взрыва всего несколько минут назад.
- Кто в нем был? - На автомате спросила я, все еще наслаждаясь облегчением.
- Остальные стражи "Армагеддона", - хладнокровно ответил Сарон.
Сердце замерло. Нет! Олко, Алек...
- Не-е-ет! - взорвалась я новыми рыданиями. - Как же это? Как... ты мог?
- Прекрати истерику, Лита, - проорал монстр. - Ты совершенно невменяема. Либо мы
будем договариваться, либо проведешь остаток жизни в психиатрическом пансионате. На
Цэрре, - добил меня он.
Я на секунду прикрыла глаза, а затем окатила его дикой ненавистью. Он хочет
договариваться? Хорошо, я устрою ему договор.
***
- Ты все поняла? - потребовал ответа дядюшка. Я недовольно закатила глаза и вновь
кивнула:
- Да, да. Я все поняла. Ты повторяешь мне эту историю в сотый раз.
- Это не шутки, Лита, - заладил дядя Эдгар. - Ты будешь давать показания перед военным
трибуналом. Дело настолько серьезное, что приедет даже Канцлер. Сейчас вся моя карьера в
твоих руках, потому я должен быть уверен, что ты все точно уразумела.
В этот момент дверь в мою комнату открылась, и на пороге показалась знакомая девушка
в белом халате.
- Опять инъекции, - недовольно пробубнила себе под нос.
- Да, опять, - отрезал дядя, поманив девушку пальцем.
Молодая брюнетка незамедлительно подошла ко мне с заготовленным шприцем,
наполненным розоватой жидкостью. Сделав укол в плечо, она сладко мне улыбнулась,
подмигнула и кивнула дяде. Та еще кокетка!
- Спасибо, доктор. Можете идти, - поблагодарил Эдгар и вновь занял стойку напротив
меня.
- Итак, давай все повторим сначала.
- Как скажешь, дядя, - хмыкнула я.
- Как ты попала на "Армагеддон"?
- Социальный эксперимент, - бросила я давно заученную фразу.
- Верно. Как вы оказались в плену у райданов?
- Поступил сигнал тревоги. Я переволновалась и упала в обморок. Дальше ничего не
помню.
- Хорошо, а что произошло, когда ты очнулась?
- Я оказалась в одном помещении с доктором Эриком Праусом. Ночью нам удалось
сбежать. Мы направились в рубку, но там уже был капитан Кристон. Из коридора мы
услышали его голос и остановились послушать. Он говорил с одним из райданов, споря по
поводу суммы, которую райданы должны перевести ему на счет за доставленных людей.
- Умница, - довольно улыбнулся дядя. - И о какой сумме идет речь?
- Два миллиона кредитов.
Дядя кивком головы разрешил мне продолжать, и я продолжила заученную речь:
- После этого райдан покинул рубку, и капитан Кристон остался один. Доктор Эрик
приказал мне оставаться в коридоре и быть начеку, а сам вошел внутрь, вырубил Раджара и
послал сигнал помощи на Землю. Кристон очнулся и убил доктора. Затем капитан нашел
меня и заставил принять сильнейший стимулятор метагетрин. Он взял меня в заложницы,
нашел своих друзей, вступив в заговор с которыми, совершил это предательство, и повел к
спасательным шлюпкам. Нас должны были перехватить у Сатурна, но стражи Земного
Союза нашли раньше. Капитан Кристон угрожал мне и пытался выторговать свою жизнь в
обмен на мою, но у него ничего не вышло. Стражи подобрали шлюпки, схватили капитана, а
меня освободили! - На последних словах я радостно всплеснула руками и довольно
оскалилась. - Ну, все? Теперь уже можем ехать?
Дядя Эдгар тяжело вздохнул, потер подборок и, наконец, утвердительно кивнул. Он
