Хлоя Нейл - Дважды укушенный
— Это — наша встреча, наше собрание.
Сбор стаи, родных и близких.
Они загрязняют его.
Габриэль скрестил руки на груди, ожидая, когда они закончат выкрикивать оскорбления и гнев в его сторону.
Его будто не тревожили обвинения, однако я почувствовала магию раздражения, липкими волнами исходившую от его тела.
С другой стороны, я поняла, почему он настоял на том, чтобы собрание продолжалась.
Зал наполнился разными эмоциями, и для Чикаго, несомненно, было бы лучше, если бы все они выплеснулись на Габриэля, а не обрушились на город.
У Гейба были широкие плечи; я не сомневалась в том, что он сможет справиться с нападками.
Через несколько минут он поднял руки.
И когда это не сработало, он проревел — в словах и магии — через комнату.
"Тихо!
Усмиряя мужчин в церкви.
И когда Габриэль заговорил снова, тут не осталось сомнений кто здесь Глава, или какие последствия ждут того кто не прислушается к его слову.
"Вы здесь потому что стаи созвали совет.
Если вы желаете чтобы проблемы были решены без вашего участия, вам нет необходимости быть здесь.
Все и любой из вас может покинуть эту комнату без последствий наказания."
Он склонился над кафедрой.
Но уйдете ли или останетесь, вы, черт побери, будете следовать любому приказу Стаи.
То есть наш путь.
Это единственный путь.
И это не обсуждается."
Коллективная энергия в комнате уменьшилась, как будто оборотни в часовне свернули свои хвосты между ногами.
"Вы правы", продолжил он.
"Среди нас есть вампиры, и это изменение в протоколе Стаи.
Мы не похожи на них, и, возможно, никогда не будем залечивать раны между нашими народами.
Но будьте уверены, идет война, хотим мы этого или нет.
И ты правы — есть вампиры, которые мало заботятся о Стаях, так же, как есть участники Стаи, которые готовы убить их альф.
Но я видел вещи."
Вы могли бы услышать, как муха пролетит по комнате после этого откровения.
Участники Стаи, должно быть, доверяли любому пророчеству, которое собирался сделать Габриэль.
“Я видел то будущее,” сказал он.
"Я видел будущее своего ребенка."
Он бстукнул кулаком по груди.
"Моего сына.
Я видел лица тех, кто будет охранять его, огда настанут времена самые трудные для всех нас."
Он опустил взгляд, и когда он поднял его снова, со знанием в его глазах, повернул голову…
и посмотрел на меня.
С мольбой в глазах.
Мои губы приоткрылись.
“Вампиры будут охранять его,” сказал он, и мы уставились друг на друга, и увидела мчащиеся события его и моего будущего в его глазах.
Никаких сюжетов, никаких дат, но я видела достаточно, включая глаза его ребенка, и другие зеленые глаза, глаза, которые не смотрели в ничто — и все — как Этан.
У меня не было возможности узнать, как сильны и насколько точны были видения оборотней…
но это было мощно.
Слезы навернулись на мои глаза, Габриэль снова отвел взгляд.
Я опустила взгляд. пытаясь принять то что он сказал, пытаясь выровнять дыхание, ставшее столь поверхностным, что я могла бы грохнуть в обморок прямо тут.
Мерит? тихо спросил Этан, но я отрицательно покачала головой.
С этим необходимо справится до конца дискуссии.
Прежде, чем я буду готова к обсуждению этого…
если я когда-нибудь буду готова это обсуждать.
Важность информации Габриэля успокоила собравшихся, заставила их задуматься и подойти серьезно к рассмотретению вопросов, которые он им задал.
"Вы будете смотреть в лицо смерти", сказал он им.
“Смерть Тони, и возможно других, если мы остаемся.
Но мы будем находиться под угрозой смерти, если мы двинемся.
Мир — суровое место.
Мы должны знать это.
Мы живем его кодексом — отличающимся от кода вампиров или человечества — но все равно нашим кодексом.
Это решение, которое вы должны сделать сегодня."
Он поднял руки.
"Пусть начнется обсуждение."
"Обсуждение" был хорошим словом того, что началось.
Как только Габриэль открыл дебаты, большинство тех кто орал на Габриэля, покинули собрание.
Это побудило оставшиеся двести оборотней стоять и кричать на дезертиров.
Действительно, хаос.
Габриэль закатил глаза, но приветствовал забастовки.
"Пусть они идут", сказал он в микрофон.
“Они не обязанны остаться.
Ни один из вас не обязан остаться.
Но ли вы решите уйти или остаться и участвовать, то вы примите решение, принятое здесь."
Было ясно по тону его голоса и угрозы в его глазах, что он не обращался с просьбой.
Он выдал приказ, напоминая Стаям их обязательства.
Те, кто предпочел игнорировать эти обязательства сделал это на свой страх и риск.
Те кто остались станут обсуждать свое будущее всерьез.
Микрофон был поставлен в середине прохода центра церкви для использования оборотнями.
Хотя такое месторасположение не было особенно удачным, оно давало любому кто подходил к микрофону возможность выстрелить в Габриэля в упор, я не сходила с ума по этому поводу.
Но это не значит, что я не могла проявить инициативу.
Не спрашивая разрешения Этана — я видела страх в его глазах после того как я помогла Берне рядом с баром — я покинула свой пост с его стороны и пошла к передней части церкви, которая была прямо перед трибуной.
Пули — и оборотни — кто хотел выстрел в Габриэля, должны будут пройти через меня сначала.
Хорошая мысль, молча похвалил Этан, но один на один было бы хорошо.
Лучше попросить прощения, чем разрешения, напомнила я ему.
При всем многообразии форм, габаритов и цвета кожи присутсвующих здесь оборотней, настроения которые они высказывали были двух направлений.
Половина из них была обозлена мыслью о необходимости покинуть свои дома и бизнеса "Аврора".
В основном они кричали на нас, на Габриэля, делали неприличные жесты.
Другая половина не хотела иметь ничего общего с вампирами или вампирской политикой, и они были убеждены, угроза для их благополучия, поскольку общество было вампирское по происхождению.
В основном они кричали на нас, на Габриэля, делали неприличные жесты.
После долгих минут ядовитых монологов заключительный говорящий достиг микрофона.
Он был высокий и плотный, гигантский черный кожаный жилет на бочкообразной груди.
Он носил цветную бандану и его длинная борода была собрана пучками.
Он терпеливо ждал своей очереди, чтобы говорить, затем подошел к микрофону и показал на Габриэля.
"Вы знаете меня, сэр.
Я не приверженец слов и болтовни
