Тать на ваши головы (СИ) - Боброва Екатерина Александровна
Мы уезжали из Города летом, а возвращались глубокой осенью. И я честно себе признавалась – соскучилась, но какое это было путешествие!
Вся верхняя палуба была в нашем распоряжении. Матросы к нам боялись соваться, остальные члены экипажа громко и долго спрашивали разрешения подняться, дабы не застать княгиню в непотребном виде: в одной мужской рубашке на голое тело.
Каюсь – выскочила за соком в столовую. Матрос, как меня увидел, так резко развернулся, что со всего маху головой об угол саданулся, бедняга. Больше нас не беспокоили.
Убираться и справляться с бытовыми мелочами мне помогала жена кока – вторая женщина на борту: массивная, величественная зеленая с такими щеками, что я зависала, глядя на нее, недоумевая, как собака может разговаривать. Потом привыкла. Душевная, кстати, оказалась мадам, много, где побывавшая – в каждое плавание мужа сопровождала.
А мы с Дарье наслаждались друг другом. Купались, высаживаясь на уединенных пляжах. Ловили рыбу, там же, на костре, ее готовили. Проводили чудные ночи, полные любви и нежности. Любовались звездами и лунной дорожкой.
По вечерам к нам приходили на ужин капитан с помощниками, целитель и охрана. Боевые маги травили байки о боевом прошлом, капитан – о дальних странах. Ну а целитель больше от скуки, чем всерьез, взялся обучать меня целительству, обнаружив слабый, вдобавок еще и странный дар.
Дарье же со всей тщательностью подошел к поручению друга, раскладывая по вечерам пасьянсом изображения прекрасных дев.
- Господин капитан, напомните мне, сколько дочерей у правителя Лакории. Мы туда планируем прибыть через неделю.
- Целых три, ваше сиятельство.
- Но абы какая нам не пойдет. Нужна симпатичная, умная и здоровая.
Я вспомнила увлеченность принца женским полом.
- Еще понимающая и снисходительная, - внесла свою лепту.
- Добрая, - предложил первый помощник капитана.
- И с богатым приданным, - напомнил целитель.
К концу вечера у нас сложился очень подробный и совершенно нереальный образ королевы. Таких в природе не бывает. Да и излишне добрая нам не подойдет. Ее сожрут или будут использовать все, кому не лень. Королю же нужна не просто подушка для слез, а боевая подруга, но и слишком боевая не сгодится – начнет перетягивать власть на себя.
Так мы и планировали маршрут: от одной принцессы к другой, но у судьбы, как обычно, были другие планы.
Глава 21ч2
- Ой, а у женщин лица открытые! – перегнувшись через перила и вглядываясь в мокрый город, восхищалась привезенная принцесса юга. – Смотри, толстуха с вот такими щеками пирожками торгует. Еще и работать могут!
- Это зеленая, щеки у них всех такие, - я едва успевала вставлять комментарии – девчонка тараторила почти без остановки, захлебываясь от эмоций словами, - работать могут, я же тебе говорила, но для аристократок не все работы приличны.
В Ушхтани ходить с открытыми лицами могли лишь кабальи – охранницы. Пара суровых теток мялась за спиной принцессы, игнорируя усилившийся дождь и капли, стекая по их лысым черепам, оживляли сложный рисунок на коже. Суровые тетки c широкими, перекаченными плечами, походкой опытных воинов, шрамами, которыми они безумно гордились, ну и лицами, далекими от утонченной красоты. У меня до сих пор от них мороз по коже, хотя лично мне они ничего не сделали, но эти взгляды… В их присутствии у меня спина само собой выпрямлялась, нога с ноги убиралась и локти со стола тоже. На принцессу эти дамы смотрели, как на любимое дитя, а вот на каждого, кто к ней приблизится… Короче, легко его величеству не будет. Зато станет ценить завоеванную женщину, а то привык, что к нему любая в постель прыгает, стоит только пальцем поманить.
На языке синих ее высочество говорила с акцентом человека, который впитал язык с молоком матери и говорил на нем лет до двенадцати, а потом практиковался по книгам и дневникам. Но язык Альха вспоминала быстро и к концу плавания тараторила на нем вполне уверенно.
Да, ее мать была из синих, и официально мы показывали принцессе родину матери, обещая поискать родню. Неофициально… Не будем об этом, чтоб не сглазить. Два боевых фрегата на дальнем рейде – дабы не пугать горожан – вполне себе аргумент сохранить тайну. Хотя мне и кабальей на борту хватало, чтобы ходить и нервно оглядываться.
Но девчонка… чудо как хороша. У нас уже три матроса с ушибами и переломами – целитель пригрозил, что следующего засмотревшегося лечить не станет. Ее мать, а мне сказали, что Альха пошла в нее, была настоящей красавицей, вот и принцесса отличалась слегка смуглой кожей, темно-каштановыми с крутой волной волосами и красиво-очерченными миндалевидными глазами серого оттенка.
В Ушхтань мы попали случайно. Дарье туда не собирался, категорично заявив, что девицы из гарема нас не интересуют, а потому нечего там делать: жарко, пыльно и даже число принцесс не известно, ибо скрыто от посторонних.
В тот жаркий край нас занес туман. Он сошел ночью, взяв корабль в круговой плен, и когда я встала утром, за бортом уже стояла непроглядная, густая, белесо-серая мгла. Ветер стих, так что окружающее нас безобразие грозило остаться с нами надолго. Погодник делал все, что мог: прыгал, махал руками – рубашка была хоть выжимай от пота – но туман стоял намертво, не расщедрившись даже на маленький просвет.
- Наведенный, - поделился со мной последними новостями Дарье, - работают не менее трех погодников. Против них мы мало, что можем.
Яркая вспышка разорвала белесую мглу, прошла гудящими сферическими кольцами перед носом нашей яхты, затормозилась о что-то темное, намеком проступающее в тумане, а потом грохнуло так, что заложило уши.
Каюсь, я испугалась, с визгом присев за хлипкую защиту поручней.
- Тать, в каюту, живо!
Встревоженный голос мужа лишь прибавил страха. Я, конечно, понимаю, что внутри безопаснее, но там и в разы страшнее.
Когда я уже сделала шаг в сторону каюты, туман свернулся. Осел в воду, точно одеяло, которое встряхнули и положили на кровать. Ослепляющий солнечный свет ударил по глазам. Я заморгала, а с двух сторон неслись предупреждающие крики матросов:
- Ушхтаньский фрегат по правому борту.
- Три Гальский брига по левому.
И мы между ними, как болонка меж волкодавов – и вроде никому не нужна, но прилететь за компанию может.
- Тать! – я дернулась, ускорилась, практически влетев в каюту. Лихорадочно огляделась – чем бы подпереть дверь, отругала себя и заставила успокоиться.
Мы медленно, по-черепашьи, пятились назад, выползая из разворачивающейся битвы. Я никогда не видела морской бой, вдобавок магический, а потому прильнула к иллюминатору, забыв о страхе. С бортов запускали огромные болиды, которые наталкивались на мыльные щиты противника и оглушительно взрывались снопом разноцветных искр. Пронзали воздух ослепительно яркие молнии, в виде копий обрушиваясь на борт противника. Фрегат сражался доблестно, но видно было, что против троих ему не выстоять. Мы ему мало чем могли помочь… Да и не стали бы вмешиваться в давний, насколько я помнила из рассказа капитана, конфликт двух стран. В подобных конфликтах уже невозможно найти, кто прав, а кто виноват.
Фрегат не выдержал последнего, особо мощного залпа. Щит лопнул, палуба подлетела в воздух, осыпавшись в воду кусками досок. Вместе с ними вниз полетели темные человеческие тела.
Я смотрела на это, прикусив губу… Сердце обливалось кровью. Смерть она всегда… берет за душу, даже если ты к ней непричастен.
А потом что-то золотое в волнах привлекло мое внимание, и я бросилась наружу.
- Хоть одного, ну пожалуйста. Смотри, его под борт прибило, на доске держится, гальские и не заметят, что мы его достали.
Дарье недовольно хмурил брови в ответ на мои мольбы. Риск, конечно, был. Если с бригов заметят нашу спасательную операцию, прилетит уже нам.
- Ладно, посмотрим, - и он, перегнувшись через борт, принялся высматривать бедолагу. Честно, если бы не яркая одежда, я бы его даже не заметила, а тут халат блестел в воде, разбрасывая солнечные зайчики.
