Грешные души - Мишина Влада Владимировна

Закончив, Кейфл просушил написанное послание.

– Готово.

– Вас послали сами боги! Спасибо! И пусть платье принесёт удачу!

Хекау довольно кивнул торговцу, подходя к Ифе.

– Что это было? – тут же спросила девушка.

– Услуга за услугу. Он дал платье, а я помог ему написать любовное послание младшей жрице Бастет.

– Спасибо…

– Всё для тебя, Ифе.

Кейфл произнёс её имя с особой интонацией, от которой аментет зарделась, отводя взгляд.

Принц был уверен, что, когда он сможет подарить Ифе хоть что-то, кроме проблем, то будет доволен собой. Но сейчас, смотря на неё, последнее, о чём он думал, это о себе. «Она великолепна. В любом платье, в любом виде».

– Если вы наворковались, то нам пора, – сказал Сет.

Ифе вспыхнула пуще прежнего и быстро отвернулась, а Кейфл высокомерно вздёрнул подбородок. «Умеет же всё испортить», – подумал он.

Однако бог был прав. Время начала праздника во дворце неумолимо приближалось.

Отходя от торговых шатров, Ифе встретилась взглядом с Анубисом. Он смотрел на неё слишком внимательно, но так ничего и не сказал.

Девушка нахмурилась, не понимая, чем могла вызвать новое неодобрение Карателя. Если это, конечно, было именно оно. Разумеется, раздражать его расспросами она не собиралась. С этим прекрасно справлялся Сет.

– Красотой любуешься? – ухмыльнулся он. – Или прикидываешь, насколько праведным поступком было оплатить платье услугой?

– Не твоё дело.

На этом вся компания из богов и смертных молча направилась ко дворцу Бастет.

Попасть внутрь, имея приглашения, оказалось проще простого. Улыбающиеся стражи открыли массивные раскрашенные двери, пропустив новых гостей. И спустя пару шагов Ифе поняла, что попала в самый красивый дворец из тех, что ей пока довелось увидеть.

Лёгкие летящие ткани украшали потолки и колонны, делая зал таинственным. Кошки, вальяжно бродившие среди роскошно одетых гостей, сами казались маленькими богами в полутенях дворца. Вокруг были расставлены столы с бесчисленными яствами, и у каждого на небольших постаментах стояли закрытые сосуды.

«Наверное, это тот самый ритуальный напиток, о котором предупредила Каника», – решила девушка.

– А вот и то, что мы ищем, – принц указал в сторону трона, стоявшего в центре зала.

Прямо возле него, окруженная пятью стражами, красовалась совсем небольшая каменная статуэтка кошки. Похожих в Бате было очень много.

– Это и есть артефакт? Такой простой? – удивилась Ифе.

– Не всякая драгоценность блестит. Иногда нужно смотреть глубже, – пародируя Тота, ответил Атсу.

– Пока не подходите к нему. Не выдавайте интерес, – тихо приказал Сет. – При свете дня и в присутствии стражи шанса что-то сделать всё равно нет. После праздника статуэтку должны будут вернуть туда, где она хранится. Тогда можно и улучить момент.

– Меня рядом не будет. Как только приблизится время ночи, я скроюсь, – холодно сказал Анубис.

– Разумеется, я тоже, – добавил Сет.

Ифе встревоженно вздохнула, глядя на Карателя.

– Но к вам же у Бастет нет неприязни.

– Нельзя, чтобы меня связали с пропажей артефакта, если вам что-то удастся сделать. Это может доставить проблемы Царю.

Девушка понимала бога. И всё равно ей казалось, что присутствие Анубиса должно было облегчить добычу частичек силы. А вместо этого задача теперь казалась в разы сложнее, чем было с палеткой Тота.

– Не стоит нам стоять столбами. Взгляните на других. Мы выделяемся, – заметил Кейфл.

В зале играла музыка, льющаяся из теней за тканями и колоннами. Систры, флейты, высокие и чистые женские голоса. Все гости либо танцевали, либо вкушали угощения.

Звуки, наполнявшие помещение, были настолько притягательными, что о еде Ифе думать не могла. Каждая клеточка её тела жаждала двигаться, как те, кто кружился в центре зала. Ей впервые по-настоящему хотелось танцевать.

Кейфл шагнул к девушке. Он хотел протянуть руку, пригласить её, как подобало принцу, но Ифе от него загородила внушительная фигура Карателя.

– Что ты слышишь в музыке? – резко спросил он.

Девушка испуганно запрокинула голову, чтобы посмотреть в зелёные глаза.

– Я… Не знаю… Кажется, желание. Желание танцевать.

– Да, Бастет умеет сделать путь тернистым, – уже спокойно ответил Анубис. – Если ты действительно хочешь вести праведную жизнь и получить прощение, тебе нужно научиться сдерживать порывы. Бороться с наваждениями, подобными этому.

– Я поняла. Простите.

Каждое слово бога разрушало лёгкость, которую она ощутила, войдя в зал. Анубис внимательно следил за выражением её лица. И, конечно, видел блеснувшие в уголках глаз слёзы. Его взгляд смягчился.

– Я помогу тебе, – тихо сказал он, беря Ифе за руку.

Она была уверена, что большего шока, непонимания и смущения, чем в момент этого прикосновения, никогда не испытывала. Бог потянул её к центру зала, где люди извивались в танцах. Те, что двигались в парах, прижимались телами друг к другу, касались откровенно и страстно. «Неужели мы будем так же близко?!» – от этой мысли Ифе споткнулась.

– Музыка толкает тебя к тому, чтобы ты жаждала тепла чужого тела. Чувствуешь?

Анубис, наконец, отпустил её руку, но лишь для того, чтобы прижать ладонь к ладони. Хоть от него и исходила прохлада, девушке было мучительно жарко. Звуки музыки стали громче, заполняя голову и вытесняя мысли.

– Чувствую, – запоздало ответила она.

– Не позволяй ничему управлять тобой. В том числе музыке.

Анубис отнял ладонь, но лишь на небольшое расстояние.

– Сейчас мы будем танцевать. Ты не должна касаться моей руки. Но и не должна убирать её слишком далеко.

После этих слов Ифе поняла, что ей до ужаса хотелось снова прижаться ладонью к руке Карателя.

– Нужно научиться стойкости, да? – пробормотала она.

Бог кивнул и сделал шаг в сторону. Ифе последовала за ним.

Поворот. Поклон. Снова шаг. Девушка прикусила губу, борясь с желанием то ли убежать, то ли приблизиться к партнёру. «Сколько раз за жизнь может выдаться возможность получить урок от самого Карателя? – думала она. – Соберись!» Лицо Ифе приняло серьёзное выражение. Она намеренно концентрировалась на том малом расстоянии, что было между её рукой и рукой Анубиса.

Музыка сбивала с толку. Она хотела от танцующих совсем другого.

– Неплохо держишься, – похвалил её бог.

Но звук его голоса лишь мешал, заставляя Ифе жаждать прикосновения.

Однако ей удалось продолжить сосредоточенно танцевать. «Сильная воля, – Анубис улыбнулся, пусть и только мысленно. – Музыке Бастет сложно противиться».

Каратель понял, что сам едва не коснулся ладони Ифе. Он сжал зубы, изгоняя из мыслей звучание систров. Но наваждение в образе грешницы по-прежнему было перед ним. Так близко и так далеко одновременно.

Между ними лежала пропасть длиною в вечность. Дно этой бездны было устлано грехами, виной и обетами, что Анубис когда-то дал. Браслет с оком Гора на плече Карателя, казалось, горел огнём.

Аментет даже не подозревала, какие странные, безумные мысли роились в голове бога. «Сколько я видел грешников. Ни один не был похож на неё. Ни один не подбирался так близко. Не вызывал вопросов».

Когда музыка стихла, между ладонями Ифе и Анубиса всё ещё было расстояние. «У меня получилось!» – радостно улыбнулась девушка. И тут бог подался вперёд, касаясь руки грешной аментет. Всего лишь на миг.

– Почти стемнело. Мне пора скрыться.

Он слишком поспешно отошёл от удивлённой и немного запыхавшейся девушки. «Как странно…» – думала Ифе, так и не опустив руку.

Прежде чем подойти к ней, Кейфл с трудом обуздал норовившую вырваться силу хека. Толку в гневе, лишающем разума, не было. Бог опередил его. Украл её танец. Но разве мог принц винить кого-то, кроме себя?

Собравшись с силами, он приблизился к Ифе. Как раз тогда, когда последний луч солнца скрылся за горизонтом и в зале зажглись огни масляных ламп.