Мария Сакрытина - Моё "долго и счастливо" (СИ)
Рука уже не чёрная от синяков, и не заляпанная кровью, была в порядке - если не считать синеватых линий, точно повторяющих рисунок, который до этого красовался на чаше. Какие-то листики-веточки-цветочки. Непонятные символы. И всё это - от кончиков пальцев до локтя, как очень странная, но красивая татуировка. У меня. На моей руке.
- Что это? - тряся рукой, как будто могла это стряхнуть, пролепетала я. - Что… что это?!
Альбионский принц поднял голову и тоже уставился на мою руку, повторяя:
- Не может быть!..
А у замершего позади него Алена вдруг треснул, раскалываясь, ошейник, и с шумом упал на пол. Альбионец не обратил внимание, зато Ален вперился в него болезненно-яростным взглядом и медленно поднял кинжальчик.
Я судорожно отвернулась, когда раздался первый крик.
***
Замерев у пустого постамента, я смотрела, как Ален, методично тычет в затихшего альбионца клинком. Кусая губы, вытирая лицо, если на него попадали брызги крови, опускает кинжал снова и снова, и снова…
- Ален, - позвала я, когда ко мне вернулась способность говорить - а заодно к горлу подобралась тошнота. - Ален!
Мальчик вздрогнул. Перевёл взгляд на меня. Осмысленный, гневный взгляд. Прищурился.
- Ален, - дрожащим голосом пролепетала я. - Ален, не надо… он мёртв, Ален. Хватит. По… Пожалуйста.
Мальчик перевёл взгляд на распластавшегося под ним альбионца - я на него старалась не смотреть. И, медленно, встав, пошёл ко мне.
С его кинжала стекала кровь, и рука была в ней по локоть, и на сорочке алели кровавые пятна, и я отшатнулась, прижимаясь спиной к постаменту.
- Ален…
Бросив на меня странный взгляд, задержавшийся на “татуировке”, юный колдун вдруг опустился на колено. Не на колени, как раньше - дрожа и поскуливая. На одно колено. Как рыцарь.
Склонил голову, прижав кулак правой руки к груди.
Я непонимающе нагнулась над ним - поднять или спросить, в чём дело.
И услышала тихое, дрожащее:
- Спасибо.
***
Схема на полу снова замерцала, и Ален вскочил, отводя назад руку с кинжалом, закрывая меня.
Ровно в центре появился изрядно помятый, связанный, с кляпом во рту, король-колдун. А над ним довольный, лучащийся улыбкой отец Джоан.
Правда, улыбка быстро исчезла, когда альбионский король, осмотревшись, увидел раскинувшегося в луже крови принца Эрика.
Осиротевший отец замер, безмолвно открывая и закрывая рот. Потом резво выскочил из схемы и бросился к Джоан.
- Дрянная девчонка! Твоих рук дело?! Что ты навторила?!
Джоан, прижавшись к стене, только молча смотрела на отца. А Ален тем временем перехватил удобнее кинжал и, наклонившись вперёд, радостно, счастливо улыбнулся.
И мгновение спустя бросился к бушующему альбионцу.
Гробница засияла от магии.
- Ален, - попыталась позвать я, видя, как мальчик заносит кинжал над лежащим без сознания королём. В глазах юного колдуна светилась такая болезненная ненависть, что меня передёрнуло от страха. - Ал..!
Мне зажали рот рукой.
- Тише, Катрин. Не надо, - шепнула на ухо Джоан, подавшись вперёд, глядя, как убивают её отца - с нескрываемым удовольствием.
Да вы тут все ненормальные!
Вытащив кинжал и выпрямившись, Ален медленно повернулся. И двинулся к стоящему на коленях в центре схемы фрэснийскому королю. С лица мальчишки не сходила безумная улыбка, Дерик смотрел на него с обречённым спокойствием.
Я забилась, вырываясь из рук Джоан.
- Ал..! Ален! Стой! Ален!
Мальчишка, уже занеся руку, замер.
Медленно повернулся ко мне.
- Ты… хочешь… чтобы он жил?
Джоан глянула на меня и отодвинулась. Подошла к отцу, наклонилась и спокойно принялась снимать с тела перстни - выборочно - медальон…
Я смотрела на Дерика.
Ален ждал.
- Это из-за него ты здесь, - напомнил он. - Из-за него ты сидела в темнице, из-за него твой принц тебя забыл. И он тебе жизни не даст, если ты ещё надеешься на “долго и счастливо”, Катрин, - и перехватил кинжал поудобнее.
Я покачала головой и посмотрела Дерику в глаза. Фрэснийский король вскинул брови, насмешливо глядя на меня.
- Он отец Эдварда, - тихо произнесла я, подходя к Алену. - И ты его не убьёшь. Мы любим с ним одного принца. Одинаково.
Глаза короля-колдуна расширились, когда я осторожно забрала кинжал из рук мальчика, и отбросила в сторону.
- К тому же ты убивал уже достаточно, - шепнула я Алену. - Хватит. Лучше освободи его, - и, повернувшись к королю, коротко поклонилась. - Ваше Величество. Проклятые - вы сможете снова их обуздать?
Дерик потёр свободные от верёвок руки и, кивнув, вскрыл так и не зажившую рану на запястье. Я отвернулась от него к Джоан, методично обыскивающей альбионского короля. К замершему Алену. Подняла руку с татуировкой и как можно спокойней поинтересовалась:
- Ну что, кто-нибудь мне объяснит, что всё-таки происходит?
***
Портал сжался и выплюнул нас где-то посреди заснеженного леса. Ален, не давая коню передохнуть, пришпорил его, крепко держа поводья. Я, в свою очередь, крепко держалась за Алена.
Король Дерик переместился к себе во дворец - доделывать схему. Джоан осталась в гробнице.
“Она теперь королева Альбиона, - улыбнувшись, сообщил Ален, когда мы добрались до конюшни и он подсаживая меня в седло. - Ей на руку была моя ненависть”.
Я поёжилась, пытаясь отогнать полные крови воспоминания. И, вдохнув морозный, колючий воздух, тихо произнесла:
- Ален… То есть… я теперь… ну… у меня есть магия?
Прижимаясь к шее коня, Ален, не оборачиваясь, отозвался:
- Вроде того.
- Вроде? То есть я теперь… ну… колдунья?
Метаморф рассмеялся.
- Нет, Катрин. Я же объяснял. Магия Грааля каким-то образом перешла в тебя. Его символы на твоей руке. Вроде как знак.
Я покосилась на руку.
- То есть я теперь могу колдовать?
- Ограничено, - отозвался Ален, дёргая поводья и сворачивая влево на развилке. - Я бы сказал, очень ограничено. Магия Грааля - магия чистоты и света. То есть ты не можешь никого ею убить. Но ты можешь защищаться. Точнее она будет тебя защищать. Это… ну… как очень сильный амулет, но действующий всегда. Только исполняющего не все желания, а лишь те, что ведут к свету и добру.
- У-у-у, - протянула я. - То есть списать французский на экзамене мне эта фигня не поможет?
- Нет, - смеясь, отозвался Ален. - Зато ты можешь отменять любую магию - в зависимости от желания… Ты освободила меня.
Я прижалась к нему покрепче.
- О, то есть ты теперь не будешь бухаться в ноги и смотреть на меня щенячьими глазами? Круто.
- Круто, - повторил Ален. - Я ведь всё осознавал, Катрин. Всё, что со мной делали. Всё, что мне приказывали. И не мог помешать… Почему ты тогда сняла с меня цепь?
