Елена Пучкова - Приключения графини
Доказательств того, что артефакт был в доме, пока не было. Одни предположения, основанные на показаниях пожилой женщины. Одни догадки и куча вопросов! Капитан Казимов ударил кулаком в дверь, снимая напряжение и одновременно выходя из дома.
Последней надеждой узнать что-то ценное о таинственных жильцах и событиях, последовавших за их вселением, оставалась беседа с предприимчивым купцом.
Купца решили слегка припугнуть и доставили в одну из небольших допросных комнат Канцелярии розыскных дел.
Андроськин Матвей Федотович попытался откреститься от того, что сдал дом за плату. Ведь от сдачи собственности положено было платить налог в казну. За нелегальную сдачу полагался штраф. А за злостное уклонение — заключение в тюрьму.
При этом его лицо и короткая бычья шея покрылись красными пятнами. На лбу и над верхней губой выступил бисеринками пот.
— Мы все равно выбьем из Вас правду, уважаемый, — сказал капитан Казимов, нависнув над купцом.
Экспедитор Канцелярии, сержант Потёмочкин, нехорошо заулыбался.
Оба офицера видели, что купец вот-вот признается не только в том, что сдавал дом без уплаты налога, но и в том, что захаживает к булочнице каждую пятницу после семи. О булочнице сообщила все та же почтенная матрона.
— Наверное, стоит позвать караульного. У меня нет времени с ним нянчиться, — добавил экспедитор Бурштейн.
Слухи о Канцелярии ходили по столице пугающие. Первоначально Канцелярия создавалась для раскрытия заговоров против императора и устранения врагов империи. Поговаривали, что в казематах Канцелярии были замучены и убиты сотни изменников.
Девять лет назад император разделил Канцелярию тайных и розыскных дел на два приказа. Штат Тайной Канцелярии теперь состоял из ограниченного числа доверенных лиц, и все дознания производили в подвалах Престольного дворца. Канцелярия розыскных дел осталась на том же месте, но отныне занималась поимкой воров и убийц среди простого населения. Не смотря на то, что Приказ видоизменился, благоговение перед экспедиторами Канцелярии живо по сей день. Как и страх перед пыточными.
Стоило капитану Казимову крикнуть караульного за дверью, как купец заговорил.
— Да, сдавал, и готов понести положенное наказание! Только не отправляйте меня в пыточную! Я всё скажу! — затараторил купец, складывая руки в молельном жесте.
Он сдал дом на неделю. Утром пять дней назад к нему в трактире подбежал мальчишка из голытьбы и сказал, что один господин интересуется, сдает ли Андроськин дом. Получив положительный ответ, мальчишка подбежал к сутолому мужчине, сидящему за столом у входа. После чего, этот мужчина подсел к купцу. Единственное, чем купец поинтересовался, зачем господину целый дом. Ведь можно снять комнату. Дешевле выйдет, при нынешнем спросе на жилье. Господин сослался на то, что любит уединение и располагает достаточными средствами для комфортного проживания. Что примечательно, расплатился немногословный господин алмазами.
На вид съемщику было пятьдесят с хвостиком. Седые коротко стриженные волосы, стальной взгляд, благородные манеры. Одет в дорожный плащ с капюшоном. На безымянном пальце красовалась серебряная печатка с рогатой мордой, то ли быка, то ли еще какого зверя.
Больше купец ничего полезного вспомнить не смог. Перепоручив купца заботам экспедиторов Канцелярии, капитан Казимов отправился в Карплезир.
Было уже за полночь, когда капитан вошел в Престольный дворец. Император ждал командира Собственного Конвоя с докладом. После срыва операции капитан Казимов передал со своим человеком краткое донесение императору. Но тот хотел видеть своего командующего лично, чтобы обсудить подробности.
Перед ним стоял большой соблазн зайти к графине Ячминской. Она должна знать о подобных ритуалах.
Выпускали кровь мужику так, чтобы она брызгала фонтаном. Как предположил экспедитор Бурштейн, маг купался в крови убитого или вобрал в себя силу мужика во время смерти.
Хотя какая к лешему сила у обычного слуги? Гвардейцы, опросив жителей старо-купеческого района, быстро разыскали дом, в котором работал убитый. Обычный слуга, из вольнонаемных. Да и маги, народ хоть и странный, но купаться в крови — это уже перебор. Попахивает психопатией.
Только графиня Ячминская могла пролить свет на демонов ритуал. Нет, безусловно, можно было обратиться к литературе, хранившейся в библиотеке дворца. Только это непозволительная трата времени и сил.
В любом случае уже поздно, графиня спит. К тому же, караульные на воротах отправили императору записку с голубем. Николай страдает некоторым нетерпением. И требует от доверенных лиц постоянно держать его в курсе происходящего. Вплоть до того, когда капитан Казимов пересек границу внутренних ворот. Вряд ли долгая задержка подчиненного поднимет Николаю настроение. Особенно, если он узнает, почему капитан Казимов задержался.
Изложив все, что видел и слышал, а также свою версию событий императору, капитан Казимов услышал нечто неожиданное.
— Знаю, что ты доверяешь графине Ячминской. Но я предпочел бы оставить информацию об артефакте не озвученной, — сказал император и с ожиданием всмотрелся в капитана Казимова.
Некогда их связывала крепкая дружба. Когда Николай взошел на престол, отношения стали постепенно ухудшаться. У Николая теперь была власть, и она, как бы Николай не утверждал, что он остался всё тем же, лишь повзрослел, меняла его. Дарен стал его подчиненным. Но подчиняться и оставаться друзьями, это из разряда малоправдоподобного. Стычка из-за жены генерала Яхонтова еще больше увеличила пропасть между ними. Хотя Николай лично улаживал конфликт с генералом, Дарен предпочел потерять звание и должность и уехать подальше от столицы. Хотя мог жениться и все, даже самые ярые поборники морали, простили бы ошибку молодости.
— Она единственный маг, который на твоей стороне, — ответил Дарен, встречая взгляд императора.
— Но ты не можешь поручиться, что она, попади к ней в руки артефакт, отдаст его?
— Могу, — ответил Дарен, соврав даже не моргнув.
— Да, брось!
Дарен молчал. Спорить с Николаем было бессмысленно, когда он вбил себе что-то в голову.
— Я лишь хочу, чтобы у нас было хоть какое-то преимущество. Например, информация об артефакте, — не без раздражения сказал император, прерывая затянувшееся молчание.
— Сомнительное преимущество.
— Не спорь хоть в этом со мной, — сказал император с усталостью.
Дарен встал из удобного глубокого кресла, сидя в котором у него начинали слипаться глаза. Кабинет императора освещал один канделябр. Из приоткрытого окна тянуло свежим ночным воздухом.
