Елена Хотулева - Сумерки памяти
— А ты не боялась? Ведь в таких местах можно было встретить много всякого сброда? — спросил он смеясь.
— Нет. Поскольку, во-первых, меня всюду сопровождал мой незаметно присутствующий рядом телохранитель, а во-вторых, я платила трактирщику, и он говорил всем, что я его младшая сестра, оплакивающая кончину мужа.
— Да, странные у тебя там были развлечения.
— Просто меня звала туда судьба, потому что однажды именно в этом трактире я встретила тебя.
— И кем я был?
— Матросом. Я вижу, как спускаясь с лестницы, ты первый раз увидел мое лицо. Твой взгляд стал другим, казалось, ты сразу понял, что встретил любовь.
— А что ты подумала в тот момент обо мне?
— Я подумала, очень жаль, что я не вольна распоряжаться собой, потому что за всю мою жизнь, прошедшую с момента написания рокового завещания ты был первый человек, с которым мне действительно хотелось бы связать судьбу.
— С простым моряком? Это при твоем-то воспитании?
— Да, а что здесь удивительного? — сказала я. — Если тебе во многих жизнях можно было влюбляться с первого взгляда, то почему мне нельзя?
— А что было потом?
Мне как-то плохо видно, но я знаю, что мы разговорились. Не могу сказать, в один ли это произошло день, или мы несколько раз виделись, прежде чем познакомиться ближе. Не знаю. Но вижу, как мы разговариваем, и ты, снимая с руки старинный перстень, протягиваешь его мне и говоришь:
— Знаешь, это единственная ценная вещь, которая у меня есть. К сожалению, больше мне нечего тебе дать, и только поэтому я не прошу тебя стать моей женой. Но я хочу, чтобы ты узнала и поняла, как сильно я тебя полюбил.
Я беру твой перстень и думаю о том, что, пожалуй, это самый дорогой подарок, который я получила в своей жизни. И неожиданно меня посещает безумная идея.
— Ты хочешь на мне жениться? — спрашиваю я.
— Конечно, — отвечаешь ты удивленно.
— Тогда пойдем, — говорю я и веду тебя к себе домой.
И сидя в кресле своей шикарной гостиной, я начинаю рассказывать тебе историю моей жизни, говорю о завещании и о моих поисках. Ты молча слушаешь и смотришь на меня, а я продолжаю:
— Если после всего, что ты теперь узнал, ты еще не передумал, то завтра я перепишу на тебя две трети моего состояния, и мы сможем сыграть свадьбу.
— И я конечно согласился? — спросил он.
— Разумеется. И с тех пор мы счастливо жили вместе.
— Почти нереальная история, — сказал он, вновь закуривая. — Почти нереальная.
— Отчего же? — спросила я. — Она вполне могла произойти, просто тебе непривычно представлять себя в роли какого-то матроса. Но так было, и с этим уже ничего не поделаешь.
— Да, возможно, что ты права, — сказал он, вставая с кресла. — Так оно и было… А кстати, сколько мы прожили там после нашей свадьбы?
— Не вижу. Эта жизнь оказалась настолько насыщена всякими событиями, что я устала ее смотреть. После того, как мы с тобой объединились, нас ожидало еще много всяких приключений. Каким-то образом я увидела нас в Праге, потом на каком-то корабле. Мы пытались за кем-то следить, искали какого-то человека. Сплошная путаница и я никак не могу в ней разобраться.
— И не нужно, она уже все равно ничего не решает. Все что ты должна была узнать об этой жизни, ты уже увидела, а теперь тебе пожалуй пора отдохнуть, поскольку все эти видения даются тебе не так-то просто.
— Да, ты прав, — сказала я, подходя к окну. — Мне уже пора идти, и наверное мне следует сделать небольшую передышку в моих воспоминаниях, и некоторое время подумать о чем-то другом.
* 21 *
Я нетерпеливо звонила в его дверь и не могла дождаться, когда он откроет. После нашего последнего разговора прошло всего несколько дней, но для меня многое изменилось.
— Ты не хотел меня впускать? — сказала я вместо приветствия, когда он встретил меня на пороге.
— О чем ты говоришь? — как всегда делая вид, что ни о чем не догадывается, спросил он.
— Мне надо с тобой серьезно поговорить, — ответила я, проходя в комнату, и села на диван.
— Так что у тебя стряслось?
Я вздохнула, пытаясь отдышаться, и немного переведя дух, произнесла:
— Сегодня днем мне сказали, что ты вовсе не живой человек, а некто другой.
Он рассмеялся:
— Ты просто полна сюрпризов. Объясни мне по порядку, с кем ты общалась, и как он тебе это сказал.
Я схватилась за голову и сидела молча. Потом встала и, подойдя к проему балконной двери, сказала:
— Я познакомилась с одним человеком, который умеет «видеть». Мы говорили о всевозможных вещах, которые я хорошо чувствовала, но сама себе не могла объяснить. Он рассказал мне много интересного о моей жизни, а потом мы стали говорить о перерождениях…
— Он в это верит?
— Да, он сказал, что в это нельзя не верить, потому что это существует.
— Для тебя это конечно была большая новость? — усмехнулся он.
— Почему ты злишься? Разве я не имела права поговорить с таким человеком?
— Нет, ты просто задавала ему странные вопросы. Зачем? Ведь многое ты видела лучше, чем он.
— Я не знаю, — ответила я расстроено. — Понимаешь, когда мы говорили, мне показалось, что он должен увидеть тебя. И мне так захотелось спросить его, когда же мы с тобой все-таки встретимся.
— И что он сказал?
Я замялась:
— Он… Он ответил, что видит тебя как душу умершего человека, и что ты связан со мной заклятьями, которые ты сам, будучи приверженцем черной магии, наложил на нас в 1320 году.
— Да, это очень интересно, — сказал он, закуривая сигарету. — А что еще он тебе наговорил?
— Кое-что о моем прошлом, немного о будущем, и больше ничего особенного.
— А как ты отреагировала на его замечание по поводу 1320 года?
— Я сказала, что такой истории я не помню. И что всегда была уверена, что рано или поздно нам с тобой суждено встретиться в этой жизни во вполне материальном обличии.
— Послушай, — сказал он задумавшись, — коли уж об этом зашел разговор, то объясни мне, как ты вообще представляешь себе наше общение?
Я присела на подоконник:
— Мне всегда казалось, что ты где-то существуешь, живешь своей жизнью и возможно даже не догадываешься о том, что какая-то часть твоего «я» может общаться со мной на расстоянии.
— А о том, что я неперевоплотившаяся душа, ты не думала?
— Нет. Вернее не так… Я действительно рассматривала такую возможность, но потом решила, что очень многое говорит за то, что ты живой человек.
