Клер Уиллис - Полночный поцелуй
— Я его нашел, смотри!
Барри сумел отодвинуть тяжелую крышку, она опасно свисала с нижней части саркофага. Гроб оказался глубоким, не меньше четырех футов, и я не могла заглянуть внутрь, пока на подгибающихся ногах не подошла вплотную. Божественный аромат становился все сильнее и сильнее, но смешивался с другим запахом, горьким и отвратительным. Я заглянула внутрь, к горлу подступила желчь, и меня едва не вырвало.
Эрик, обнаженный, лежал на своей мраморной постели без матраса или одеяла для защиты от холода. Меня это огорчило, хотя я понимала, что он ничего не чувствует. У него было спокойное лицо, руки вытянуты по бокам, длинные пальцы слегка загнулись внутрь. Мой взгляд скользнул по страшному сморщенному ожогу над его левым соском и остановился на свежей ножевой ране, диагональном разрезе от ключицы до низа грудной клетки. Именно от вида раны меня и затошнило. Края бледной кожи загнулись, как черный провощенный пергамент, вверх от влажных красных мышц. От раны поднимался вонючий дымок, словно плоть залили кислотой, которая активно разъедала мышцы.
— Что ты наделал? — закричала я.
Рана была ужасной, глубокой и жестокой, но она не кровоточила. Не разбираясь ни в анатомии вампиров, ни в том, какое действие магические клинки оказывают на нежить, я не знала, угрожает ли это ранение жизни. Насколько я понимала, Эрик уже мог умереть, но я поднесла пальцы к его ноздрям и испытала невероятное облегчение, ощутив холодное сухое дыхание. Опустила руки ниже и почувствовала, как бьется сердце — медленно, но ровно. Сжав его холодное твердое плечо связанными руками, я потрясла Эрика, прекрасно понимая, что если даже боль от раны не смогла его разбудить, мне это точно не удастся. Перед глазами все по-прежнему раздваивалось, и второй, призрачный Эрик тоже шевелился под моими руками, но не просыпался.
За спиной послышалось безумное хихиканье Барри.
— Я опробовал на нем нож, и только глянь, что вышло! Кожа загорелась, как факел, и до сих пор горит. Если это не магия, то уж не знаю, что это такое!
На щеку Эрика капнула моя слеза.
— Почему ты его просто не убил?
— Ну конечно, потому что хотел, чтобы ты тоже посмотрела! — Он снова истерически расхохотался.
Конечно, он хотел, чтобы я посмотрела. Барри был садистом самого омерзительного толка, что доказывалось страшным следом, оставленным им в Азии. Он заставит меня смотреть, как убивает Эрика, а потом убьет и меня. Даже хуже того.
Я прижалась к гробу, глядя на единственного мужчину, которого по-настоящему любила. Беспомощный, как куколка бабочки, с застывшими конечностями, он ждал метаморфозы ночи. Я должна что-нибудь сделать, и сделать это прямо сейчас.
Перед внутренним взором пронеслись образы предыдущих преступлений Барри, и эти гротескные картинки натолкнули меня на мысль. Конечно, это всего лишь проблеск надежды, возникшей после того, как я пришла в сознание. Я бешено заморгала, стараясь нагнать как можно больше слез, изобразила несколько всхлипов, а потом повернулась к Барри. Конечно, я ужасно рисковала и со страхом представляла себе последствия, если у меня ничего не получится, но других вариантов все равно не было.
— Пожалуйста, убейте меня прямо сейчас, — взмолилась я, а по лицу текли слезы. — Только не делайте мне больно, как тем девочкам.
Барри приблизился ко мне, держа в правой руке кривой серебряный нож. Другая рука была пустой — пистолет он заткнул за пояс. Я рыдала и всхлипывала, пятясь от него и подняв перед собой связанные руки. Его мерзкая улыбка постепенно менялась. Из сумасшедшего мужчины он превращался в бешеного волка. Губы растянулись, обнажив гигантские белые зубы. Это действует! Барри забыл про Эрика и. обратил все внимание на другую жертву, самую свою любимую — беспомощную женщину!
Его глаза шарили по моему телу сверху вниз, надолго задержавшись на груди. Потом он издал какой-то горловой звук и кинулся на меня. Мы рухнули на твердый бетонный пол. Он слепо рвал на мне одежду, забыв даже о подобии человечности. Нож со звоном покатился по полу, но Барри не обратил на это никакого внимания. Он давил на меня всем своим весом, прижимая связанные руки, и я едва снова не потеряла сознание от боли и нехватки кислорода. Он приподнялся, чтобы расстегнуть молнию на брюках, и у меня появилось небольшое пространство для маневра. Всего в нескольких дюймах от моих связанных рук я ощущала твердые грани пистолета, вжимавшегося мне в бедро. Я протянула руки, вцепилась в граненый металл рукоятки и положила палец на спусковой крючок.
— У меня твой пистолет, Барри! — заорала я. — Слезь с меня!
Барри замер.
— Он на предохранителе. Спорю, ты не знаешь, что с ним делать.
— Спорю, он не на предохранителе, и мне всего лишь нужно шевельнуть пальцем, чтобы твои кишки разлетелись по всему потолку!
Он передернулся.
— Слезь с меня сейчас же!
Барри приподнялся на локтях и перекатился на бок, прикрывая голову руками. Я направила пистолет прямо на его ошеломленное, перепуганное лицо и неуклюже встала. Перед глазами по-прежнему все двоилось, и мне приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы целиться в более материального из двух Барри, не давая сбить себя с толку призраку, маячившему рядом.
— Подними кинжал, — приказала я. — И не вздумай делать глупости.
Я видела, как Барри старается овладеть собой. Лицо его превратилось в улыбающуюся маску.
— Давай не будем играть в игрушки, милашка. Ты не выстрелишь в меня, и, уж конечно…
Выстрел едва не впечатал меня в стенку. Я с трудом удержала пистолет в руках, а когда взглянула на Барри, обнаружила, что он скрючился, как мокрица, и держится за левую ногу. Из-под пальцев струилась кровь, пачкая брюки цвета хаки.
— А-а-а, сука, ты меня подстрелила!
— Точно. А теперь делай, что сказано, или в следующий раз я прицелюсь чуть повыше. Вставай.
— Мать твою, я не могу встать! Ты прострелила мне чертову ногу!
— Ладно. Тогда ползи в соседнюю комнату.
— Что?
— Ты меня слышал. Ползи! — Я пнула его в раненую ногу.
— А-а-а! Хватит! Хорошо, поползу! — Он подтянулся, встал на четвереньки, по мере сил придерживая простреленную ногу, и медленно пополз по коридору, в соседнюю комнату-склад.
— Ты, твою мать, еще пожалеешь об этом, Энджи!
Когда он перевалился через порог, я придала ему ускорение, пнув в задницу, и сказала:
— Уже жалею. Жалею, что оставляю тебя в живых.
Он перекатился на спину и схватился за раненую ногу. Слезы градом катились по его потному багровому лицу.
— Чуть не забыла, — добавила я. — Отдай мне ключи.
