Кристин Фихан - Темный демон
— Не убивай его, Наталья, — остановил ее Джубал. — Нам необходимо узнать, что он тут делает.
Габриэлла высунула голову из ванной.
— Я помню его еще с того раза, когда мы с тобой здесь останавливались, Джубал. Он околачивался в баре. Взгляд у него был такой странный, когда он увидел, как мы заходим, и именно поэтому я его заметила.
— Значит, вы в союзе с вампирами, — сказал Брент, от фанатичной ненависти у него даже лицо перекосилось.
— Прости, дружок, ошибочка вышла. Я убиваю вампиров, а не тусуюсь с ними. Они жуткие маленькие дьяволята и чертовски трудно убиваются. Необходимо обладать правильными навыками…
— Только не надо про огнеметы, Наталья, — простонал Джубал. — Ты на них просто помешалась.
— Это невозможно, мы давно уже вычислили, что вы — вампир.
— Офигеть. Вы даже информацию правильно собрать не можете. Не очень-то умные, да? — спросила Наталья.
— Отойди Наталья, — предупредил Джубал. Ее снова трясло, и он заметил, что ее пальцы изгибаются на манер когтей. — Иди, подыши чуток. Я не могу позволить тебе его застрелить, пока мы не получим информацию.
Он подмигнул ей, хватая Брента за ворот и толкая в кресло.
— Ты не правильно выбрал комнату. У нее тут охрененный арсенал, и она знает, как им пользоваться. Почему вы нацелились на семью Славики?
Наталья прислушивалась, как Джубал допрашивает мужчину только краем уха. Она сосредоточилась на прикосновении к разуму Брента Барстоу, ощущая его по-тигриному. Он провонял фанатизмом.
«Викирнофф. Проснись!»
Всю телепатию, которая у нее была, она использовала, чтобы дотянуться до него.
«Может ли эта ситуация стать еще хреновее? У меня тут вампиры, Король Троллей, а теперь и какой-то безумец, похищающий маленьких девочек и угрожающий владельцам гостиниц. Я бы позволила тебе остаться в твоей уютной кроватке и выспаться, но ты прислал этих людей нянчиться со мной, а теперь они все — в опасности. Так что поднимай свою задницу, тащись сюда и помоги мне тут со всем разобраться».
Она затаила дыхание, ожидая хоть какого-то знака, который бы показал, что он жив и здоров. Ей был нужен его ответ, даже если бы он просто зевнул и снова заснул.
Сначала Наталья его почувствовала. Он ничего не сказал, но в ее разуме появилось его присутствие. А потом по ее заледеневшему телу начало растекаться его тепло. Она ощутила, как он, чтобы быть в курсе произошедшего, вошел в ее воспоминания и мысли. Он потянулся — большой хищник, выпускающий когти и перекатывающий мускулы. В ее разуме отпечаталась четкая картинка. Ее накрыло облегчение. Не просто облегчение. Огромное облегчение, и следом за ним — злость.
Пока она тут страдала, он преспокойненько сопел без единой мысли о ней.
«Я признателен за такое душевное приветствие, ainaak enyém, и приятно узнать, что тебе не удалось найти способ нас разделить. Чем занималась?»
«Спасала мир, пока ты спал, а чем же еще?»
«Меня не оставляет такое чувство, что был пожар. Весьма настойчивое чувство. Горела одежда, твоя комната была в дыму, так что тебе даже пришлось ненадолго открыть окна и балконную дверь».
Звучало это определенно как выговор, и возникло ощущение обнаженных клыков.
«Постарайся сосредоточиться на том, что важно. Этот идиот думает, что я вампир. Он и три его «шестерки» похитили семью Славики».
«Половину времени ты говоришь загадками. Я скоро буду. Не спали гостиницу, пока ждешь меня».
«Кто сказал про ожидание? Я не брошу ребенка внизу без защиты. Ну и Славика тут не в себе, а я, вроде как чувствую свою ответственность. Как должен и ты. Если бы я не была так убита горем, я бы услышала шепот заговора и смогла бы его предотвратить».
«А». На мгновение между ними повисла тишина. «Теперь вижу».
«Видишь что?» Его нежный тон вызывал подозрения.
«Зена — женщина-воин. Ты и есть Зена, женщина-воин. Должно быть она героиня фильмов, и ты себя с ней отождествляешь».
«Заткнись, тьфу-ты! Мне сейчас как-то не до дискуссий про Зену. Я все еще в курсе, что ты мечтаешь о Сьюзи Хоуммэйкер в качестве твоей Спутницы Жизни. И поверь мне, Вик, ты не стоишь страданий. Сьюзи более тебе подходит».
Он восставал. Она ощутила, как он вырвался из земли в небо. Его пронизывала энергия и переливалась в нее, будто в нем этой энергии было столько, что уже просто не вмещалось. Она не понимала, каким образом он не просто полностью излечился, но и вошел в полную силу, однако в воздухе, подобно электрическим зарядам, потрескивала энергия. Вопреки ее воле, ее накрыла волна радости вместе ощущением его явного физического присутствия.
«Такое чувство, что ты немного бледноват, вроде как не совсем в порядке. Я буду держать оборону, пока ты поешь».
Она не могла позволить ему думать, что с восторгом ожидала его появления.
«Откуда ты берешь эти высказывания? И я думал, что покормлюсь от тебя».
Она получила немедленное впечатление, как смыкаются сильные белые зубы, а также поток очень чувственных картинок.
«Извращенец».
Она не собиралась признавать, что ее окутала радость или что тепло разлилось по венам.
Она снова обратила внимание на Брента Барстоу. Мужчина провонял страхом и насилием — очень опасная комбинация. Он так и продолжал качать головой и настаивать, что Славика и ее семья якшаются с вампирами, облегчая им возможность завладевать новыми жертвами для пополнения их рядов.
Утомившись от этой противоестественной ненависти и узколобого мышления, она склонилась к нему так, что их лица разделили лишь миллиметры, позволяя тигрице подняться к поверхности, чтобы в ее глазах он увидел жажду убить.
— Ты рассчитываешь, что люди будут вести себя цивилизованно, в то время как ты — не ведешь, но в этот раз, приятель, ты совершил большую ошибку. Когда мои друзья в опасности, я не веду себя цивилизованно.
— Наталья, — вмешался Джубал. — Он фанатичный имбицил. Давай сдадим его властям.
— Если вы, как вы заявляете, убиваете вампиров, — сказал Барстоу, — тогда мы на одной стороне. И в подобных мерах нет никакой необходимости.
Брови Натальи взметнулись вверх.
— Нет необходимости? Когда вы держите в плену мужа и дочь Славики — невинною девочку, которая точно с вампирами не могла иметь ничего общего — связанными в их же собственном доме? Я — не на вашей стороне и никогда не буду.
— В любой войне бывают жертвы. А мы — на войне, — провозгласил Барстоу.
