Кровавые розы (ЛП) - Прайор Линдси Дж.

— Тогда пусть будут розы, — сказала она.

— Боль в сочетании с наслаждением, — ответил он.

— Именно так, как тебе нравится, верно?

Его улыбка была мимолетной.

— К тому времени, как я закончу, тебе будет всё равно, что с тобой происходит.

— К тому времени, как я закончу, ты даже не поймёшь, что тебя сразило.

Он улыбнулся, снова опустил её руку и отпустил запястье. Его внимание отвлекло то, как вдалеке послышался звук поднимающихся ставней, от которого по клубу разнёсся тихий гул.

— Сумерки, — сказал он, оглядываясь на неё. — Как раз вовремя.

ГЛАВА 24

Лейла не знала, чего она ожидала, но только не того, что её отведут обратно наверх и уж точно не в библиотеку. По пути она с опаской взглянула на разбитую дверь, что прекрасно иллюстрировало, в каком настроении выходил из неё Калеб.

Она последовала за ним к дальней стене книжных шкафов за столом.

Когда он снял несколько книг с одной из полок, и открылась потайная комната, волна паники пронзила её грудь.

Это было всего лишь небольшое помещение — книги и документы громоздились на полках от пола до потолка. Однако её внимание привлекла дверь слева — дверь, которую Калеб быстро открыл, чтобы показать непроглядную пустоту за ней.

— Куда ты меня ведёшь? — спросила она.

— Наружу.

— Через эту дверь?

— Полагаю, что за нами всё ещё наблюдают.

— И что потом?

— Я хочу тебя кое с кем познакомить.

— Почему мне не нравится, как это звучит?

— Ты поймёшь. Доверься мне. Может быть, больше, чем тебе хотелось бы признать.

Её сердце бешено колотилось. В её голову закралась мысль — Софи. Она не осмеливалась произнести её имя вслух, причем не в последнюю очередь из страха быть разочарованной. Она настороженно наблюдала за ним, когда он ступил на то, что её настроенное зрение могло различить как верхнюю площадку лестницы.

Он опёрся руками о дверной косяк.

— Тебя нужно затаскивать?

Осознания того, что это не пустая угроза, было достаточно, чтобы заставить её переступить порог.

Она спустилась по тёмным, промозглым и холодным ступеням. Длинный коридор у подножия которых сохранял те же непривлекательные атрибуты. Неоновые огни вспыхивали сквозь щели в заколоченных окнах, тянувшихся по всей длине коридора.

Лейла с тревогой взглянула на тяжёлые двери, мимо которых они проходили слева.

— Что это за место?

— Камеры хранения и архивы тех времен, когда это была библиотека.

— Для чего ты их используешь сейчас?

Он взглянул на неё, и намек на ухмылку ничуть её не успокоил.

— Забудь об этом, — сказала она. — Я не хочу этого знать.

Пройдя несколько поворотов по дальнейшим коридорам и заброшенным комнатам, Калеб набрал код на раздвижных дверях.

Ночной воздух наполнил затхлую комнату, когда Калеб потянул на себя дверь.

Она последовала за ним в переулок.

Переулок был воплощением того, что она узнала о Блэкторне — мрачный, безрадостный, заброшенный и изобилующий угрозами.

Районы Блэкторна были как в тумане, когда её везли по ним прошлой ночью, но теперь, когда она вышла с ним на главную улицу, когда он вёл её сквозь толпу, шум и яркие огни, ничто не могло скрыть запущенности, убожества, неприятных ощущений.

Уровень шума отдавался в её барабанных перепонках — музыка доносилась из баров, из открытых окон наверху, смех и издёвки раздавались в промежутках между криками.

Она обходила мусор, разбитые бутылки, выброшенные пакеты из-под еды.

По мере того как толпа сгущалась, по мере того, как они подходили к более плотной части Блэкторна, несколько раз Калеб ловил её за руку, оттаскивая с пути приближающейся толпы, а однажды его рука скользнула вниз по её талии, отчего у неё заболел позвоночник от интимности этого жеста. Потом он отпускал её, заставляя снова идти одной.

Были пристальные взгляды, в основном со стороны женщин. Сначала она подумала, не потому ли, что они почувствовали, кто она такая, но поняла, что, скорее всего, это из-за того, с кем она была. Она видела, как они оценивают её, их хмурые взгляды говорили ей, что они пытаются понять, почему именно она идёт по улице рядом с ним.

Чем дальше они шли, тем больше толпа начинала рассеиваться, пока он не повёл её по паре мощеных переулков в более тихую часть района. Направляясь по переулку, Калеб направил её к тому, что когда-то было величественным Эдвардианским домом.

Калеб сунул свою руку в её. Ощущение его холодной, сильной ладони, сжимающей её ладонь, заставило её мысленно вернуться к их встречам в его пентхаусе — встречам, которые теперь казались далёким сном. Здесь, в суровой реальности, их близость казалась почти нереальной.

Она отвела взгляд от любопытных взглядов, когда он провел её через парадную дверь в полутёмный и убого выглядящий бар.

Меланхоличный певучий голос эхом отражал его страдания из динамиков, разговоры в помещении были тревожно тихими. Тот факт, что все были разделены по кабинкам, сказал ей, что это была не столько социальная арена, сколько место, где проводились деловые встречи — компромиссы, сомнительные сделки. Это была именно та арена, на которой, как она себе представляла, она бы оказалась, если бы не доказала, что она не просто финансово выгодна.

Он выбрал U-образную кабинку в тёмной нише и жестом предложил ей сесть первой, развернув её к центру, откуда им обоим был хорошо виден бар.

— Мы встречаемся с тем, ради кого сюда пришли? — спросила она.

— Да, — сказал он, и его внимание мгновенно переключилось на высокую и стройную официантку, направлявшуюся к ним.

Она окинула Калеба быстрым восхищенным взглядом, её большие карие глаза улыбались.

— Калеб Дехейн. Давненько не виделись.

— Хорошо выглядишь, Флик.

Лейла взглянула на него, и от его ответной улыбки у неё в животе всё сжалось.

Её накрашенные красные губы, составляли потрясающий контраст с блестящими чёрными волосами, коротко подстриженными на пробор.

— Что я могу вам предложить?

— Домашнего виски будет вполне достаточно.

— А твоя подруга? Принести ей молочный коктейль?

Улыбка Калеба стала шире.

— Думаю, ей понадобится нечто большее.

Флик ухмыльнулась, как будто они обменялись какой-то личной шуткой, отчего Лейлу охватило раздражение.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказала она, прежде чем снова уйти.

— Она очаровашка, — съязвила Лейла.

— Она замечательная девушка.

— Как я понимаю, покорённая?

Он взглянул на неё, но ничего не сказал.

Лейла оглядела бар. У неё мурашки побежали по коже от одного только присутствия там.

— Если она такая замечательная девушка, почему она здесь работает?

— Мы в Блэкторне, милая… доме свободных. У нас здесь изобилие вариантов.

— Так вот почему я здесь? Ты хочешь показать мне, на что похожа жизнь? Ты хочешь оправдать то, что планируешь сделать со мной? Неужели ты хоть на минуту подумал, что твой вид не поступил бы точно так же, если бы судьба повернулась вспять? И ты называешь меня ханжой.

Флик вернулась и поставила перед ними два бокала виски, её приподнятые брови сказали им, что она почувствовала напряжение за столом, прежде чем неторопливо удалилась.

— Просто скажи мне, зачем ты привёл меня сюда?

Калеб положил руку на спинку сиденья позади неё, положил одну ногу на сиденье, как будто устраивался на ночь.

— Ты не волнуешься, да? — спросил он, поворачивая к ней голову, и его глаза блеснули в полумраке.

— Это место не совсем в моём вкусе.

— Вот где бы ты проводила своё время, — сказал Калеб, — если бы уже приняла себя такой, какая ты есть. Это те места, на которые ты бы нацелилась, люди, с которыми ты бы общалась плечом к плечу. Ты бы прокралась сюда, дождалась свою цель и завела её в какую-нибудь тёмную нишу. Вот какой могла бы быть твоя жизнь, если бы ты пришла отомстить за свою мать, как следовало бы.

— Если это не доказательство того, насколько я была права, не сделав этого, то я не знаю, что это такое. К чему ты клонишь?