Кресли Коул - Макрив
— Пусти, МакРив. — Не сумев стряхнуть его руку, она пнула по его ноге. — Не трогай меня!
— Лучше тебе привыкнуть к моим прикосновениям. Скоро я ничего не смогу с собой поделать. У тебя уже началось распыление. Даже сейчас воздух вокруг тебя пряный.
— Что? — Её лицо побледнело сильнее, подсвечивая синяк. — Нет. Не может быть.
— О, да. По пути сюда я едва мог сосредоточиться на дороге. Сознание было как в тумане.
— Но ты сказал, что это сведёт тебя с ума.
— Оно усиливается. — сказал он, и, тем не менее, всё было не так просто. Её распыление действовало на него совсем не так, как распыление Руэллы. Возможно, потому, что Хлоя была его Подругой.
Руэлла контролировала его физически; Хлоя — и физически, и морально, что делало его положение шатким вдвойне. Его тянуло не только с ней переспать, но и прижать к груди, заставить улыбаться, сделать что угодно, лишь бы стереть с лица это выражение безнадёги.
Он сопротивлялся этому всем своим существом. Моя воля — принадлежит лишь мне.
— Если бы я могла остановится, — сказала она. — Я это делаю не намеренно.
— Это всё, что ты можешь сказать? Знаешь ли ты, каково это — потерять контроль над своим разумом? Над своим телом?
На её лице мелькнуло раздражение.
— Ты похитил, меня, а теперь терроризируешь. Так что догадываюсь.
— Похитил? Скажи лучше, спас твою задницу. Я привёз тебя в надёжное место для твоей же безопасности.
Она ущипнула свою переносицу.
— Кажется, ты не удивлён, что у меня начался этот процесс.
— Я знал, что это только вопрос времени.
— Если это правда, и ты понимал, что я не могу сбежать, значит, намеревался быть со мной… в сексуальном плане?
— Было лишь два сценария развития событий: позволить другому мужчине обладать моей Подругой, либо сделать это самому. Мой Инстинкт ликана и зверь никогда не позволят трахать тебя кому-то другому, а значит, выбора у меня нет. Я вынужден сделать тебя своей.
Она опустилась на сидение у окна, словно одна лишь эта мысль лишила её сил.
— Вынужден? Ты самый отвратительный человек, которого я когда-либо встречала. Спрашиваю тебя ещё раз, что, чёрт побери, я тебе сделала?
У него не было готового ответа. Да, она оттащила его от края пропасти, а потом вновь толкнула туда. Но не по своей вине.
Она была женщиной его мечты, пока не превратилась в женщину его кошмаров. Опять-таки не по своей вине.
— Одно без другого невозможно. Нельзя наполнять воздух своей химией, а потом обижаться, получив то, что хотела.
— И ты считаешь это нормальным? Заниматься сексом с тем, кто не хочет тебя, как личность? Чьё единственное желание — лишь не испытывать боль?
— В точности описывает мою ситуацию. — Он никогда никого не желал столь отчаянно. — Это случится сегодня, Хлоя. Приготовься. И да помогут нам боги.
Глава тридцать вторая
Дрянь, дрянь.
Хлоя подтянула к себе мусорное ведро, а потом выплюнула туда полный рот солёных крекеров, словно они были радиоактивными.
На полу вокруг неё выросла горка из крошек и обёрток от крекеров.
Она вспомнила, как одна из её подружек в средней школе накормила свою гончую брокколи под сыром. Собака радостно чавкала, пока не добралась до мерзкой основы из брокколи.
Я понимаю тебя, пёс. Дрянь.
Еда действительно больше не выход? Дрожащими руками она открыла другую упаковку, укусив сразу два крекера. Что угодно, лишь бы не распылять. Жевать, жевать…. разве получится проглотить полный рот? Пожалуйста, проглатывайся…
Мусорное ведро! Она освободила рот, запихав палец за дёсны, чтобы вытащить все застрявшие частицы. Потом попробовала остаток напитка. Разумеется, виски прошёл, словно шёлк. Только она знала, что этого совершенно недостаточно, чтобы поддержать организм.
Позиция на поле? Тело её подводит. Она сделала всё, чтобы остаться в норме, но, может, пришло время признать поражение.
С каждой минутой пустой желудок мучил её всё сильнее, а желание расцветало. Пробуждение? О, да. Будто либидо целенаправленно заводили.
И оно по-прежнему было зациклено на МакРиве.
Значит ли это, что его предсказания вот-вот сбудутся? Она приползёт к нему на коленях? Или станет умолять, пока он будет отказывать ей снова и снова?
Все говорили, что свой первый раз запоминается навсегда. Она не хотела запоминать, как будет пресмыкаться, чтобы получить его член — особенно потому, что в её случае это всегда будет буквально.
При мысли об этом ей стало ещё хуже, чем от крекеров.
Была ли она той женщиной, которую возбуждает жестокость? Как манекен для отработки ударов, вечно подпрыгивающая в ожидании новой затрещины.
Нет, она отказывалась в это верить. Он был всего лишь средоточением полного отчаяния. В детстве Хлоя заблудилась в лесу, без воды; она помнила, как, томимая жаждой, серьёзно поглядывала в сторону лужи.
МакРив был просто большой ликанообразной лужей.
Может, ей надо просто это сделать. Один раз он уже подарил ей блаженство, а если секс считается более приятным актом, то… Став сильнее, она сможет сбежать. Это ведь неплохо — покормиться и вылечиться?
Её суккубская часть напомнила ей об энергии, которую она получила от того минета. Почувствовав её снова, она сможет свалить из этого места, из этой страны, подальше от МакРива навсегда.
Это будет последняя ночь, когда ей придётся созерцать его отвратительную самодовольную улыбку.
Тем не менее, даже в полном отчаянии, она передумала вставлять часть "приползти к нему на коленях" в программу вечера. Всё, что угодно, только не вымаливание.
И только не его зверь.
Такая путаница. И попытка игнорировать её нарастающее желание не сработала. Трусики намокли, в промежности болело.
Сможет ли она выпустить пар? Или даже отсрочить новую волну распылений?
Хлоя встала, направившись в душ. Раздевшись, она внимательно рассмотрела своё отражение. Из-за голода она похудела, но синяк выглядел не так уж плохо.
Волосы уже отросли. По приезду она собиралась найти ножницы, но была слишком вымотана, чтобы этим заняться. Затянуть волосы в хвостик было легче и быстрее, чем ежедневное состригание всей густой гривы.
МакРиву больше нравятся длинные волосы? Не всё ли равно?
Она включила душ, впечатлившись разнообразием туалетных принадлежностей. Ступила под горячую воду, намылила губку, начиная с груди, и позвола рукам задержаться на каждом изгибе. Бёдра, ягодицы.
Гладя себя, она представляла, как МакРив сидит внизу у огня, а его золотые глаза освещены пламенем. Хлоя представляла, как его большие руки бродят по её телу. Она обхватила ладонью и принялась массировать промежность, как он это сделал в самолёте.
