Марина Суржевская - Отражение не меня. Искра
— Я ничего не понимаю, — растеряно прошептала я, зябко обхватив себя руками. Что происходит?
— Твой отец продал тебя, Лея. Вас обеих. Продал Королеве Тьмы за возможность быть со своей женой.
— Я… не верю… Что ты такое говоришь? Зачем? Я не понимаю… — пробормотала я. Меня начала бить дрожь. Мне не нравилось его слова и поведение. Смысл фраз с трудом доходил до меня. И я не узнавала Шариссара. Словно мужчина, который меня целовал, ел ягоды из моих губ и держал, не давая утонуть — исчез. А на его месте стоял незнакомец, чужой и равнодушный.
— Поверь, — без эмоций бросил Шариссар. — Незабудка у Лероя, и они направляются в Оххарон. Впрочем, мне тоже пора.
— Пора? — глупо переспросила я.
— Да. Моя задача выполнена.
— Какая задача? — дрожащими губами спросила я. Ведь я уже чувствовала, что мое счастье, такое близкое и желанное, звенит и вот-вот разобьется тысячью острых осколков, изранив мне душу. Я смотрела в лицо, которое успела полюбить, и не видела в нем чувств. Холодное, словно высеченное из камня лицо паладина Мрака. Ничего теплого или любящего. Ничего из того, что я так хотела в нем увидеть. Он был слугой Оххарона и врагом светлых. Но я думала, что мне он не враг…
Как же так?
— Ты ведь уже все поняла, кошечка? — он насмешливо усмехнулся.
— Ты врал мне? — горло сжалось, и слова прозвучали жалко.
— Ни разу, — Шариссар пожал плечами. — Я ни разу тебе не соврал. Я не сделал ничего против твоей воли. — Он сделал паузу, темные глаза внимательно изучали мое лицо. — И я взял лишь то, что ты сама предложила. К тому же…
Он опустил глаза, внимательно рассматривая мое обнаженное тело, кое-как прикрытое платьем. — К тому же должен же я был получить хоть что-то, — равнодушно бросил он. — А ты весьма соблазнительна. Можешь считать, что я взял свою награду.
— Награду за что? — тихо уточнила я, уже зная ответ.
— За уничтожение Искры.
— О, Боги… — я сжала ладони, ставшие ледяными.
— Да, — Темный смотрел спокойно. В нем даже насмешки не было, просто равнодушие. — Любящее сердце Искры отдает светлую силу веками. Но я уничтожил твой свет. Ты гаснешь… В тебе больше ничего нет, Лея. И Искра угаснет навсегда.
— Но ты не дал мне умереть! — я закричала жалобно, все еще пытаясь во что-то верить. Значит, все ложь? Меня всего лишь использовали? Не верю… не хочу верить!
— Разве ты не понимаешь? — он покачал головой, будто удивляясь моей недогадливости. — Если бы ты умерла, то и стала бы Искрой. Бесплотной душой, чистым светом, к которому невозможно прикоснуться. Ты разгорелась бы так ярко, что залила бы силой Пятиземелье. Ваш мир усилился бы тысячекратно. В тебе было так много любви, Лея. К сестре, людям, миру и жизни. Ко мне. И я уже не смог бы погасить этот свет. Это возможно сделать лишь с живым человеком. Ты отразила магию Искры, но не успела стать ею, Лея. Поэтому я и вернул тебя. И магистры уже не смогут возродить этот свет, собрать его или передать. Его просто больше нет.
Он так спокойно рассказывал об этом, что я ощутила настоящий ужас. Боги, он что, ничего не чувствует? Я смотрела в лицо Шариссара и самое плохое, что испытывала лишь одно желание: чтобы он рассмеялся и сказал, что шутит. Вот так глупо и не смешно шутит.
Но я уже знала, что это правда.
Что нет никакой сказки, все просто и обыденно. Меня просто использовали, каждый, как мог. Светлые желали получить Искру. Темные — ее уничтожить. И только я со своей наивностью и глупостью умудрилась найти во всем этом любовь.
— Значит, Отражение должно было полюбить, — я закусила губу, не чувствуя боли. Вспомнила сад с фонтаном, в котором мы сидели с магистром Райденом. И там было сплошное притворство. Как же противно от всего. — И приз досталась тебе. Мои поздравления, паладин.
— Благодарю, — он слегка поклонился. — Состязание было слишком простым, чтобы мне стало интересно, но награда мне понравилась.
Я поняла, что он имеет в виду, и задохнулась от обжигающей нутро боли. Награда. То, что произошло сейчас на этом полу, то, что я приняла за акт любви, он взял, как награду.
Нет. Он просто взял меня. Потому что захотел.
Где-то внутри стала зарождаться ненависть. К его черно-синим глазам, к равнодушному лицу, к телу, которое лишь несколько минут назад вбивалось в меня с животной страстью.
— Ненависть — это хорошо. — Он вновь догадался, о чем я думаю. — Ненависть сожжет те остатки Искры, что в тебе еще тлеют, — Шариссар слегка улыбнулся.
— Ты врешь, — сквозь побелевшие губы выдавила я. — Было что-то настоящее. Между нами. Что-то, идущее от сердца… Я чувствовала это!
Шариссар шагнул ко мне, так быстро и плавно, что я вздрогнула. И это движение еще раз напомнило мне, что он не человек. Он никогда не был им. Он лишь притворялся, чтобы заставить мое глупое сердце полюбить. Темный склонился, словно хотел поцеловать. Его губы улыбнулись, но глаза остались холодными.
— Между нами ничего не было, Лея. Ничего, что имело бы для меня значение. И близость с тобой — это лишь желание тела. Будь подо мной другая, я бы не заметил разницы. — Он дернул мою руку, прижал к своей груди.
— Я не верю…
— Слушай, Лея. Что ты слышишь?
Я замерла, ощущая свою ладонь на его теле, как раз напротив… сердца? Нахмурилась. Стука не было. Совсем. А его черно-синие глаза казались вечной зимней ночью, обжигающе холодной. Чужой. Потусторонней.
— Твое сердце… — пробормотала я, желая отдернуть ладонь и не находя в себе силы сделать это. — Оно не стучит?
— Потому что его нет, — холодно ответил он. — Нет, Лея. Мое сердце принадлежит Оххарону. И мне плевать, что ты чувствуешь, мне плевать на тебя и на твой мир. Я забуду тебя, как только покину эту комнату. Все, что меня заботит — это победа Оххарона в войне. И она уже свершилась. Потому что без Искры у вас нет шансов. А ты… Ты была лишь средством для достижения цели. Прощай.
Он отвернулся и отошел, больше не глядя в мою сторону. Вокруг него сгустилась тьма, и реальность поплыла. Черная арка открылась на площадке, являя коридор. И Шариссар шагнул в него, даже не обернувшись.
Еще миг и в Белой Башне я осталась одна.
Искры больше не существовало, и это значило, что Оххарон вскоре поглотит наш мир. Моя сестра была где-то в другой реальности, вместе с моим предателем-отцом, о котором я впервые услышала. Моя любовь умерла, оставив внутри лишь груду пепла и битого стекла.
Мне хотелось кричать. Или плакать. Но я лишь смотрела на клубящийся туман, за которым плыли чужие жизни. Мне хотелось сделать хоть что-то, чтобы успокоить боль внутри меня.
Шатаясь, я шагнула к краю туманного нечто… Склонила голову, чувствуя желание ступить за грань.
