Линда Джонс - Солнечная Ведьма
Кейн посмотрел стражу в глаза:
– Это я раздавлю тебя прежде, чем уеду из этого места. Как твое имя? Хотелось бы знать, как тебя называть, когда я выставлю твою голову за стенами дворца.
Солдат размахнулся толстой палкой и ударил Кейна по ногам. Его обожгла боль, а дальше, несомненно, станет еще хуже. Но Кейн не закричал.
Солдат задумался, воспользоваться ли ему в этот раз палкой или ножом.
– У меня нет причин скрывать свое имя. Нэйрн. Айзо Нэйрн. Убийца мятежников и последние семь месяцев хранитель ворот тринадцатого уровня. – Он наклонился ближе. – Твой брат умер слишком быстро. Думаю, это хорошо, что мне приказали пока не убивать тебя. Твоя смерть будет очень, очень долгой, мятежник.
Кейн вздрогнул, когда Нэйрн разрезал его рубашку.
– Зато твоя будет быстрой, – прошептал он, когда солдат снова замахнулся палкой.
Нэйрн ответил сильным ударом острия ножа по щеке Кейна.
– Теперь ты уже не такой смазливый, да деревенщина?
Софи сидела в очень удобном кресле в комнате, расположенной чуть дальше по коридору от зала для купания. По крайней мере, на сей раз, вокруг не толпились люди. Страж, который охранял ее, остался за дверью. В приятно меблированной, но безвкусной комнате находились только Софи, Лиана, красный стул, большая кровать, застеленная красно-розовым покрывалом и заваленная подушками всевозможных размеров, и еще длинный стол, заставленный маслами, перьями и какими-то непонятными вещицами.
Здесь было окно, пропускавшее в комнату солнечные лучи. Софи долго глядела в него, словно пыталась притянуть солнце к себе. Она так устала от тьмы.
Она не отваживалась смотреть на цепи, висевшие в углу, или на кнуты, болтавшиеся неподалеку.
– Ты выглядишь почти презентабельно, – заметила Лиана, вышагивая перед стулом Софи. – И больше не воняешь. Император будет рад.
Но сама Лиана не радовалась, Софи прекрасно это видела.
Пусть у нее нет прекрасного образования и жизненного опыта, но она знала, почему Лиана ее ненавидит. Та явно ревновала, хотя и не считала это мудрым.
– Я не хочу выходить за императора, – осторожно призналась Софи. – Я хочу только вернуть дочь и… – она чуть не произнесла имя Кейна, но вовремя остановилась. – Своего друга.
– В этом дворце никого не интересует, чего ты хочешь. Во всем Каламбьяне никого не интересует, чего ты хочешь.
– Кажется, вы с императором очень близки. Может, ты сумеешь его убедить, что из меня выйдет плохая императрица, и он найдет себе другую. – Софи с надеждой подняла глаза. Выходить за императора было для нее совершенно бессмысленно.
– Как только император Себастьен решает, что чего-то хочет, то уже никому не позволяет себя отговаривать.
– Но ты…
– Я существую ради его удовольствия и не даю ему советы по вопросам, выходящим за пределы постели, – рявкнула Лиана. – То же самое скоро ожидает и тебя. А если ты привыкла к тому, чтобы с твоими чувствами считались, то предлагаю смириться с тем фактом, что здесь это изменится. Ты тут в качестве племенной кобылы, которая должна выносить и родить императору сына.
– Вряд ли я когда-нибудь рожу…
– Прекрати ныть и смирись со своей участью, – перебила Лиана.
Эта женщина не поможет, пусть даже ей явно не нравилось, что Софи выходит замуж за императора. Она не пожелала даже выслушать о том, что ведьмы Файн никогда не рожали мальчиков.
– Когда вернется мой отец? – возможно, он ее единственный шанс выкрутиться из этой ситуации.
– Через несколько недель, – ответила Лиана. – Или месяцев. К тому времени, когда вы с ним встретитесь, ты уже станешь императрицей.
Софи облизнула губы. Как бы там ни было, она должна найти способ сбежать. В комнате было только одно окно, но оно располагалось слишком высоко от пола, чтобы послужить средством спасения. Она снова посмотрела в его направлении, надеясь подчерпнуть силу из света. Но сила, на которую ей стоило полагаться, жила внутри нее.
– Почему мы здесь? – спросила Софи, встретив враждебный взгляд Лианы.
– Император будет требовательным мужем. Он желает, чтобы его невеста умела не только лежать на спине и раздвигать ноги.
Во рту Софи пересохло.
– Но твой будущий муж слишком нетерпелив, чтобы стать учителем. Он ожидает, что ты придешь на брачное ложе уже обученная сексуальному удовольствию.
– Обученная? – слабо спросила Софи.
– Его последняя жена была не обучена, и он счел это весьма раздражающим. Честно говоря, все четыре невесты императора разочаровали его в кровати. Мне поручено проследить, чтобы ты не последовала их примеру. Поскольку у тебя нет богатой и знатной семьи, которые могли бы с этим не согласиться, я стану учить тебя так, как обучают любовниц. И тогда ты стаешь безупречной невестой для императора Себастьена, – взгляд Лианы посуровел. – Благодаря министру Сулейну, у тебя подходящая родословная, и я прослежу, чтобы тебя обучили должным образом.
– Я не желаю обучаться, – прошептала Софи.
– Твои желания никого не интересуют.
Внутри Софи завибрировал несвойственный ей гнев.
– Зачем мужчине беспокоиться о сексуальном удовольствии племенной кобылы?
На этот вопрос Лиана не просто не ответила, а вообще никак не отреагировала.
– Выпей, – она протянула маленький хрустальный бокал, на дне которого плескалось не больше столовой ложки игристой рубиновой жидкости.
– Что это?
– Это не причинит тебе боли.
– Но…
– Пей.
– Сначала я хочу узнать, что там…
– Выпей это, или твой друг заплатит за твое упрямство.
Софи закрыла глаза и осушила бокал. В горло потекла сладкая, густая жидкость. Почти сразу она почувствовала, как от живота, подобно теплым пальцам, распространяется странный жар.
Лиана направилась к двери, открыла ее, и в комнату вошли трое мужчин.
– Это мастера третьего уровня, – сообщила Лиана, закрывая за ними дверь.
Внезапно, фраза «мастер обучения» приобрела смысл.
– О! – растекавшийся от живота жар добрался до конечностей.
Лиане понравилась сдержанная реакция Софи, и она слегка улыбнулась.
Трое мужчин были одеты. Почти. Груди, плоские животы и длинные ноги оставались на виду, тогда как крепкие бедра прикрывали обычные отрезы изысканной синей ткани. Мужчины в южных землях редко носили килты. Там жили фермеры и торговцы, предпочитавшие более традиционную одежду. Эти же мастера, как и Рин, разгуливали почти голыми.
Почему ей казалось, что эти безмолвные мужчины представляют для нее большую опасность, чем Рин, когда он превратился в монстра у нее под руками?
