Лорен Кейт - Мучение
Потому что он был зол на нее или она была зла на него. Потому что ее тело прошло через столько всего: через Предвестников, она пересекла границу штатов, в прошлое и назад в настоящее. Потому что ее сердце и голова были в смятении, а находясь близко к Даниэлю все только усложнило. Потому что, казалось, Шелби и Майлз ненавидели его. Из-за ужаса на лице Веры, когда она узнала Люси. Из-за всех слез пролитых ее сестрой и из-за того, что Люси снова причинила ей боль, появившись сегодня за столом блэкджека. Из-за всех ее родителей, которые страдали, потому что их дочь была неудачно подвергнута реинкарнации глупой влюбленной девчонки. Потому что воспоминания о тех семьях заставляли Люси отчаянно скучать по ее родителям в Тандерболте. Потому что она была виновата в похищении Доун. Потому что ей было семнадцать и она была все еще жива. Потому что она знала достаточно, чтобы бояться будущего. Потому что сейчас было половина четвертого утра, а она не спала уже несколько дней и она не знала, что делать дальше.
Сейчас он обнимал ее, согревая ее своим теплом, убаюкивая ее в своих руках. Она всхлипывала и икала и мечтала о салфетке, чтобы высморкаться. Она удивлялась, как это возможно чувствовать себя так плохо сразу по стольким причинам.
— Шшшш, — шептал Даниель. — Шшшш.
Вчера, ей было не по себе наблюдать через Предвестника за тем, как ее любит Даниэль. Неизбежная насильственная смерть привязанная к их отношениям казалась непреодолимой. Но сейчас, особенно после разговора с Арианой, Люси чувствовала, что надвигается что-то большое. Какие-то изменения, возможно весь мир изменится, вместе с Люси и Даниэлем, висящими прямо на краю. Это все окружало их, в воздухе, и все это повлияло на то, какими она видит себя и Даниэля.
Беспомощные взгляды в его глазах, которые она видела в моменты перед тем как она умирает: Сейчас они были в прошлом. Это напоминает ей о том, как он смотрел на нее, когда они первый раз поцеловались в этой жизни на болотистом пляже рядом с Мечом и Крестом. Вкус его губ на ее губах, его дыхание на ее шее, его крепкие руки вокруг ее талии: Это все было так прекрасно — не считая его испуганных глаз.
Даниэль уже давно не смотрел на нее так. То, как он смотрел на нее сейчас нельзя было сравнить ни с чем. Он смотрел на нее так, словно она останется рядом, словно она должна была быть рядом. В этой жизни все было иначе. Все так говорили, и Люси сама это чувствовала: откровение растет в ней. Она видела, как она умирает и она пережила это. Даниэль больше не обязан взвалить наказание на свои плечи. Они оба могут это делать.
— Я хочу сказать кое-что, — сказала она в его рубашку, вытерев глаза рукавом. — Я хочу сказать это до того, как ты скажешь что-нибудь.
Она могла чувствовать, как его подбородок прикасался к ее макушке. Он кивал.
— Я знаю, что тебе приходится быть осторожным в том, что ты мне говоришь. Я знаю, что я умирала до этого. Но в этот раз я не собираюсь никуда исчезать, Даниель, я чувствую это. Как минимум, не без борьбы. — Она попробовала улыбнуться. — Я думаю, что это поможет нам обоим — перестать рассматривать меня подобно хрупкому кусочку стекла. Итак, я прошу тебя, как твой друг, как твоя девушка, как, ты знаешь, любовь твоей жизни, чтобы ты рассказал мне еще немного. Иначе я только чувствую себя изолированной, и озабоченной, и…
Он поймал её подбородок своим пальцем и наклонил её голову. Он с любопытством пожирал её глазами. Она ждала, что он прервет её, но он не сделал этого.
— Я оставила Береговую Линию не потому, чтобы досадить тебе, — продолжила она. — Я покинула, потому что не понимала, какое это имеет значение. И я подвергаю опасности моих двух друзей из-за этого.
Даниэль держал ее лицо напротив своего. Его фиолетовые глаза практически горели.
— Я подводил тебя так много раз, — прошептал он. — И в этой жизни, я возможно заблуждался по поводу осторожности. Я должен был знать, что ты будешь исследовать все в независимости от ограничений. Ты не была бы той… девушкой, которую я люблю, если бы не делала этого.
— Люси ждала, когда он улыбнется ей. Но он не улыбнулся.
— Просто в этот раз слишком многое поставлено на карту. Я был так сосредоточен на…
— На Изгоях?
— Они те, кто похитили твою подругу, — сказал Даниэль. — Они едва могут отличить право от лево, не говоря уже о том, на чьей стороне они работают.
Люси вспомнила девушку, которую убил Кэм серебряной стрелой, того симпатичного парня с пустыми глазами в ресторанчике.
— Потому что они слепые.
Даниэль посмотрел вниз на свои руки, потирая свои пальцы. Он выглядел так, словно его тошнит.
— Слепые, но очень жестокие.
Он потянулся и провел пальцем по ее светлым локонам.
— Ты поступила умно, когда перекрасилась. Это спасло тебя, когда я не успел добраться сюда вовремя.
— Умно? — Люси была в ужасе. — Доун могла погибнуть, потому что мне в руки попалась дешевая бутылка с отбеливателем. Это очень умно? Если… если завтра я перекрашу волосы в черный, ты хочешь сказать, Изгои внезапно смогут найти меня?
Даниэль грубо покачал головой.
— Они не должны были найти дороги в кампус. Они не должны были взять кого-то из вас. Я работаю над этим день и ночь, чтобы держать их подальше от тебя, от всей этой школы. Кто-то помогает им, и я не знаю кто.
— Кэм. — Что еще он мог делать здесь?
Но Дэниэл покачал головой.
— Кто бы это ни был, он пожалеет об этом.
Люси скрестила руки на груди. Ее лицо все еще горело от слез.
— Полагаю, это означает, что я не попаду домой на день благодарения? — Она закрыла глаза, пытаясь не представлять унылые лица ее родителей. — Можешь не отвечать.
— Пожалуйста. — Голос Даниеля был таким искренним. — Это не на долго.
Она кивнула. — На время перемирия.
— Что? — Его руки сильнее сжали ее плечи. — Как ты…
— Я знаю. — Люси надеялась, что он не почувствовал, что она начала дрожать. Становилось только хуже, когда она пыталась выглядеть более уверенной, чем была на самом деле. — И я знаю, что в ближайшем будущем ты нарушишь баланс между раем и адом.
— Кто сказал тебе это? — Даниель развернул плечи, стараясь, как она знала, не расправлять крылья.
— Я сама это выяснила. Многое происходит, пока тебя нет рядом.
Вспышка зависти вспыхнула в глазах Даниеля. Вначале, казалось почти хорошо спровоцировать его, но Люси не хотела заставлять его ревновать. Особенно теперь, когда были более важные проблемы.
— Мне очень жаль, — сказала она. — Последнее, что тебе нужно прямо сейчас, это я, отвлекающая тебя. То, что ты делаешь… это звучит как нечто очень важное.
