Страж (ЛП) - Андрижески Дж. С.

Он почти ненавидит её за это.

Он действительно ненавидит её за это.

Он ненавидит её так, как не мог никогда раньше, даже когда она была маленьким ребёнком, и он хотел возненавидеть её за то, что она забрала у него Даледжема.

Но это ранит его ещё сильнее.

Это ранит его так, как никогда не смогла бы ранить одна ненависть.

От этого у него болит сердце.

От этого ему хочется умереть.

«Значит, ты возвращаешься в Лондон, брат?» — спрашивает Вэш.

Тихие слова врываются в мысли Ревика.

Они заставляют его слегка подпрыгнуть, но он всё равно не поворачивается.

Он не отводит взгляда от тёмных облаков, сгущающихся на кристально-голубом небе.

«Сегодня вечером», — говорит он.

И даже это будет недостаточно скоро.

Он больше не вернётся. Во всяком случае, лично.

Он надеется, что не вернётся ещё пи**ец как долго.

Глава 26. Поздний завтрак

Ревик вышел из аэропорта Хитроу, запахнув пальто под горло, чтобы прикрыть шею и часть лица, когда увидел, что за пределами навеса идёт дождь. Он вышел из терминала сразу за пунктом выдачи багажа с единственной ручной кладью в руке.

Он достаточно устал, чтобы не очень хорошо сосредотачиваться.

Его глаза обшаривали указатели в поисках символа, обозначающего очередь на такси, в то время как в глубине души он смутно размышлял, не стоит ли ему выпить — или даже позавтракать — прежде чем отправиться обратно в пентхаус на Белградской площади.

Он не потрудился позвонить Эддарду.

Он не был готов к официальному возвращению в свою жизнь здесь; и он действительно не хотел сообщать британскому правительству о том, что он вернулся.

В то же время он знал, насколько это бесполезно.

Человеческое правительство здесь, в Великобритании, точно знало, где он находится.

Они уже отследили каждый шаг его передвижений по паспорту. Они знали о поездке в Калифорнию, о разрешении на ношение оружия, возможно, даже о том, где он останавливался, пока был в Сан-Франциско.

Ревик мог только предположить, что Вэш и Совет Семёрки вмешались, чтобы убедить их, будто Ревик был там по какому-то контракту — что он действовал под прикрытием в Соединённых Штатах, выполняя какую-то внештатную работу по внедрению.

У него был пропуск разведчика, полученный частично благодаря его работе в Ми-5.

Его допуск всё ещё был актуален.

И то, и другое означало, что он мог сойти за человека, и им было бы наплевать на это, по крайней мере, без особой причины, даже пока он был здесь, в Великобритании.

Ревик знал, что ему безумно повезло, что у него есть охранная пометка, которую он получил. Больше, чем повезло. Эта вещь была бесценной и достаточно редкой, чтобы Ревик знал, что он был бы дураком, если бы сказал другим видящим, что она у него есть. У самого Ревика никогда в жизни не было такой (законной) свободы передвижения и общения, и он знал, что в первую очередь это было связано с Адипаном и их контактами в Сдерживании Видящих или СКАРБ, как их обычно называли.

Большинство видящих не могли даже получить в свои руки паспорта с ограниченным въездом.

Большинство вообще не могло покидать зоны, отведённые для видящих, без сопровождения человека. Тот факт, что Ревик мог путешествовать между странами по своему желанию, без ошейника, в том числе как человек — и вооружённый — был привилегией, которой, вероятно, обладало только около одного процента всех видящих.

Большинство видящих могло путешествовать только как собственность своих человеческих владельцев.

И никак больше.

Хотя Ревик предполагал, что это можно сказать и про него, во всяком случае, формально.

Просто у него было намного больше владельцев.

На самом деле их дохера много.

Хмыкнув, он решил, что ему нужно выпить.

Даже если сейчас десять утра.

Он не был готов идти домой.

Наконец заметив очередь такси, он уже собирался перейти на пешеходный переход, когда кто-то встал прямо у него на пути.

Ревик напрягся.

Он сделал снимок мужчины с помощью своего света ещё до того, как сфокусировался непосредственно на его лице, и за добрую секунду до того, как ему удалось сделать шаг назад.

Его встретили тёмные, фиолетовые глаза.

Видящий был не таким высоким, как Ревик, но он был достаточно высок.

Даже если не считать глаз и необычного роста, высокие скулы и явно характерные для видящего черты лица выдали бы его расу.

— Привет, брат, — сказал видящий, улыбаясь.

Ревик оглянулся, не особенно радуясь тому, что его выдали на публике, учитывая его татуировку в виде буквы «Н» и тот факт, что он только что прошёл через службу безопасности аэропорта как человек.

Однако, похоже, в пределах слышимости никого не было.

Во всяком случае, ни одного человека.

Никого, кроме этого придурка с фиалковыми глазами, улыбающегося ему.

Ревик оглядел его с ног до головы, ещё раз быстро просканировав собеседника.

Его первая мысль была о британском правительстве.

Затем он вспомнил драку.

Затем то, кем он был — Перебежчиком, предателем Шулеров.

Ревик вспомнил видящих в переулке за клубом Торека в ту же ночь, когда он уехал в Сан-Франциско, и задался вопросом, вдруг они нашли какой-нибудь способ отследить его здесь. Может быть, они прикрепили какой-нибудь отслеживатель к его свету.

Или, может быть — «что более вероятно», бормотал его разум, — они знали кого-то в аэропорту.

Возможно, этот кто-то послал сигнал, когда Ревик вернулся в страну, сообщая им, что он готов к ещё одной попытке надрать ему задницу.

В любом случае, Ревик предположил, что это не может быть хорошо.

Он собирался по-настоящему просканировать неизвестного видящего, но тот успокаивающе поднял руку, излучая тепло своим светом.

— Нет, брат. Я не причиню тебе вреда. Я клянусь в этом.

— Кто ты? — потребовал Ревик грубым голосом.

— Я работаю на Торека, брат.

Улыбнувшись, должно быть, удивлённому выражению лица Ревика, видящий успокаивающе опустил руку, сложив обе ладони и все пальцы у основания спины.

— Ему очень хотелось поговорить с тобой, брат, — тепло продолжил мужчина. — Теперь, когда ты вернулся в Лондон, он надеется, что ты согласишься на встречу. Он попросил меня узнать, не присоединишься ли ты к нему за поздним завтраком в его резиденции этим утром.

Ревик недоверчиво уставился на видящего с фиолетовыми глазами.

Затем он издал смешок, не в силах сдержаться.

— I'thir li’dare… он действительно так беспокоится, что я откажусь от долга, который я ему должен?

Видящий улыбнулся так, что у Ревика возникло стойкое ощущение, что тот точно знал, что влечёт за собой этот долг перед Тореком. Прежде чем Ревик смог решить, как на это отреагировать, мужчина с фиолетовыми глазами грациозно поклонился, и лёгкая улыбка заиграла на его чётко очерченных губах.

— Возможно, он скорее… предвкушает, брат, — сказал незнакомый видящий, улыбаясь шире и открыто подмигивая Ревику. — Да, я думаю, это был бы более точный способ описать это. Он уже провёл все необходимые приготовления с твоими работодателями. Брат Торек надеется обсудить с тобой подробности за поздним завтраком.

Ревик застыл.

Он почувствовал, как его челюсти напряглись, но опять-таки, прежде чем он смог заговорить, другой поднял руку в успокаивающем жесте.

— Я сказал слишком много, — сказал мужчина-видящий, на этот раз осторожно и вежливо. — Я позволю самому Тореку изложить оставшуюся часть его мыслей по этому вопросу… а также действия, которые он уже предпринял. Если бы ты был так добр и пошёл бы со мной, брат Дигойз, я уверен, он был бы более чем счастлив сделать это, пока вы оба сядете есть.

Когда Ревик не пошевелился, не заговорил, видящий продолжил ещё более осторожно.

— Во всяком случае, я полагаю, ты проголодался после долгого перелёта, — вежливо сказал он. — Торек — настоящий ценитель позднего завтрака, поэтому я могу заверить тебя, что прием пищи сам по себе того стоит, однако мои замечания или действия Торека могли тебя обидеть…