Юлия Фирсанова - Божественные кошмары, или живая легенда (СИ)
— Какая красота! Правда, Элия!? — расплылась в довольной улыбке принцесса и повисла на шее у доброго брата, который знал, как ей нравятся его украшения с паучками, и подарил похожее младшей сестре.
— Очаровательная безделушка, — согласилась богиня, окунувшись в радость кузины, словно в золотой светоносный поток.
— Носи, курносая, — бережно прижав на секунду малышку к груди, опустил ее на пол бог и тут же встревожено спросил:
— Эй, ты чего плачешь? Обиделась что ли? Бэль? Эй, Бэль? Что, где болит?
— Итварт! — всхлипнула юная богиня и осела бы на пол, если б брат не подхватил ее. — Ой, как ему горько и больно! Элия, нам нужно к нему!
Глава 17. Странная беда
Отшлифованный Источником дар юной богини проявился сейчас во всей красе, подавая ей, вопреки установленному блоку, знак о беде дорогого друга.
— Идем, — решительно кивнула принцесса, не тратя времени на расспросы из серии 'что, как и почему'.
— Мне с Вами, дамы? — галантно предложил Джей в порыве странного великодушия. Скорее из желания составить компанию сестрам, нежели из благородных и абсолютно чуждых записному цинику и эгоисту побуждений помочь ближнему своему.
Обыкновенно проблемы таких серьезных парней, как Итварт, бывали весьма занудными и не обещали никаких забав, милых сердцу принца. В принципе, вор неплохо относился к учителю Бэль. Временами, желая поразмяться, работал с ним в спарринге на кинжалах или мечах и, даже отметим особо, до сих пор не убил из ревности как любовника Элии. Но таких мелочей было недостаточно, чтоб ни с того ни с сего бросаться на помощь к воителю по первому свистку.
— Нет, будет надо, позовем, — отметая щедрое предложение, махнула рукой Элия, справедливо полагая, что в присутствии Джея воин не будет расположен к откровенным признаниям в собственных несчастьях. Прижав к себе Бэль и на всякий случай укрывая себя и ее защитой Звездного Набора, богиня перенеслась к Итварту.
Мужчина находился в своих лоулендских апартаментах, отведенных ему как постоянному тренеру-учителю королевской семьи. На первый взгляд, они были обставлены довольно просто, почти скромно, если не брать во внимание коллекции очень дорогих пейзажей на стенах и качества прочего 'простого' материала вроде темного карнакского дуба, светлого виярского ясеня и тяжелого шелка занавесей с вышивкой знаменитых шеварских мастериц. Оружия Итварт в комнатах на виду не держал, полагая, что ему место в оружейной или зале для тренировок. Ни одного лишнего предмета в комнатах не было, наверное, именно поэтому их гармоничная и какая-то нежная строгость всегда успокаивающе действовала на посетителей.
А вот в покоях Нрэна Лоулендского визитеры, которым выпадала столь великая честь, невольно втягивали живот и распрямлялись сверх меры. Там вроде тоже было красиво, изысканно и строго, но любому, наверное, кроме самого Великого Воителя, хотелось бежать из комнат со всех ног. А может быть, хотелось и самому Нрэну, ведь пропадал же он годами в походах!
Ничего членовредительственного или человекоубийственного — самые типичные из действий для большинства опечаленных созданий его божественного типа — Итварт не предпринимал. В каком бы отчаянии ни находился, а тяжесть этого чувства теперь ощутила не только эмпатка Бэль, но и Элия, мебели Итварт тоже не ломал и вымещать свою боль ни на чем или ком другом не собирался. Он сидел в кресле, быстрыми четкими движениями вскрывал конверты, бросал на их содержимое один единственный взгляд и кидал на пол. Там уже скопилась небольшая кучка материала, годного для розжига хорошего походного костра под любым дождем. Лицо мужчины закаменело в маске страдания, а бледно-салатовый цвет его мог конкурировать с самым модным в этом сезоне в Океане Миров русалочьим румянцем.
— Итварт, какая у тебя приключилась беда? Чем помочь? — недолго думая, Мирабэль кинулась к своему хорошему приятелю и учителю, опустилась перед ним на колени и, заглядывая в лицо, сжала тонкими пальчиками руки воина.
— Расскажи, — присоединила свой голос к младшей старшая принцесса, подходя ближе.
Начни они приставать к мужчине с вопросами: 'Что случилось? Чего ты такой мрачный?', Итварт вряд ли бы дал ответ, но богини спросили о другом, о том, как они могут помочь, и отвернуться от этого или соврать Итварт не смог. Он поднял на сестер полные неизбывной боли и отчаяния глаза и глухо, словно голос сел от беззвучных криков, промолвил:
— Мой сын, Ятринк, он болен, очень болен, я ничего не могу сделать.
— Чем? — спокойно, почти деловито уточнила Элия, неизменно готовая не сочувственно ахать, а работать. Всплескивать руками и паниковать перед лицом проблемы принцесса была не способна в принципе.
— Не знаю, никто не знает. Я пробовал привести к нему лекарей, целителей, травников. Все без толку! Они, едва завидев моего мальчика, кидаются прочь со всех ног, и не соглашаются его обследовать, какие бы деньги ни предлагал, чем бы ни грозил, и отказываются даже говорить о нем. Что лекари! Из дома разбежались все слуги, кроме старого учителя Ята и его кормилицы, — монотонно принялся перечислять Итварт, едва заметно раскачиваясь в кресле и машинально разрывая оставшееся в руках письмо на сотни крохотных клочков.
— Малыш почти ничего не ест, ни с кем не разговаривает, не выходит из своей комнаты, сидит с закрытыми глазами и молчит, а во сне плачет и кричит. Я пытался вынести его из дома, но он как дикий зверек стал кусаться, вырываться и истошно, дико кричал, — взгляд воина невольно опустился на руки, покрытые сетью царапин и даже парой отпечатков зубов некрупного зверя или подростка. — Я пытался сам накладывать на Ята заклятья исцеления и поить целительными эликсирами, но общие чары не действуют, а причины недуга я разглядеть не могу. Вот, подумал, вдруг это заклятье и меня шантажируют старые враги. Но в письмах, — бог, кажется, только что заметил, какое 'четвертование' устроил очередному конверту, — ничего нет.
— Странно, нетипичные симптомы, — задумчиво промолвила Элия, потирая подбородок, — а чистых оборотней природных или фазозависимых у вас в роду не было?
Бэль слушала рассказ Итварта тихо и очень серьезно, только поглаживала ладошками его руки, и под прикосновениями юной Богини Исцеления царапины и укусы выцветали и исчезали.
— Оборотней? Нет, — помотал головой воин. — Моя жена была в дальнем родстве с дриадами, я сам ношу долю крови морского народа, лесовиков и зеленых троллей.
— Неужели мальчика заколдовали, Элия? — Бэль обернулась к сестре, готовая негодовать на того, кто обидел дорогое для Итварта создание.
