Как я не хотела спасать мир (СИ) - Славачевская Юлия

— Кажется, — сказал мне Гамлет, осторожно подбирая слова, — тебя, Зоя, только что бросили.

— В смысле? — не поняла я подобной инсинуации.

— В том смысле, — отодвинулся от меня Ромуальд и начал изучать потолок, — что ты теперь снова свободна. Могу я предложить тебе свою руку и сердце?

— Кто еще чего предложить хочет? — обозлилась я. Потому что мне все это не то чтобы понравилось… У меня это в голове не укладывалось! А, следовательно, этого просто не могло быть!

Но, судя по радостным физиономиям с налетом скорби, можно было предположить, что варианты у них у всех были. Один. Замуж. Но за них. А я была девушкой постоянной и от мужа отказываться не собиралась.

— Место моего заместителя, — опасливо пробурчал Гамлет, скосив на сторону глаза, — все еще свободно. Обещаю руки не распускать и намеки не оказывать.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я, спуская ноги с кровати. — А теперь прошу всех удалиться, мне нужно побыть в одиночестве…

— На, — протянул мне кружевной платочек Тристан, — думаю, понадобится…

— Угу, — одарила я его задумчивым взглядом. — Чтобы тебя удавить — не хватит, но рот заткнуть — запросто! Удаляйтесь по-хорошему сами, пока я вас не удалила навсегда!

Мужчины в кои-то веки поняли меня правильно и вымелись из комнаты. Я мрачно проводила их взглядом, сползла с постели окончательно и потопала в ванную, не забыв запереть дверь. А то знаю я всяких… утешителей. Как слабину дашь — так уже замужем и пара детей рядом. Неважно, что дети не твои и старше тебя в несколько раз, зато воспитывать придется самой.

Я умылась, причесалась, стараясь не смотреть на себя в зеркало. Нет, с лицом было все в порядке, но в глазах горела такая жажда убийства, что я побоялась ей поддаться. После чего выудила из гардеробной более-менее приличное платье светло-голубого цвета без оборок и рюшей и отправилась искать родителей.

Родители нашлись в кабинете, причем вместе с родителями Грегори. Все так орали, что было не совсем понятно, кто что хотел донести до собеседника.

— Тихо! — рявкнула я, отлипая от косяка, где уже добрых полчаса слушала перепалку. — Мне объяснят этот крик? Что за шум и драка?

— Это все ты виновата! — ткнула в меня пальцем бледная до синевы Сиротина. — Это все из-за тебя!

— Не сметь обвинять мою дочь! — хлопнул ладонью по столу папа.

— Не сметь орать на мою жену! — тут же отреагировал Кассандр.

— А если по существу? — не обратила я внимания на эту бойню родственников. — Где Грегори и что он отчебучил?

Вот то, что мой ненаглядный что-то вытворил — у меня сомнений не было. У меня были сомнения в том, можно ли это исправить. И вообще, с этими появлениями и исчезновениями надо заканчивать. Ни тапок в ссоре кинуть, ни в дверях с извинениями прижать. Пока ищешь, чтобы объясниться, — оказывается, что уже пару раз развелась.

— Мой сын, — судорожно сжала руки Сиротина, — сегодня на рассвете появился на заседании Совета и публично заявил, что он оказывается от вашего брака и просит его расторгнуть.

— О как! — приоткрыла я рот от удивления. Оперативно Грегори сработал. Зря времени не терял. — И на каком основании он этого потребовал? Не сошлись характерами?

— Наш сын, — тяжело вздохнул Кассандр, приглаживая растрепанные черные волосы, — заявил, что тебе без него будет лучше. Что-либо объяснить нам он отказался.

— Понятно, — тряхнула я головой, погружаясь в раздумья. — Несколько вопросов: первый — где он сейчас?

— Под домашним арестом, — горестно выдохнула Сиротина, украдкой утирая слезу. — Мне разрешили подержать его у нас, поскольку я одна из членов Совета… Пока все не решится…

— Понятно, — повторила я. — Вопрос второй: что ему грозит?

— Минимум — изгнание… — грустно сказал папа.

— Максимум — смертная казнь, — похоронным тоном отозвался отец Грегори, красивый синеглазый брюнет. От сильных переживаний его глаза потемнели и казались почти черными.

— Вопрос третий, — поежилась я от подобной перспективы, — как я могу все исправить?

— Ты могла бы выступить перед Советом химерин, — умоляюще посмотрела на меня свекровь. — Пообещать, что будешь за ним присматривать, а мы объявим его невменяемым. Через несколько лет в этом случае можно будет требовать пересмотра…

— Я готова, — спокойна сказал я, выслушав, но внутренне не соглашаясь. Быть замужем за сумасшедшим — это, я вам скажу, то еще удовольствие. А если учесть, что Грегори изо всех нас (меня и друзей) был самым нормальным и адекватным, то вывод вообще напрашивается сам собой.

— Нам, наверное, — внимательно посмотрела на нас мама, — нужно как-то обговорить все, нет? Стратегию выработать, тактику…

— Никогда не откладывай на завтра того, — грустно скривила я губы, — кого ты уже можешь прибить сегодня! Пойдемте, Сиротина, я готова ручаться за своего мужа!

Свекровь шустро схватила меня за руку и перетащила в зал заседания Совета. Ну, меня это не сильно впечатлило. Так себе зал. Я бы даже сказала — зальчик.

Средних размеров комната в темных тонах, видимо, чтобы нагнетать ощущения вины. Посреди круглый стол с девятью креслами, из которых на данный момент было занято восемь. И все дамы. В темно-серых балахонах поверх разноцветных платьев. И с сурово поджатыми губами. Все, как одна. Тренировались?

— Леди, — кивнула Сиротина соучастницам, — прошу любить и жаловать мою невестку Зою. Она может поручиться за моего сына Грегори и подтвердить его невменяемость.

— Зоя, — строго посмотрела на меня дама-председатель. Я судила по ее шикарной кепочке с кисточкой. Остальным кисточек не досталось. Некоторым и кепочек не выдали. — Прежде, чем мы приступим к разбирательству, я обязана спросить вас — вы хотите здесь находиться?

— Конечно! — мгновенно расцвела я махровым цветом. — Это мое самое главное желание в жизни! Я ж с рождения к этому готовилась! Ночей не спала! Кусок в горло не лез!

Дамы довольно покивали. Видимо, их мой экзальтированный ответ устроил. Сиротина пожала мне руку, безмолвно благодаря, и пошла на свое место.

— Итак, — внимательно посмотрела на меня дама-председатель, — можете ли вы свидетельствовать, что ваш муж Грегори является невменяемым?

— Свидетельствовать могу, — энергично кивнула я, — утверждать — нет. Он всегда таким был. А как определяется отклонение от нормы? Вроде бы надо на какие-то картинки посмотреть? Нет? Если все же надо, то могу я попросить показать моему мужу эротические? Для самообразования и поддержания интереса?

— Зоя, — строго сказала мне дама-председатель, — это уже все неважно. А важно то, что вы должны признать своего супруга невменяемым и взять на поруки.

— Куда его взять? — по-настоящему испугалась я. Аж отшатнулась. — На руки? И сколько носить? А зачем? И куда? И почему такое неравноправие?

— Девочка, — попыталась утихомирить меня одна из членов Совета химерин, — сейчас ты пытаешься уклониться от своих обязанностей. Просто признай, что он сумасшедший, и покончим с этим. Иначе, — она позвонила в колокольчик и в комнату вошли несколько мужчин в одинаковой форме, с непроницаемыми лицами. Типа «танки на выезде». — Иначе он пополнит ряды Безликих. И то, исключительно из уважения к его матери.

Сиротина с ужасом всхлипнула. Я заинтересовалась новыми персонажами до такой степени, что даже с места тронулась (хорошо — не мозгами, но мне это, судя по всему не грозило. Я и так на голову была скорбной. Иначе зачем я в это ввязалась?) и пошла посмотреть поближе.

— А вы им дудки удаляете? — полюбопытствовала я, рассмотрев одинаково безучастных ко всему мужиков. — Я в одном сериале похожих видела. Так им все нафиг отрезали, чтобы они от своих обязанностей на свои потребности не отвлекались.

— Зоя! — ахнул весь Совет поголовно. — Это же негуманно! Им просто блокируют возможность к возражению и прививают полное послушание приказам!

— И это вы считаете гуманным? — удивленно открыла я рот. — Сделали из мужиков надувных кукол и крутите, как хотите?