Джена Шоуолтер - Король нимф
После этих слов, он протянул руку и положил ее на полную грудь Шей. Ее глаза прикрылись, бедра слегка выгнулись. В выражении ее лица появилось божественное блаженство.
— Мы можем с этим покончить, — сказал он. — Но ты уверена, что хочешь, чтобы это быстро закончилось?
— Я… я не знаю, — выдохнула она.
— Скажи мне оставить тебя прямо сейчас и я сделаю это. Скажи мне.
Она открыла рот, но ничего не произнесла.
— Вели мне уйти, Шей. Я не буду тебя принуждать. Я уйду от тебя прочь.
И снова ни звука. Его пронзило удовлетворение. Он пощипывал пальцами ее соски. — Ты ненавидишь меня, когда я так делаю?
Из нее вырвался стон. — Это ощущается… ощущается ужасно.
Боги, он любил смотреть, как ее щеки розовели от возбуждения. — Только представь, насколько это будет отвратительней ощущаться, когда я погружу этот твердый маленький комочек в свой рот.
Она застонала, звук настолько был преисполнен нужды, что он ответил на примитивном уровне, его мускулы напряглись, кости завибрировали. Когда он убрал свою руку — всего на несколько секунд — ее стон превратился в рычание. Он запустил пальцы под ее рубашку, скользя по гладкой коже ее живота, бесспорно, самой мягкой, самой сладкой плоти, к какой он только прикасался.
Черты ее лица расплылись в экстазе, и она задрожала.
— Эта дрожь отвращения? — спросил он напряженно. Подушечки его пальцев поглаживал нижнюю часть ее груди.
— Именно, — выдохнула она.
— Мне тоже противно. Фу, как же мне противно. Видишь, как я дрожу от мощи моего отвращения.
— Это… наихудшая вещь… которая когда-либо со мной происходила, — выдохнула она задыхаясь. «Я должна заставить его остановиться, — подумала Шей. — Должна заставить его остановиться… только… чуть позже». Его пальцы были горячими, обжигающими и все, чего они касались, распаляли огонь под ее кожей. Он продвинулся еще дальше, заставляя ее ахнуть.
«Его тело было, словно проводом под напряжением», подумалось ей, а затем ее мысли заволокло туманом, и она поглощала только удовольствие, когда его рука накрыла ее обнаженную грудь. Инстинктивно, она раздвинула ноги в немом приглашении полностью овладеть ею.
Он не принял его. Вместо этого только слегка приподнялся.
Она почти выругалась.
Другой рукой он медленно продвигался по подолу ее рубашки. — Если я лягу на тебя, то завладею тобой, — пояснил он. — Но сначала я хочу увидеть тебя.
— Да, — откликнулась она, недоумевая, кто это страстное существо. Уж точно, не Шей. Ее не волновало их прошлое, не волновало, что произойдет, когда любовь пройдет и завянут помидоры, когда она приподняла свои бедра, облегчая ему доступ. Обнаженная эрекция потерлась об нее. Абсолютное наслаждение. Совершенный чувственный опыт.
Из него с шипением вырвалось дыхание, она вторила ему. Несмотря на одежду, которая все еще оставалась на ней, она чувствовала, словно он коснулся ее сущности. — Мм-м, да, — простонала она. — Мне нравится это. Нет, ненавижу. Я ненавижу.
Низ ее живота свело судорогой. Не в силах удержаться, она повторила это еще раз, целенаправленно потеревшись о его член. Валериан втянул воздух. Он сдернул ее рубашку через голову, открывая своему взору ее груди.
— Я должен попробовать их. Должен заполучить эти сладкие бусинки себе в рот.
Шей не должна была позволить этим вещам заходить дальше, но ее любопытство взяло верх. По крайней мере, она назвала это неутолимое желание чувствовать его скользящим и наполняющим ее внутри, «любопытством». Чтобы узнать и понять, как люди становились рабами своих эмоций над этим актом.
Валериан обхватил пальцами ее запястье. — О чем ты думаешь?
— О страсти, — призналась она. — О сексе.
— Посмотри на меня.
Она и не думала ослушаться. Ее взгляд обратился к нему, и она замерла, пораженная тем, что увидела. Он жадно впитывал вид ее груди, как будто это была самая прекрасная вещь, которую он когда-либо видел. Как будто ее слишком бледная кожа и ее среднего размера грудь вышли на первое место в его Рождественском списке.
— Думаю, что мне еще никогда не доводилось видеть зрелища прекраснее. Твоя красота пленяет меня, — выдохнул он благоговейным голосом.
— Но ты был с тысячью женщинами, — тихо напомнила она ему. — С тысячами намного прекрасней меня.
— Ни одна не была столько прекрасна, как ты, любовь моя.
— Я ничто, — настаивала она. — Я…
— Все. — Одной своей рукой он взялся за ее подбородок, большим пальцем поглаживая ее лицо. Она заставила себя взглянуть на него, увидеть его. — Я говорил тебе это. Ты все для меня.
Это было слишком удивительным, чтобы в это поверить, но все же это было всем, что она когда-либо хотела услышать. Люди никогда не говорили ей подобных слов. Слезы жгли ей глаза, но она сморгнула их. Она всегда гордилась своей независимостью, отсутствием необходимости в чужом одобрении. Но до этого момента она на самом деле не понимала, насколько невероятным могло быть это утверждение. Насколько сильной это может заставить ее себя почувствовать.
«Я должна быть холодной, — напомнила она себе, — сколько еще мне придется возвращаться к напоминанию себе об этом? Я должна быть бессердечной». Но когда ее взгляд скользнул по Валериану, она не смогла заставить себя противостоять ему.
Он нависал над ней, огромным, твердым мерцающим золотым сиянием телом. Груда мускулов, силы и возбуждения источали аппетитные волны. Его торс был твердым и подтянутым. Его член был направлен в самый ее центр, такой толстый, такой напряженный, тянущийся к ней. Его тяжелые яички покрывали золотистые волоски.
Вид, этого бога красоты и секса, заставил ее судорожно вздохнуть.
— Ты… — она прочистила горло, — … весьма неплох, — произнесла она. Она никогда раньше не говорила мужчинам комплименты; всегда изгоняя их из своей жизни так быстро, как только они входили в нее.
Его губы дрогнули.
— Я рад, что ты не находишь меня уродливым, потому что ты все, в чем я когда-либо нуждался.
Дюйм за мучительным дюймом он опускал свою голову. В ее горле застрял вздох ожидания. Его рот приближался к ее соску, окружив его влажным теплом. Когда его язык прошел туда и обратно по ее набухшей вершинке, ее руки зарылись в его волосах, удерживая его на месте. Другую ее грудь он мял рукой, и это двойное ощущение заставило ее выгибать бедра.
— Разве я не обещал тебе, что это будет ощущаться ужасно?
— Ужасно, просто кошмарно. Не останавливайся. — «Подождите. Разве она не собиралась сказать ему — стоп». Все вышло из-под контроля.
— Ты заставляешь меня чувствовать жар, как будто вся моя жизнь зависит от тебя. — Он жестче всосал ее грудь, и она ахнула от удовольствия и боли, затем он лизнул ее, и она застонала от опьяняющего наслаждения. — Когда нимфа занимается любовью, он становится полностью поглощенным этим процессом, становясь свирепым и настоящим животным. Ничего больше не имеет для него значения, кроме его женщины.
