Марья Лиса - Сердце Демона
Тысячи игл вошли в его мозг, разрывая ткани убивая остатки последних воспоминаний. Он забыл, где он и с кем, все это перестало иметь значение. Осталась боль, сдавливающая мозг и одновременно разрывающая на части. Он чувствовал сквозь мучительную пытку, что должен вспомнить нечто очень важное, но дикая боль мешала, не давая этого сделать.
- Покажи мне его, - впивались в сознание слова Повелителя, окатив еще более сильным приступом. Он и не подозревал, что на свете может существовать ТАКАЯ боль. Физические муки были ничто по сравнению с терзающим его плоть и рассудок адом. Боль все больше овладевала сознанием и не давала возможности думать и понимать слова. Тэль продолжал сопротивляться, даже не понимая зачем, а боль, словно подпитываясь его противодействием, только набирала силу. И тогда Тениэль, наконец, сдался, выпуская демона на волю.
Если раньше демон жил в нем, подавляемый человеческой сущностью, то теперь все поменялось с точностью до наоборот. С колен поднялся уже не Тениэль, а существо, обретшее свой второй облик. Крылья за спиной с шумом распахнулись и забили в воздухе, уши удлинились, а тело раздалось вширь под напором выросших мускулов. В глазах заплясал огонь. Нет, теперь глаза стали самим настоящим адским пламенем, он чувствовал, как огонь обдает лицо жаром. А еще его тело наполнила небывалая мощь, о которой он никогда и мечтать не смел.
С колен поднялся Демон.
-Ты прошел первый этап посвящения. - Губы Князя не шевелились, а слова отпечатывались прямо в сознании Тениэля.- Великий огонь выжег в тебе человеческую составляющую. Та боль, что терзала тебя, словно хороший лекарь, убила тлен, убрав все ненужное.
Эти слова уже ничего не значили для только что рожденного демона разврата. Тениэль распрямился и полностью раскрыл крылья в ожидании дальнейших приказаний Князя. Рядом с Князем Тьмы стоял Эрикл - его правая рука.
Тэль не помнил, что привело его сюда. Казалось, что его жизнь началась только что и была подчинена служению Повелителю Тьмы. Из всех чувств осталась только ненависть к отцу. Только его Тэль помнил, а также помнил, что должен отомстить.
За что? - Да какая разница?!
Я проснулась от собственного крика. И тут же услышала надрывный звонок в дверь. Страшный сон, приснившийся мне, не оставил четких воспоминаний, но в тоже время я была уверенна, что это было пророчество, которое я не смогла запомнить. Оглядевшись, я, наконец, вспомнила, как попала в свою квартиру, и меня опять охватила дикая злость на Тэля. А дверной звонок меж тем надрывался. Я легко встала и, подойдя к двери, открыла. На пороге стояла мама.
- О, боже, Софи! - Обняв меня, она расплакалась.
- Я думала... Я думала... что опоздала.
- Нет, мамочка, все хорошо, - уверила я ее, с удивлением осознав, что действительно чувствую себя хорошо. Слабость исчезла, а на смену ей пришел дикий аппетит.
- Софи, еще чуть-чуть и я сама убью тебя.
- Не надо, мамуль, - шутливо ответила я, сделав вид, что жутко испугана. - Лучше накорми.
Мама отстранилась и посмотрела на меня.
- Ты чувствуешь себя лучше, - по ее интонации невозможно было понять, то ли она спрашивает, то ли утверждает.
- Да, мама.
Я сама не верила в чудо, которое случилось. А потом вдруг испугалась, что с ребенком что-то случилось плохое, но тут он пошевелился внутри. Успокоившись, я посторонилась, пропуская маму в квартиру.
Слабость больше не вернулась. Врачи только разводили руками, недоумевая, как настолько быстро можно прийти в себя после тяжелейшего предкоматозного состояния. Я попыталась больше не думать о Тэле, целиком посвятив себя малышу, который вскоре должен был появиться на свет. Днем это удавалось, поскольку слишком много дел надо было успеть сделать, но ночи... Ночи были холодны и бессонны. Мысленно я вела бесконечные споры с ним, умоляла вернуться, но все было напрасно, он не слышал меня. Что случилось в тот день, когда он, оставив меня, ушел? Этот вопрос еще долго не давал мне покоя. Но ответа на него не находилось.
Эпилог.
Ну почему все так,
А не иначе?
Я не могу простить
И не могу забыть.
Пусть по ночам
В подушку я не плачу,
И знаю точно,
Вместе нам уже не быть.
Но так невыносимо одиноко
Порой становится,
И глядя в небеса
Кляну судьбу
За то, что так жестока,
Еще за то,
Что у неё твои глаза. ( Ання)
3 года спустя.
Я сидела на скамейке возле небольшой детской площадки, наблюдая за белокурым ангелочком, возящимся в песке. Рядом с ним примостилась девочка, по виду его ровесница. Дети мило обменивались игрушками, и Денис как истинный джентльмен уступил даме свои богатства и заинтересованно разглядывал ее сокровища. Невольно я ловила в этом маленьком человечке сходство с его отцом. Никогда не видя Тениэля, сын умудрялся копировать его взгляд, его движения и иногда даже интонации голоса. Вот и сейчас он посмотрел на меня его глазами.
"Пора уходить, пока не началось", - решила я, вставая со скамейки, и подошла к сыну.
- Дениска, нам пора. Собирай свои игрушки, и мы пойдем домой.
- Почему? Мы ведь только пишли! Мама, можно еще чуть-чуть? - Расстроился малыш и посмотрел на меня таким умоляющим взглядом, что кот из "Шрека" и рядом с ним не стоял. В выразительных больших глазах цвета аметиста стояли слезинки, а нижняя губка дрожала.
Материнское сердце растаяло, и я подумала - "может на этот раз пронесет?" И села обратно на свое место.
- Мама, а что значит телочка? - Уже через несколько минут вывел меня из задумчивости голосок сына.
- Это маленькая коровка, - не раздумывая, ответила я.
- А почему тот дядя, - и малыш указал пальцем на семейную пару, пришедшую с девочкой и стоящую неподалеку, - подумал про тебя, что ты телочка с клевыми титьками? И что такое титька?
Я мысленно застонала. Началось!
Ребенок со свойственной всем детям непосредственностью почти прокричал свой вопрос на всю площадку. Женщина обернулась ко мне, ее глаза удивленно расширились, а выражение лица напомнило мне воблу, выброшенную на берег. Хотя я никогда не видела эту самую рыбу только что выловленной, но, наверное, именно такими должны были быть ее глаза.
Тут взгляд женщины опустился на указательный палец моего сына, показывающий на ее спутника, и удивление в глазах сразу же сменилось негодованием. Мужчина же, стоявший подле нее, покраснел как рак и засуетился.
- Мама, но почему ты так и не ответила, что такое титька? - В нетерпении дергая меня за руку, не унимался малыш.
