Дженнифер Арментроу - Опал
Медленно, мучительно, Карисса поднялась на ноги. Наши глаза встретились и ее отсутствующий взгляд послал дрожь в мое сердце.
— Не делай этого.
Предупредила я.
— Я не хочу причинить боль…
Она молниеносно протянула руку к моей щеке и развернула меня. Я ударилась бедром о свою кровать и соскользнула на пол. Привкус металла ворвался в мой рот. Моя губа защипала, а в ушах зазвенело.
Карисса схватила горстку моих волос и дернула меня к моим ногам. Огонь горел в моей голове и я издала хриплый крик. Она опрокинула меня на спину, обхватывая руками мою шею. Тонкие пальцы давили на мою трахею, перекрывая воздух.
Момент, когда я не смогла вдохнуть, возвратил меня к моей самой первой стычке с Аэрумом, восстанавливая смысл отчаяния и беспомощности, поскольку мои легкие нуждались в кислороде. Я не была той же самой девочкой, как тогда — слишком боящейся, чтобы устроить драку.
Ничего подобного.
Разрешив Источнику возрасти во мне, я позволила ему выйти наружу. Звезды, взорванные в моей комнате, ослепительные в своем влиянии подобно взрыву, влепили Кариссу в стену. Штукатурка дала трещину, но Карисса осталась на ногах. Пучки дыма развеивались от ее обугленного свитера.
Боже, а птенчик не собирается идти вниз.
Я скатилась на ноги, пытаясь еще раз достучаться до нее.
— Карисса, мы — друзья. Ты не хочешь этого делать. Пожалуйста, послушай меня. Прошу.
Энергия потрескивала по костяшкам ее пальцев, формируя шар, и в любой другой ситуации я бы завидовала тому, как легко она справилась с этим, но не сейчас, потому что на прошлой неделе… на прошлой неделе она была обычной девушкой.
И теперь я не знала, что или кто стоял передо мной. Лед заполнил низ моего живота, сжимая мои внутренности. У меня не было никакого объяснения тому, что сейчас случилось. Возможно у меня и были шансы, чтобы понять это, но мне так и не удалось реализовать хотя бы что-то. Отвлекшись, я не смогла отреагировать достаточно быстро, когда она выпустила шар энергии.
Я подняла руки и закричала:
— Стоп!
Бросая все, что было в одно слово, я представила крошечные частицы света в воздухе, образующие барьер.
Молекулы воздуха замерцали, выстроившись в идеальной линии. Каждое пятнышко пылало с силой тысячи солнц. И на задворках моего сознания я думала, что происходящее вокруг меня в силах остановить шар.
Но, к моему сожалению, барьер надломился, частично разрушая мерцающую стену, замедляя огромные потоки, но не останавливая их.
В мое плечо врезалась острая, пронизывающая боль, на мгновение отнимая у меня способность видеть и слышать. Это окончательно сбило меня с ног. Я с громким стоном приземлилась животом на кровать. Воздух будто выкачали из моих легких, но я знала, что у меня не было времени, чтобы позволить боли взять надо мной верх.
Я подняла свою голову, пытаясь увидеть что-либо сквозь пряди запутанных волос. Карисса двинулась вперед: ее движения были слабыми, а затем и вовсе… не такими. Ее левая нога начала дрожать все сильнее и сильнее. Дрожь свернула левую сторону ее тела и только левую сторону. Ее рука металась, а половина лица съежилась.
Я напрягла свои слабые руки, срывая их с кровати, пока не свалилась в сторону.
— Карисса?
Ее тело задрожало так, будто бы под ее ногами затряслась земля. Я думала, что, возможно, у нее был нервный приступ или что-то вроде того, и я застыла в немом безмолвии. Искры летели от ее кожи. Неприятный запах горящей одежды и кожи ворвался в мои ноздри. Она продолжала дрожать, ее голова замертво повисла на бескостной шее.
Я прижала руку ко рту, когда предприняла шаги к ней. Я должна была помочь ей, но я не знала, каким образом это сделать.
— Карисса, я…
Воздух вокруг нее подвергся сильному сжатию.
Ударная волна прошла по моей комнате. Компьютерный стул опрокинулся, постель приподнялась с одной стороны и волна продолжала прибывать. Одежда выпала из моего шкафа. Бумаги кружили в бешеном танце и легли на пол, подобно хлопьям снега.
Когда волна достигла меня, она с непритворной легкостью подняла мое тело и отбросила меня назад, будто я весила не больше, чем одна из тех летающих бумаг. Я врезалась в стену около небольшого стенда рядом с моей кроватью, и я висела там, поскольку ударная волна возросла.
Я не могла пошевелиться или вздохнуть.
И Карисса… Боже мой, Карисса…
Ее кожа и кости выглядели так, словно из них был выкачал весь воздух. Сантиметр за сантиметром она сократилась до крошечной вспышки света с силой солнечной бури, освещая комнату, весь дом и, вероятно, всю улицу, ослепляя меня.
Громкий, оглушительный звук раздался в воздухе, и постепенно свет отступил, как и ударная волна. Я скатилась на пол, в груду одежды и бумаг, судорожно вдыхая воздух. Я не могла нормально вдохнуть кислород, потому что комната была пуста.
Я уставилась туда, где когда-то стояла Карисса. От нее осталось только затемненное пятно на полу, похожее на то, что оставил после себя Барак, когда он был убит.
Не было ничего, абсолютно ничего, даже отдаленно похожего на мою подругу. Ничего.
Глава 25
Я почувствовала теплое покалывание на затылке,
Деймон стоял в дверях, подняв брови и с открытым ртом.
— Я не могу оставить тебя и на две секунды, Котёнок.
Я выбралась из кучи одежды и бросилась в его объятия. Всё это происходило в бессвязном лепете слов и без умолку произносимых предложениях. Несколько раз он успокаивал меня и просил повторить сказанное, прежде чем понял суть произошедшего.
Он отвел меня вниз и сел рядом на диван, кончики его пальцев двигались по моей нижней губе, а глаза сосредоточенно сузились. Целительное тепло распространилось по моей губе и больной щеке.
— Я не понимаю, что произошло. — сказала я, отслеживая его движения. — На прошлой неделе она была нормальной. Деймон, ты видел её. Почему мы не знали об этом?
Его челюсть напряглась.
— Я думаю, лучше спросить почему она пришла за тобой?
Узел, который был в моём желудке, поднялся вверх и осел в моей груди, затрудняя дыхание.
— Я не знаю.
Я больше ничего не знала. Я перематывала каждый разговор с Кариссой, начиная с момента нашей встречи и заканчивая её отсутствием в школе из-за гриппа. Где были улики, отвлекающие манёвры? Я не смогла найти ни одной выделяющейся.
Деймон нахмурился.
— Она могла узнать известную правду о Лаксенах, и понять, что никому нельзя рассказывать. Я имею в виду, никто внутри колонии не знает о том, что вы посвящены в правду.
— Но вокруг нет других Лаксенов нашего возраста, — сказала я.
