Лиза Смит - Души теней
— Почту за честь, madame.
Они впятером вошли в особняк Серебряного Соловья.
28
Они легко прошли мимо плачущих охранников, но очень быстро обнаружили, что хотя почти все слушали леди Фазину, в каждой открытой комнате дворца дежурил слуга в черном костюме и белых перчатках. В обязанности каждого из них входило предоставлять гостям необходимую информацию и внимательно следить за сохранностью собственности их госпожи.
Первой комнатой, внушившей некоторую надежду, оказался Зал арф леди Фазины — комната, полностью отведенная под арфы, от древних, похожих на луки арф с одной струной, на которых играли пещерные люди, до высоких позолоченных оркестровых арф, на одной из которых играла сейчас Фазина. Музыка была слышна во всем дворце. Магия, подумала Елена. Здесь она заменяет технологию.
— У каждого вида арф свой ключ для настройки, — Мередит окинула взглядом зал. По обе стороны стены залы красовались ряды арф, стоящих на равном расстоянии друг от друга. — Один из этих ключей может оказаться нужным.
— Но как мы его узнаем? — Бонни обмахивалась веером, — В чем разница между ключом для арфы и лисьим ключом?
— Не знаю. И я никогда не слышала, чтобы ключ хранили в арфе. Он бы дребезжал при каждом движении.
Елена закусила губу. Простое, разумное замечание. Она должна была встревожиться, задаться вопросом, как вообще можно найти здесь маленькую половинку ключа. Особенно учитывая подсказку, что ключ хранится в инструменте Серебряного Соловья. Внезапно это показалось абсурдным.
— Я не думаю, — сказала Бонни с легким смешком, — что имеется в виду ее голос, и если мы доберемся до ее шеи…
Елена взглянула Мередит, которая возвела глаза к небу — ну или к тому, что было над этим мерзким измерением.
— Я знаю, — сказала Мередит. — А дуракам сегодня не стоит больше пить, Я думаю, здесь, как на всех крупных приемах, гостям дарят подарки, и это могут быть маленькие серебряные флейты или другие инструменты.
— Но как, — спросил Дамон без выражения, — они могли спрятать ключ в подарок на приеме, устроенном не меньше нескольких недель назад, и надеяться снова заполучить его? Мисао с тем же успехом могла сказать Елене, что они выбросили ключ.
— Ну, — начала Мередит, — я не уверена, что они имели в виду, что ключ можно восстановить. Мисао могла иметь в виду: покопайтесь в мусоре, оставшемся после этого празднества или любого другого, где выступала Фазина. Наверняка сотни людей просят ее выступить.
Несмотря на то что переспорить Елену было невозможно, она ненавидела споры. Но сегодня она была богиней. Не было ничего невозможного. Если бы только она вспомнила…
Внезапно в мозгу словно вспыхнул белый свет.
На одно мгновенно — всего лишь мгновение — она вернулась назад. Она боролась с Мисао в лисьем обличье, та кусалась, царапалась и рычала в ответ на вопрос Елены о половинах ключа:
«Как будто ты способна понять мои ответы. Если я скажу, что одна половника находится в инструменте серебряного соловья, это тебе поможет?»
Да. Именно так сказала Мисао. Елена услышала собственный голос, отчетливо повторяющий ее слова. Потом озарение закончилось, но тут же сменилось новым. Она распахнула глаза, услышав ровный глухой голос Бонни, которым она всегда изрекала пророчества:
— Каждая половина ключа имеет вид лисьей морды с двумя ушами и двумя глазами. Они сделаны из золота и украшены драгоценными камнями, глаза у них зеленые. Ключ, который ты ищешь, все еще находится в инструменте Серебряного Соловья.
— Бонни! — Елена видела, как дрожали колени Бонни, как плыл взгляд. Потом она широко распахнула глаза, и в них появилось замешательство.
— Что происходит? — Бонн и оглядела остальных.
— Что случилось?! Ты рассказала нам, как выглядят ключи! — Елена почти кричала от радости. Теперь, когда они знают, что ищут, они могут освободить Стефана; они освободят Стефана. Теперь ничто не остановит Елену. Бонни только что подняла их на другой уровень поиска. Пока Елена радовалась пророчеству, Мередит возилась с пророчицей — как всегда, спокойно.
— Она может упасть в обморок. Пожалуйста…
Мередит не пришлось закапчивать просьбу, обращенную к Дамону и Сейджу. Они подхватили Бонни с двух сторон. Дамон смотрел на нее с удивлением.
— Спасибо, Мередит, — Бонни с трудом переводила дыхание. — Не думаю, что упаду в обморок, — добавила она, бросив на Дамона взгляд из-под ресниц. — Но подстраховаться стоит.
Дамон кивнул и крепче обнял ее. Сейдж отвернулся. Выглядел он так, как будто у него что-то застряло в горле.
— Что я сказала? Ничего не помню!
Елена торжественно повторила ее слова, а Мередит не могла не спросить:
— Ты уверена, Бонни? Так и было?
— Я уверена. Точно, — перебила Елена. Она была уверена. Богиня Иштар и Бонни открыли для нее прошлое и показали ей ключ.
— Хорошо. Тогда мы с Бонни и Сейджем возьмем на себя эту комнату — двое отвлекут слугу, а третий в это время осмотрит арфы.
— Отлично. Давайте! — воскликнула Елена.
Сказать оказалось проще, чем сделать. Две прекрасные Молодые девушки и юный красавец не могли отвлечь слугу от обхода комнаты. Он перехватывал их при каждой попытке дотронуться до арфы.
Естественно, трогать арфы было строго запрещено, это могло повредить или расстроить их. А ведь убедиться, что в арфах нет маленького золотого ключа, можно было единственным способом — потрясти каждую из них и послушать, не гремит ли в ней что-нибудь.
К тому же каждая арфа стояла в отдельной маленькой нише с подсветкой и ярко раскрашенным экраном (на большинстве была нарисована леди Фазина, играющая на этой арфе). Плюшевые красные веревки красноречиво утверждали: «Запрещено».
В конце концов, Сейджу пришлось зачаровать слугу, но только на несколько минут — иначе тот мог бы заметить пробелы в музыкальной программе. И пока слуга стоял как восковая фигура, они лихорадочно обыскивали арфы.
Тем временем Дамон и Елена бродили по дворцу, осматривая ту его часть, которая была закрыта для посетителей. Если бы они ничего не нашли, то продолжили бы обыскивать открытые комнаты, пока не кончится концерт.
Это было опасно — красться по темным, закрытым, а часто и запертым пустым комнатам, опасно и одновременно до странности интересно. Страх и страсть оказались связаны теснее, чем она думала. По крайней мере для нее и Дамона.
Елена не могла не замечать некоторые мелочи и не восхищаться ими. Он, казалось, мог вскрыть любой замок с помощью единственной маленькой отмычки, которую он достал из кармана, как другой достал бы ручку. Открывал — и закрывал — любой замок он быстро и изящно. Изящество и точность движений выдавала полутысячелетний опыт.
