Элис Хоффман - Третий ангел
— Продолжайте, — кивнула она.
— Так вот, бедные кролики. Французы называют их «lе lapin» и подают к столу тушенными с луком и вином.
Несмотря на эти кровожадные детали, Люси рассмеялась.
— Не надо про кроликов.
— Ах да. Это и вправду любовь. Я прошу тебя передать письмо сестре твоей мачехи — Брайн.
— Невесте?
— Никакая она не невеста. Она не может выйти замуж. Потому что уже замужем. — Майкл заговорщицки перегнулся к ней через стол, и девочка подалась ему навстречу. — Ее муж — я.
— А почему вы просите меня?
От страха у Люси заболел живот, она определенно чувствовала себя слишком маленькой для таких серьезных разговоров. Хотя уже примерно догадывалась, как трудно отговорить Майкла от принятого им решения. К тому же ей стало интересно узнать, что он скажет. До сих пор его аргументы были предельно ясными и убедительными.
— Потому что в душе ты все-таки веришь в такие вещи, как любовь. Как, впрочем, и я.
В одиннадцать часов вечера она сидела у стойки портье и совала Милли морковь, которую выпросила у повара. Этот повар был влюблен в Дори, ночную дежурную. Люси понравилось участвовать в ночной жизни отеля, и сейчас она самостоятельно несла службу дежурного портье, поскольку повар и Дори вышли на улицу немного покурить. По крайней мере, они так сказали. Кстати, Дори была права. Этот кролик любил обои ничуть не меньше, чем морковку.
— Не ешь ты их, в обоях нет никакой пользы, — увещевала его Люси, но тот не слушал.
Наевшись, он вспрыгнул девочке на колени и мгновенно заснул. Иногда его крупное тело вздрагивало: должно быть, снились кроличьи кошмары.
— Спасибо за отличную работу, — шутливо поблагодарила Дори, когда вернулась.
Прическа ее была в некотором беспорядке, помада на губах стерлась, но сама девушка казалась счастливой и разговаривала с Люси так, будто они были давнишними друзьями.
— Вы с поваром влюблены друг в друга?
— Конечно нет. Никакой любви, пока у меня на пальце не окажется обручальное кольцо. И не с какой-нибудь фитюлькой, а с настоящим бриллиантом. — Дори вынула из ящика пакетик конфет и поделилась с Люси. — Вижу, Милли привязался к тебе. Он разбирается в людях.
Люси поднялась по лестнице к себе в номер и стала готовиться спать. Ее отцу лучше не знать о том, что его дочка разгуливает по отелю в такой поздний час. Как и о том, что Майкл Маклин попросил ее помощи. Конверт она положила в ящик стола. А когда она заснула, ей опять приснились кролики. Это уже становилось привычным сновидением, девочка почти ожидала его. Ей приснилось, что она идет к озеру в парке. Подумала, что могла бы прыгнуть в воду и поплыть, но вдруг увидела, что это не вода, а зеркало. Она осторожно коснулась его, и зеркало вздрогнуло. Тогда Люси постояла немного на краю, размышляя, можно ли безопасно пройти по поверхности зеркала на другую сторону. А еще она заметила, что кролики здесь — только тени, а не существа из плоти и крови. Черные тени, сделанные из сажи. А на берегу озера-зеркала стояла мама, такая же точно, какой была в тот день в Нью-Йорке, когда шла по пруду к голубой цапле. Мама казалась такой настоящей и такой живой, что Люси бросилась бежать к ней, но зеркало опять превратилось в воду — слишком глубоко.
Она отдала письмо прямо в руки Брайн. Это случилось на следующий день в примерочной у портнихи; Люси всюду стали таскать за собой, потому что Шарлотта не хотела оставлять девочку вдвоем с отцом. Но на этот раз все служило целям Люси. Шарлотта и Хиллари, третья из сестер, вышли вместе с портнихой в зал к зеркалам, по обыкновению ворча и во всем находя повод для недовольства. И не обратили ни малейшего внимания на то, что Люси проскользнула в примерочную. Будущая невеста сидела там в одном белье и курила. Недоуменно подняла глаза на Люси.
— Почему ты так смотришь? — спросила она. — Мои волосы? — И провела рукой по своей неровной стрижке. — По-твоему, я ужасно выгляжу?
— Анна Франк вообще была острижена наголо, — произнесла девочка. — И вовсе не потому, что ей так хотелось.
— Кто из нас может делать то, что хочется?
Люси присела рядом с Брайн; эта молодая женщина казалась девочке не похожей ни на кого на свете и очень загадочной.
— Тебе тоже пошла бы короткая стрижка, — продолжала Брайн. — С короткими волосами можно носить прическу как у ведьмы. Тебе она будет больше к лицу. Уверена, что Шарлотта с ума сойдет от злости.
Девочка не любила свои длинные волосы за то, что они все время путались и летом из-за них было очень жарко шее. И идеей стрижки «под ведьму» она заинтересовалась. И так же она заинтересовалась Брайн, которая казалась такой не похожей на всех, кого Люси знала до сих пор. Очень красивая и своенравная.
— Вы влюблены?
— Это интересует лично тебя? Тогда отвечаю. — Брайн сильно затянулась. — Да. Влюблена, но в неподходящего человека. А ты?
— Я вообще не верю в любовь. И никогда в жизни не выйду замуж.
Брайн от смеха даже сложилась пополам.
— Рада, что вы находите мои слова забавными, — сердито сказала девочка.
— А ты умненькая! Умней, чем кто бы то ни было в этой семье. Ну их всех к чертовой матери, — добавила она. — Думают, что знают все на свете.
Люси строго выпрямилась. Она не привыкла, чтобы взрослые сквернословили. И невпопад ответила:
— Понимаю.
Потому что не могла придумать ничего более соответствующего моменту. На какую-то минуту ее захлестнула тоска по матери. Интересно, что ее мама сказала бы об этой женщине? Может, она чуть-чуть сумасшедшая или что-то в этом роде? Люси она казалась ужасно грустной.
Брайн взяла девочку за руку, и так, держась за руки, они сидели довольно долго. Молчали, но чувствовали смутное родство. Краем уха слушали, о чем болтали Шарлотта и Хиллари с портнихой. Их платья были из светло-желтого шелка. Этот цвет Люси просто ненавидела.
— Он попросил меня передать вам это письмо, — тихо сказала она. — Не знаю, почему я это делаю, я ведь даже понятия не имею, нужно ли вам оно.
Но не успела она договорить, как Брайн схватила ее за руку и сжала так сильно, что кожа на запястье побледнела.
— Дай сюда.
Люси сунула свободную руку в карман и вынула конверт. Брайн тут же выпустила ее и быстро спрятала письмо в сумочку.
— Ты прочла его?
— Разумеется, нет. По-вашему, я кто? Шарлотта? — Девочка сердито потерла заболевшую руку. — И нечего было меня так тискать.
— Если ты была Шарлоттой, ты не верила бы в любовь. Сейчас покажу я тебе, какой она бывает.
Брайн опять взяла ее руку и прижала к своей груди. Кожа была горячей, Люси услышала, как сильно бьется сердце. Ей даже самой стало жарко и будто не хватало воздуха. Все окружающее словно поплыло перед глазами.
