Рэйчел Кейн - Фактор холода
Надо было привязать девчонку электрическим кабелем к стулу в номере гостиницы. Вот черт!
– Кевин, – произнесла Мэрион более взрослым тоном. Не приказывая ему, а напоминая о том, что действительно важно в данный момент.
Его лицо снова лишилось того сияющего света, и он отступил.
– Почему я должен помогать им? Что они делали для меня?
Мэрион опустила руку и, повернувшись, направилась к раненым. Она была Хранителем Земли. Исцеление так глубоко находилось в ней, что она просто не могла противиться этому зову. Судя по мучительно искаженному лицу Кевина, он также испытывал это чувство, доставшееся ему в наследство от Льюиса. Силы Земли чертовски могучие, они обязывают к сильному чувству сострадания и ответственности.
Наблюдая, как Кевин повернулся к Сиобан, я с горечью осознавала, что возможность чему-то научиться потеряна для него.
– Джоанн… – Голос Дэвида вернул меня в реальность, к его телу, прижатому вплотную ко мне. – Ты не ранена?
Я покачала головой, с головы посыпалась пыль.
– Все в порядке. Помоги Мэрион с ранеными.
Он поцеловал меня в лоб и исчез. С осторожностью я начала пробираться вперед, едва не поскользнувшись на широком пластиковом подносе со стеклом. Я хотела найти официанта, но он как в воду канул. Похоже, раненых было не так уж и много. Прекрасно.
Джонатан поднял целый стул и уселся, глядя на разруху, царящую вокруг. Я остановилась возле него, рядом переминались Кевин и Сиобан. Девушка что-то шептала ему на ухо, он внимал.
– Значит, не твоя бутылка? – Я показала ему посудину в своей руке. Он молча покачал головой. Я взглянула на нее поближе – не то чтобы я запомнила ту, которую вытащила из графина, но эта определенно выглядела по-другому. Также я не чувствовала присутствия Джонатана во мне.
– Тогда у кого она? Он понуро улыбнулся.
– Ты уже знаешь, у кого… – Он замолк. Кто-то приближался к нам, двигаясь грациозно, словно тигр. Даже, несмотря на пыль, висящую в воздухе, ее одежда пестрела ярким цветом.
Неоново-желтым.
Рэйчел обошла игральные автоматы, все еще выплевывающие мелочь, и подошла к нам.
Прекрасная и уверенная в себе, как всегда.
И улыбающаяся.
Ее глаза были чернее ночи, от края до края.
– Черт, Рэйчел, у меня на это нет времени, черт тебя побери… – это все, что успел сказать Джонатан. Она бросилась на него, превращаясь в угольно-черную угловатую форму, состоящую из острых углов и акульих зубов.
Ифрит нашел свою добычу.
Я закричала и попыталась схватить ее. Но я больше не являлась джинном, несмотря на то, что у меня осталась способность астрального зрения. Мои руки проходили сквозь нее, как и сквозь Джонатана. Он тоже обрел призрачную форму, зажатый в ее объятиях. Они упали и покатились по полу, сражаясь не на жизнь, а на смерть. Джонатан потерял человеческий облик, перевоплотившись в сверкающую, опасную субстанцию, поглощаемую темнотой.
– Дэвид! – закричала я, но в этом не было необходимости. Он мчался, перепрыгивая через куски цемента и щебенку, по направлению к нам. Запрыгнув на спину к ифриту, он начал откручивать ей голову с бешеной силой.
Она, в свою очередь, не то чтобы повернулась к нему – на том, что казалось ее спиной, выросли зубы, вытянулись руки с когтями на концах. Она вцепилась в Дэвида, и я ощутила, как мое тело вибрирует в агонии так же, как и его. Я покачнулась и упала на колени.
– Рэйчел, нет! Прекрати!
Она оказалась полностью неконтролируема в своем порыве добраться до вожделенной плоти.
Внезапно мои уши заложило, словно давление вокруг нас упало до крайней отметки.
Я наклонилась вперед, падая на пол, и услышала резкий крик Дэвида. Он пронесся по эфиру со звоном раскалывающегося колокола, и я поняла, что времени совсем не остается. Его разрывал на части ее неутолимый голод…
Я не знала, сработает это или нет, но решила попытаться.
Вытянув в руке бутылку в качестве приманки, я начала произносить положенные в таком случае ритуальные слова:
– Рэйчел, повинуйся мне!
Ифрит с рычанием повернулся ко мне. Дэвид на полу истекал кровью. На самом деле это было физическое отображение эфирной энергии. К тому же он мог восстановить себя, пока в нем присутствовала сила.
Но выглядело это вполне реально. Он был мертвенно-бледным, трясущимся, медный огонек его огненных глаз медленно угасал.
– Повинуйся мне! – выкрикнула я снова и отступила назад, так как ее алмазные когти потянулись ко мне.
И прошли насквозь. Она не могла дотронуться до меня. Я ощутила победное чувство триумфа.
– Повинуйся…
Приблизившись вплотную, она запустила когти глубоко в меня, нащупывая что-то. Нет! Нет-нет-нет-нет… Только не моего ребенка.
Она могла легко разрушить зарождающуюся во мне жизнь, я знала это наверняка.
Я ощутила это, как и то, что Дэвид пытается добраться до меня, полный решимости прикрыть меня или умереть.
Рэйчел колебалась. Ее когти держали хрупкий огонек в своих объятиях. Небольшого усилия было бы вполне достаточно. Пока она думала, как поступить, разрываемая внутренними противоречиями, я набрала воздуха в легкие и выдохнула.
– Повинуйся же мне!
Внезапно она словно окаменела. Лед и шипастые углы, антрацит и стекло. Трехмерная скульптура, видимая только зрению джинна. Живая ли? Дышащая? Я не могла с уверенностью сказать это. Не было чувства соединения с ней, хотя я и держала ее бутылку в руке. Интересно, кто-нибудь пытался приручить ифрита до этого? Вероятно, нет…
Люди не могли их видеть, а джинны не имели возможности для этого.
Я была единственной в своем роде, кто мог видеть их и держать в узде одновременно.
– Отпусти моего ребенка, – прошептала я.
Рука внутри меня разжалась, и когти втянулись внутрь. Это была единственная часть ее тела, которая двигалась.
– Рэйчел, ты меня слышишь?
Молчание. Я вздрогнула и открыла черную кожаную сумку, все еще висевшую на мне. В ней было достаточно места и для двух бутылок. Я опустила ее бутыль так, чтобы она не повредила бутыль Дэвида. Потом я направилась к Дэвиду, оставив ее в замороженном состоянии.
Его торс представлял собой сплошное кровавое месиво. Кровь, кровь повсюду. Глаза приобрели цвет увядающих коричневых листьев, губы приняли слабый сиреневый оттенок.
Она почти полностью потребила его. Задыхаясь, я склонилась к нему. Его кожа показалась мне ледяной. Он был подобен огню, гаснущему на ветру.
Я прошептала его имя, снова и снова. Я приказала ему излечить себя. Он не отреагировал, хотя его взгляд был прикован ко мне, словно я единственное живое существо, оставшееся на земле.
Его рука нащупала мою и крепко сжала ее. В ней не ощущалось прежней силы. Ногти на его руке были такими же бледными, как и губы.
