Евдокия Филиппова - Посох Богов
— Всякое вторжение ведёт к неизбежному насилию, Намму… — Эстан снова попытался взять её за руку.
Но Намму убрала руку и нахмурилась:
— Послушай, Эстан, в конце концов, это мы нуждались в них тогда, а не они в нас. Они были нашей опорой здесь. И теперь они нужны нам, как никогда. Чем сложнее жизнь, тем быстрее она эволюционирует. Я не хочу, вернувшись сюда однажды, застать здесь руины некогда процветавшей цивилизаций или, ещё того хуже, пепелище опустошённых душ. Я не могу оставить их, зная историю планет, погибших из-за того, что их обитатели не успели справиться с опасностью агрессии, саморазрушения, не смогли создать общество, в котором навсегда покончено с жаждой истребления друга друга.
— Я знаю, о чём ты думаешь, — ему сейчас было важнее уговорить её вернуться на Нибиру. — Ты мечтаешь о дерзкой замене химических превращений, приводящих в действие величайшей сложности организм человека с целью… — он замолчал, заметив, как разволновалась Намму, а сейчас, когда она едва вернулась к жизни, это было ей противопоказано.
Намму глубоко дышала, её лицо стало бледным, казалось, что она вот-вот потеряет сознание.
— Не хочешь же ты сказать, что мы остались здесь только из-за золота, этого тяжёлого жёлтого металла, в котором у нас есть острая необходимость для производства медицинских препаратов и изготовления топлива для звездолётных двигателей? В таком случае я первая готова отказаться от этого. Мы покидаем их именно тогда, когда они так беспомощны благодаря именно тем «благам», которые мы им оставляем, им сейчас так нужны мы, наша помощь. Они считают нас всемогущими, своими богами.
— Человек находит своих богов в самом себе, Намму, и из настоящего выращивает будущее. А ты, не хочешь ли сказать, что им нужны Боги, чтобы преодолеть безотчётный страх одиночества во Вселенной?
— Это всё теория, Эстан, теория! А я оставила там людей. Понимаешь, людей, которые нам доверяют. Нет, они верят в Нас.
Эстан видел отчаяние Намму. Она была сейчас так слаба, и сама нуждалась в защите, он не мог этого вынести. Он считал, что чем скорее она будет на Нибиру, тем лучше. Эстан поцеловал её бледные губы.
— Буду ждать тебя на Нибиру, — проговорила она тихо, словно примирившись с необходимостью оставить Землю, и, прощаясь, обняла его за шею.
— Я буду очень скучать по тебе, Намму.
Он глядел в её лицо, стараясь запомнить его таким, каким оно было сейчас, невыразимо прекрасным и печальным.
Потом она шагнула назад и коснулась ладонью танжера, крышка круглого выходного остиума плавно отделилась от стены, и она вошла в шлюзовую камеру.
Эстан смотрел на неё сквозь прозрачную переборку. Она повернулась к нему и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. Ещё мгновение, и между ними окажется необозримая межзвёздная даль.
Она подняла руку в прощальном взмахе и шагнула прямо в светящуюся радужную оболочку переходного шлюза. На долю секунды шлюзовую камеру окутало облако слепящего белого пламени.
Радужное поле тенеуса сомкнулось за его возлюбленной, и Эстан остался один.
В это мгновенье он понял что-то очень важное, скрывавшееся долгое время очень глубоко, понять это он долгое время не мог, поэтому так долго его носило по чужим мирам без ощущение дома и близкого человека.
«Я люблю тебя», — произнёс он мысленно.
Намму ответила ему уже с другой стороны Вселенной: «Я тебя тоже».
Глава 6. Цветы для Зои
Валентин позвонил на следующий день и назначил мне свидание в центральном сквере.
— О, Боже! — закричала я после нашего первого телефонного разговора. — Почему я не взяла с собой фиолетовое платье?! Ну почему мне не пришла в голову эта светлая мысль?!
Как можно было предположить, что я пойду на свидание там, куда я ехала едва ли не в добровольную ссылку! Я металась по дому, расшвыривая то немногое, что взяла с собой.
В конце концов, устав от примерок, я скомкала весь свой гардероб и запихнула в сумку. На кровати остались только джинсы, в которых я приехала, и бледно-сиреневая рубашка со шнуровкой на груди.
И вдруг вспомнила, что у меня есть кое-что…
Через мгновение в моих ладонях лежало то драгоценное, ценность чего была не в каратах, а в чём более существенном, что измеряется другими мерами, мерами времени и заложенного в нём импульса чего-то очень мощного, какой-то сверхтонкой энергии.
Прикрепив медальон к кожаному шнурку, я надела его на шею и подошла к зеркалу.
Я стояла перед старинным зеркалом, наверное, так же, как стояли перед ним мои прабабушки, с единственным желанием, чтобы оно вынесло свой приговор: «Я ль на свете всей милее…».
Золото? Самоцветы? Зачем, если на мгновенье в глазах моих затрепетали отсветы древних костров, потаённых священных озёр, в которых тонули лиловые тени прошлого. Я медленно провела рукой по лицу, словно это было не моё лицо. Всё подёрнулось синеватым туманом и пропало.
Девушка в отражении выглядела совсем неплохо. Что говорить, просто здорово.
Да, это было именно то, что нужно. И зеркало любезно подтвердило мою мысль.
«Ну и была бы сейчас как дура в своем фиолетовом платье, — подумала я удовлетворённо. — А так просто класс!»
Настроение улучшилось.
Но ненадолго. Потому что потом позвонила Тамара.
— Слушай, не хочешь сходить в кино? — предложила она. — Небось, не была никогда в нашем кинотеатре? «Сумерки» не хочешь посмотреть?
«А я, кажется, попала в неловкое положение», — подумала я. — «Как же я могла забыть, что Валентин нравится моей подружке!»
Но свидание уже было назначено!
— Я… не смогу.
— Почему?
«Она догадывается».
Но теперь некогда было думать об этом!
— Зойка, что случилось? — словно чувствуя что-то Тамара добивалась от меня признания.
Но, по крайней мере, сейчас я решила уйти от ответа. После свидания будет ясно.
— Да нет, просто у меня дела.
Всё! Я запрятала телефон подальше.
Я иду в центральный сквер.
«Теперь она уведёт у меня Валентина…»
Тамара догадывалась, что совершила роковую ошибку, пригласив Зою пойти вместе с ней к Павлу.
Она безошибочно догадалась, куда отправится её удачливая соперница, поэтому сказала таксисту:
— Центральный сквер.
И приехала туда раньше Зои.
Он был уже там.
Валентин сидел на крайней скамье, положив локти на выгнутую спинку, красивый и желанный как никогда. Рядом на сиденьи лежала ветка лилий. Тамара знала этот сорт. Это была розовая Сорбонна.
Он смотрел туда, откуда должна была появиться её соперница.
Она видела, как широко открыты его глаза, его прекрасные серые глаза, как губы готовы улыбнуться сразу, как только появится Зоя.
