Линси Сэндс - Поцелуй в ночи
— Я дам вам адрес по дороге. Я хочу оказаться там раньше полиции. Мне надо убедиться, что с Рейчел все в порядке, — сказал он, направляясь в гараж.
Рейчел пыталась развязать веревку, которой Паук стянул ее запястья, но постоянно отвлекалась, поглядывая на идиота, скакавшего в соседней комнате. Он то и дело мелькал в дверном проеме, корчась под музыку из фильма «Плохие парни».[5] К счастью, Паук был увлечен своим занятием, скаля зубы и громко выкрикивая что-то чудовищно пошлое, что, по его мнению, перед смертельным укусом должны сообщать своим жертвам вампиры. Он так и не заметил того, что Рейчел вылезла из гроба и попыталась помочь его соседке.
Вот именно, что «пыталась». Рейчел вздохнула и вновь принялась распутывать веревку. Узлы Паук вязал крепкие, на совесть, а сил у Рейчел почти не осталось. Она прислонилась к стене, усевшись рядом с соседкой Паука. Массивное тело миссис Крейвшоу закрывало ее целиком, так что Паук Рейчел не видел. Пока. Еще немного, и она упадет, и тогда Паук ее увидит. Думать с каждой секундой становилось все труднее. Кроме того, от миссис Крейвшоу пахло кровью, и шея ее, покрытая бисеринками пота, была так искушающе близко… Рейчел чувствовала запах тревоги и страха, но запах крови перекрывал все. Она боролась с собой, превозмогая инстинкт голода, сосредотачиваясь на распутывании узлов, но, похоже, она вот-вот проиграет оба сражения. В глазах Рейчел стояли слезы. Она в отчаянии смотрела на шею миссис Крейвшоу.
Всего лишь чуточку, капельку, маленький укусик, нашептывал Рейчел внутренний голос. Ровно столько крови, сколько нужно, чтобы набраться сил для того, чтобы развязать старушку.
— Нет! — громко приказала себе Рейчел.
— О чем вы, дорогая? — спросила миссис Крейвшоу.
Рейчел покачала головой и обвела воспаленными глазами подвал. И в этот момент громко залаяла Булочка. Боясь, что собачка привлечет внимание Паука, Рейчел шикнула:
— Тише, Булочка.
Маленькая собачка села, навострив ушки, посмотрела на лестницу и завиляла хвостом. Рейчел обернулась и почувствовала, как сердце подпрыгнуло от счастья — по лестнице спускался Этьен. Он все-таки пришел.
— Слава Богу!.. — застонала Рейчел и прислонилась к стене. Еще мгновение, и было бы поздно. Она могла бы совершить такое, чего никогда бы себе не простила. И что ей едва ли простила бы миссис Крейвшоу.
— Рейчел!
Она приоткрыла глаза, когда он поцеловал ее в лоб.
— Слава Богу, ты пришел, — прошептала она и затихла, когда Этьен прижался губами к ее губам. То был почти благоговейный поцелуй.
— Как я мог не прийти? Ты мне очень дорога.
Когда он ее поцеловал, глаза у Рейчел закрылись, но теперь они открылись вновь. До признания в любви это заявление не дотягивало, но все же…
— Правда?
Он улыбнулся и смахнул волосы с ее лба.
— А как же иначе? Ты красивая, храбрая, умная и чертовски упрямая. — Этьен усмехнулся, увидев, как приподнялись в улыбке уголки ее губ, и добавил: — И тебе нравятся мои игры, что говорит об удивительно хорошем вкусе. — Он снова ее поцеловал.
— Кхе-кхе.
Рейчел и Этьен вздрогнули, услышав довольно громкое покашливание, которое издала миссис Крейвшоу. Старушка улыбнулась им, но как-то криво.
— Любовь есть любовь, но, милые, всему свое время и место. А сейчас не время и не… — Она обвела взглядом помещение и сморщила нос, — и уж точно не место.
— Простите, мэм, — с обворожительной улыбкой сказал Этьен.
— Я не смогла ее развязать, — сообщила ему Рейчел.
— Она ужасно слаба, бедная девочка, — сообщила Этьену миссис Крейвшоу, пока тот сражался с узлами. — Я не знаю, как долго он ее тут продержал, но он явно морил ее голодом. К тому же он постоянно называл ее вампиршей и пытался заставить высосать кровь из меня и Булочки. Норман явно сошел с ума.
— Норман? — удивленно переспросил Этьен, прекратив развязывать узел. — Вы хотите сказать — Паук?
— Паук. — Миссис Крейвшоу брезгливо поморщилась. — Он настаивал, чтобы его так называли. Его мать терпеть не могла эту кличку, да упокоит Господь ее бедную душу. Она была милой женщиной, знаете ли. И хорошей соседкой. Но когда она умерла и Норман остался в этом доме один, для меня начались черные дни. Норма, его мать, пока была жива, держала парня в руках, но, как только ее не стало, он пустился во все тяжкие. Я знала, что так оно и случится. Я надеялась, что он переедет. Брат его тоже не слишком доволен тем, как все сложилось, и я его за это не виню. Дом по завещанию надо было продать, а выручку поделить между сыновьями, но Норман превратил дом в настоящий свинарник, а в таком виде его никто не хочет покупать. Я полагаю, что он специально держит дом в таком состоянии, и его брат тоже так думает. Он…
— Э-э… мэм, — перебил ее Этьен. — Вы свободны. Можете идти вызывать полицию, а я пока освобожу Рейчел.
— О, я боюсь, что без ключей вы ее не освободите. Но, конечно, я уже бегу вызывать полицию.
Старушка так долго просидела связанной, что без посторонней помощи встать не смогла. Этьен помог ей подняться и подал собачку, которую она захотела взять с собой. Он проводил миссис Крейвшоу взглядом, дождался, пока та поднялась наверх, и лишь затем метнулся к Рейчел.
— Насколько все серьезно? — спросил он, опустившись перед ней на колени. — Я вижу, что тебе плохо. Он снова тебя ранил?
Рейчел кивнула.
— Все произошло случайно. Сработал арбалет, когда он ударил им миссис Крейвшоу, и стрела воткнулась мне в грудь.
Этьен выругался и вытащил из-за пазухи пакет с кровью.
— Кровь теплая, и ее мало, но тебе все равно станет легче.
Теперь Рейчел было все равно, есть ли в этой крови бактерии. Она поднесла пакет к губам и вонзила в него зубы. Пакет опустел почти мгновенно. Рейчел глазам не верила. Неужели она ее выпила? Без соломинки? Ей стало немного лучше. Чуть меньше боли и, возможно, чуть больше сил. По крайней мере теперь у нее не было ощущения, что она в любой момент может отключиться. Или что не проживет и минуты, если кого-нибудь не укусит.
Рейчел высосала из пакета все до последней капли. Этьен между тем расстегнул железный браслет у нее на лодыжке. У него это получилось так легко, словно обруч был не из железа, а из бумаги. Очевидно, благодаря запасам крови в его кабинете силы вернулись к Этьену полностью.
— Как тебе удалось выбраться из кабинета? — спросила она, когда он помог ей подняться на ноги.
— Мама, Люцерн и Бастьен, — ответил он. — Они вырезали дырку ацетиленовой горелкой. Все трое ждут нас в машине, — добавил он. — Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы уговорить их подождать нас там. Пришлось пообещать им, что я его не убью.
