Вардаэсия (ЛП) - Нони Линетт

И он это сделал. Он был там для всех них, особенно для Биара.

— Но теперь я знаю настоящую причину, по которой я здесь, — сказал Деклан, многозначительно взглянув на кинжал.

Понимание поразило Алекс, и она отпрянула, прошипев:

— Заткнись, Деклан, — синхронно с Биаром и Кайденом, которые выглядели разрывающимися между яростью и страхом.

— Ты знаешь, что в этом есть смысл, — сказал Деклан. — Ты знаешь, Алекс.

— Заткнись, Деклан, — снова рявкнул Биар.

— Дома меня никто не ждет, — пылко продолжал Деклан, как будто пытался убедить себя не меньше, чем Алекс. — Дедушка может расстроиться, но он достаточно быстро справится с этим. И все остальные, о ком я забочусь, прямо здесь. — Его взгляд снова обежал их группу, задержавшись на Биаре и Кайдене, прежде чем вернуться к Алекс. — Если мы не пройдем этот тест, тогда мы все равно что покойники. Так что позвольте мне сделать это для вас… для всех вас. Моя жизнь в обмен на твою. — Не сводя глаз с Алекс, он тихо закончил: — Мы оба знаем, что ты не выживешь, если кто-то из остальных умрет сегодня. Это должен быть я.

Алекс покачала головой. Затем тряхнула ей снова.

И все же дрожащими пальцами она потянулась к кинжалу.

Столь же красивый, сколь и смертоносный, он идеально помещался в ее руке, ощущаясь теплым на фоне липкой кожи. Она легонько провела пальцем по золотому лезвию, капля крови выступила на ее коже от его остроты, укол боли стал приятным отвлечением.

Возможно, она и схватила кинжал, но она не сдвинулась с центра пятиугольника. Она не сделала ни шагу ни в каком направлении. И она не хотела… она не могла.

— Алекс, все в порядке, — тихо позвал Деклан, подталкивая ее к себе. Но все же она оставалась на месте, онемение овладело ее телом.

Она не отрывала взгляда от кинжала, она не смотрела на своих друзей. По их молчанию она поняла, что они поняли. Даже Биар и Кайден больше не говорили Деклану вести себя тихо. Все они знали, что поставлено на карту; что если она не пройдет испытание, если она не убьет одного из них, тогда вся надежда потеряна.

Но она не хотела их понимания. Она не хотела ничего из этого.

Ее онемевшие пальцы больше не могли удерживать вес кинжала, и она уронила его обратно на подставку, звук, похожий на звенящее эхо завершенности, разнесся по поляне.

Посмотрев на друзей, она пристально посмотрела на каждого из них, прежде чем ее взгляд остановился на Деклане, и она прошептала:

— Ты ошибаешься. Я не выживу, если кто-нибудь из вас умрет.

Звуки облегчения вырвались у всех ее друзей, включая Деклана, и она поняла, что приняла правильное решение. Другого выбора не было; если это был ее единственный вариант, то ей просто нужно было найти другой способ. Она не пожертвует ни одним из них, она не могла пожертвовать ни одним из них. Это было бременем, с которым она никогда не смогла бы жить.

Как раз в тот момент, когда она собиралась произнести единственное слово, которое, как она знала, положит конец тесту — и официально объявит их провал, — заговорила затянувшаяся голограмма Саэфии.

— Я вижу, что ты разрываешься, — тихо сказала императрица. — Так что, возможно, есть способ облегчить твою дилемму.

И без того измученный пульс Алекс пропустил удар, когда земля начала дрожать, и пять серебряных деревьев сместились, позволив вырасти шестому, превратив пятиугольник в шестиугольник.

Яркая вспышка света, и внезапно на поляне вместе с ними появился кто-то еще, привязанный к самому молодому серебряному дереву, ветви которого быстро обвились вокруг ее тела.

Ошеломленно вздохнув, Алекс уставилась на несопротивляющуюся фигуру Зайлин, которая смотрела на нее сверкающими глазами и напряженными чертами лица.

— Ты должна забрать жизнь другого, Александра, если хочешь пройти это испытание, — сказала Саэфии. — Это тебе решать чью именно.

И с этими словами голограмма императрицы исчезла, оставив Алекс одну на поляне, чтобы принять решение, которое, так или иначе, изменит всю ее оставшуюся жизнь.

— Просто сделай это, Алекс.

Четыре тихих слова от Зайлин, но их было достаточно, чтобы у Алекс подкосились ноги.

Встретившись с ее серебристыми глазами, Алекс просто молча покачала головой.

— Мы оба знаем, что ты не собираешься убивать одного из своих друзей, — продолжила Зайлин твердым голосом. — Так же, как мы оба знаем, что ты не можешь рисковать провалить этот тест. — Ее губы искривились. — Я — идеальное решение.

— Не надо, — выдохнула Алекс, все еще качая головой. — Просто… просто не надо.

— Ты знаешь, что это правда, — сказала Зайлин. — Я для тебя никто. Я всего лишь помощница… слуга.

— Ты не просто слуга, — воскликнула Алекс, ее оцепенение начало отступать, когда гнев занял свое место. Гнев на Зайлин за ее слова и предположения, гнев на Саэфии за то, что она поставила их всех в такое положение с самого начала, гнев на Врата за их отвратительную, презренную задачу.

— Но это то, кто я есть, — неумолимо продолжала Зайлин. — Я слуга своего народа, так же как и ты — своего. Так что возьми кинжал и принеси жертву.

Алекс снова покачала головой.

Наклонившись вперед настолько, насколько позволяли ее путы, Зайлин взревела:

— ВОЗЬМИ КИНЖАЛ, АЛЕКС!

Так же сильно Алекс закричала:

— НЕТ!

Затем она посмотрела на балдахин, адресуя свои слова тому, кто их слушал.

— Это не долбаные Голодные игры! Вы все больны, если думаете, что я собираюсь кого-то убить — кого угодно — только для вашего развлечения! Я не могу… Я не буду… — Она глубоко вдохнула и попыталась снова. — Вам нужно дать мне другое задание. Это не испытание любви… настоящая любовь никогда не потребовала бы такой цены.

На поляне воцарилось долгое молчание, прежде чем Зайлин тихо заговорила, повторив предыдущие слова Саэфии.

— Любовь — это жертва, Алекс. Жертва всегда требует платы. — Продолжая так же тихо, она сказала: — Здесь у тебя нет выбора.

Слезы навернулись на глаза Алекс, затуманивая ее зрение.

Увидев, что Алекс колеблется, у Зайлин перехватило горло, но она удержала свой взгляд и прошептала:

— Возьми кинжал, Алекс.

На этот раз Алекс сделала, как ей сказали.

— Теперь иди ко мне, — продолжала шептать Зайлин.

И снова Алекс последовал ее приказу. Шаг, шаг, шаг, шаг, каждое движение приближало ее к Тиа Аурас. Ближе к поступку, который сломал бы ее так, как никогда не смог бы сломать, оставив на ней шрамы навсегда.

— Алекс… — начал Джордан, но не закончил. А если и сказал, то Алекс не услышала. Она ничего не могла слышать из-за борьбы в собственном разуме, из-за ужаса того, что она собиралась сделать.

— Хорошо, — прошептала Зайлин, когда Алекс оказалась прямо перед ней. Дрожащим голосом она проинструктировала: — Теперь поднеси лезвие к моей груди.

Словно переживая внетелесный опыт, Алекс подняла дрожащую руку вверх, ее мысли кричали. Она чувствовала подобное только однажды, когда Эйвен Заявил на нее права и приказал убить Д.К… Но на этот раз на нее не претендовали. На этот раз решения были ее собственными.

— Один быстрый удар, — продолжала инструктировать Зайлин. Зрачки ее серебристых глаз были расширены от страха, дыхание поверхностным, тело напряженным. И все же она не сопротивлялась. Вместо этого она помогала ускорить свою смерть. — Это закончится до того, как… — Ее голос дрогнул. — Сделай это быстро, и все закончится прежде, чем ты успеешь оглянуться.

Слезы текли по лицу Алекс, ее губы дрожали.

— Я…

— Просто сделай это, Алекс!

Так Алекс и сделала.

Одним быстрым движением она провела лезвием вперед и вверх.

Но она не использовала его, чтобы пронзить плоть Зайлин.

Вместо этого она разрезала переплетенные лозы, освободив Тиа Аурас из ее ловушки.

Больше не удерживаемая против воли, Зайлин все еще не двигалась. Она просто в шоке уставилась на Алекс.

— Ты сказала мне, что у меня не было выбора, но ты ошибалась, — прошептала Алекс, неспособная что-либо видеть сквозь слезы. Она вытерла лицо рукой, но на их место просто потекло еще больше слез. — Раэлию не зря называют Перекрестком — это место выбора.