Жена для отщепенца, или Измены не будет (СИ) - Бреннер Марина
Льерда кивнула:
— Ну и правильно. Он тебе помогал, ты — ему. Так и надо. В этом всё дело, миленький. Все мы всегда кому — то бываем должны. Главное, чтоб при жизни рассчитаться! А то вон, что бывает…
Произнеся это, Эмелина кивнула на уже почти освобожденную дверь в купальню.
Ещё несколько досок легли на пол.
Освободив дверь, вольник положил на неё ладонь.
Холод, идущий с той стороны стал ощутимее. Как и донесшееся до супругов тихое шипение.
— Ну что, — Ланнфель криво ухмыльнулся — Открываем? Что скажешь, несостоявшаяся льерда Ригз?
Эмелина надула щеки, отступив на шаг назад.
— Нашел время, — начала она — Тебе везде Тинджера надо вплести, аки нитку в кальсоны…
Дверь распахнулась с такой силой, словно её толкнули изнутри.
Окончание фразы, произнесённой льердой Ланнфель вмиг оборвало, заглушив собою страшное шипение:
— Дишшшшен, дорогой! Не прячься от меня, не прячься…
По глазам ударил свет. Яркий свет. Ледяной, мертвенно — зеленый.
Тут же повеяло тленом и холодной, могильной землей…
Глава 54
Глава 54
Купальня была заполнена дымом.
Даже не дымом, может, а… Словом, Диньер не знал, как точнее назвать эту ледяную, изумрудную, светящуюся завесу. И то, что могло поджидать за ней, оставалось также неизвестным.
Но что — то явно происходило там, за зеленоватым, колеблющимся пологом. До стоящих перед распахнутой дверью супругов доносились и шипение, и звуки шагов босых ног по каменному полу, и холодный смех с угадывающимися в нём злобными нотками, и вроде бы даже сбитое, затравленное дыхание кого — то преследуемого и насмерть перепуганного…
— Дишшшшшен, — дымная завесь колыхнулась, надувшись тугим пузырем, и у вольника заложило уши — Не прячься, не прячься, радость моя… моя радость!
Льерда Ланнфель поставила светильник на пол, поближе к стене.
Тут же, приоткрыв рот, подалась вперед, пытаясь выглянуть из под руки супруга:
— Пф, ничего особенного! Просто одна нежить другую гоняет… Сейчас подерутся, а потом уж кто кого проглотит, тот и будет править. Точно, точно, Диньер! Верно говорю. Ну вот, а поскольку мамаша твоя магический, сильный Зверь, то папашу она одолеет, как пить дать! Он — то обычный человек, без сил… А восстал просто оттого, что сотворил пакость, и пока за неё не рассчитается, из этого Мира его не пустят. Хых! Наделал долгов. Вот же, ухитрился не только людям надолжать, а и жителям Той Стороны… Я что думаю…
Ланнфель резко развернулся.
Сжав узкие плечи жены, и приподняв ту, ровно тряпичную куклу, поставил рядом со смирно стоявшим светильником.
— Будь здесь, — приказ прозвучал серьезно — Сойдешь с места, высеку. Я не шучу, Эмми. И не «проглотит», а «поглотит». Сто раз тебе сказано. Постой тут, дорогая моя, и подумай над разностью этих двух слов. Всё поняла?
Обидчивая, совершенно не приемлющая никакой критики в свой адрес Эмелина мгновенно надулась.
Всё происходящее сейчас не пугало магичку нисколько, зато вот это вот мужево пренебрежение, очень даже злило! Несмотря на напряженность событий, супруг не преминул потыкать в её малообразованность своими великими знаниями, аки длинной палкой в душную падаль.
Надо же…
— Ну и пожалуйста! — фыркнула Оскорбленная Ланнфель — Смотри ка, слова ему не те… Эй, сам — то туда не сунься, грамотей! Живым там не место. Особенно ВСЯКИМ ПОЛУКРОВКАМ, дорогой мой.
Коротко хмыкнув на ехидное замечание, Диньер легонько тронул завесу, прикрывающую вход. Та, обжегши ладонь холодом и колыхнувшись, тихо загудела.
— Ахха, — не сдержалась Эмелина — Не войдешь так. Не пустит тебя «обволока»! Да и смотреть там особо не на что, Приезжий. Всего скорее, там твоя мамаша в обличии нежити твоего папашку жрет. Я бы сказала, «глотает». Но, раз ты мне указал, то уж ладно… ПОГЛОЩАЕТ.
Вольник шлепнул рукой, вновь тревожа преграду:
— Ну и как войти?
— А зачем? — съехидничала магичка — Хочешь Анелле столовые приборы подать? Или папаше помочь? За кого больше обжалелся — то, м?
Словно отвечая на вопрос Ланнфеля, изнутри послышался слабый, краткий «мяв».
Слегка разойдясь у самого низа, и образовав небольшую прореху, завеса выпустила в коридор нахохлившегося кота.
Изящно выпрыгнув из светящейся прорехи, зверек сел на пол и принялся невозмутимо вылизываться, мелко захватывая намусоленной слюной лапкой щечку и усы, аккуратно обкрутив себя хвостом. Вольнику бросилось в глаза, что круглая мордочка домашнего любимца испачкана в чём — то черном, напоминающем то ли копоть, то ли…
— Кожа это сгоревшая, Диньер, — внезапно глухо произнесла Эмелина, поймав заинтересованный взгляд мужа — Когда я твоего папашу увидела, он почти весь был… такой. Он же от пожара погиб.
Оборвав себя, не желая бередить затянувшуюся рану и беспокоить супруга, льерда присела на корточки рядом с лиймом.
— Значит, одолели они его, — прошептала, огладив кота по голове и бокам — Всё, миленький. Не соврала Анелла. Уй ты, умница моя, масюсенький мой, пусичек, спаситель наш…
…И тут же, прервав только начавшиеся восторженные сюськанья и причитания, раздался глухой звук, похожий на то, если бы где — то близко проткнули гвоздем туго натянутый холст, либо тонкую простынь.
Зеленоватая, ледяная «завеса», прикрывающая вход в купальню, распалась надвое и, рассыпавшись мелкими бисеринками — блестками, пропала вовсе.
Теплый, немного даже затхлый воздух коридора пронзила сильная, быстрая струя свежего воздуха с примесью ароматов дорогих духов, только что распустившихся цветов и юной, только что пробившей землю, травы.
— АААХ! — вскрикнула Эмелина, вскакивая на ноги — АХ!
Ланнфель отступил назад, прикрывшись ладонью от яркого, серебристого света, бьющего прямо ему в лицо.
В потемневшие глаза.
В сузившиеся змеиными щелками зрачки.
— Сын, — мелодично промурлыкала Анелла Ланнфель — Вот теперь ты можешь на меня посмотреть! Мальчик мой, дорогой мой мальчик…
В голосе покойницы совсем не слышалось ни прежних хрипов, ни свистов, ни шипящих, жутких, пугающих ноток.
Как не было больше ничего пугающего в тонкокостой, нежной, белой руке, легшей на плечо вольнику.
Настоящей, ЖИВОЙ руке!
С украшенными кольцами, маленькими пальцами.
И округлыми, перламутровыми, леденцовыми ногтями, тщательно обработанными самой лучшей, самой дорогой маникюршей в округе…
Глава 55
Глава 55
Спустя некоторое время свекровь и невестка устроились в кухне.
Многое надо было им разъяснить, обговорить, обсудить. Да и просто выговориться не помешало бы.
— Здесь посидим, — объявила Эмелина, проворно накрывая чайный стол — В столовую не пойдем уж… Ночь, лишней суеты поднимать неохота. Вы не против, льерда Анелла?
Задав быстрый, осторожный вопрос, магичка искоса взглянула на гостью.
Совершенно невозможно сейчас начать было разглядывать в упор недавнюю, ммм… мертвячку. Ну ладно, хорошо. Покойницу. Мятущуюся душу…
Нет, разумеется, раньше много слышала льерда Ланнфель о подобных феноменах.
Якобы, маги, оборотни, заклинатели и тому подобные, наделённые волшебной силой существа, будучи невинно убиенными, случайно или по чьей — то вине погибшими, могут иногда вот так вернуться.
Вроде бы с Той Стороны отпускают их, чтобы доделать неотложные дела, если такие остались в этом Мире. Искупить вину, например. Отомстить…
Случается даже, что Темные Боги, Владетели Тихих Земель, возвращают несчастным мятущимся какую — то часть жизненной силы, и позволяют «добрать» подаренный им изначально Богами жизненный срок.
Слышала, и читала юная льерда подобные истории.
Ой, да что там говорить! Любой учебник, предназначенный для магически одаренных, с этого начинается.
Да только вот Самоуверенная Ланнфель маловато подобной литературы штудировала в свое время. Изредка пробегаясь взглядом по «вершкам», искренне считая всё написанное сказками, твердо была уверена, что уж ей — то глупые байки никогда не понадобятся.
