Мара Вульф - Лунный серебряный свет
Но о сне не могло быть и речи.
— Я могу тебя кое о чём спросить? — обратилась я к Рейвен, вытянувшейся на кровати рядом со мной.
Она кивнула.
— Законы одинаковы у всех народов? Вам тоже нельзя вступать в связь с человеком?
— Это правило касается всех. Но внутри каждого народа вопрос выбора партнёра сильно различается. Мы, эльфы, не выбираем постоянных партнёров. Связь длиною в целую жизнь, как у шелликотов, для нас невообразима. Мы слабо понимаем, как такое вообще работает. Но шелликоты, как и феи — максимально отдалённый от мира народ.
Я вопросительно посмотрела на неё.
— Смотри, — начала она объяснять, — это их жизненное пространство. Мы, эльфы, вампиры и даже оборотни, можем жить среди людей, соблюдая законы. Большинство так и делает. У них нет клановой структуры, как у шелликотов. Это скорее семьи, которые живут вместе. И таким образом, мы смогли развиваться дальше и частично перенять манеру поведения и образ жизни людей. Но народы, живущие замкнуто и без контакта с людьми, редко меняли свои законы и традиции. Многие шелликоты выступают за то, чтобы все молодые женщины и мужчины какое-то время жили среди людей. Но их Совет, состоящий преимущественно из стариков, отклоняет эту инициативу. Мне не понять этого, мир меняется, и мы тоже должны меняться. Но решения Совета связывает руки, и обычно каждый подчиняется этим законам.
— До тех пор, пока не найдётся кто-то, кто этого не сделает, — лаконично возразила я.
— Я не могу себе представить, что это значит для будущего, — сказала Рейвен больше себе самой, чем мне. — Несмотря на различный образ жизни, мы всегда были едины в основных положениях.
— Как ты думаешь, Питер прошёл испытание? — спросила я.
— Мы сможем спросить его об этом утром. Обычно экзамен длится всю ночь. Боюсь, что Совет был прерван. Этого тоже никогда раньше не случалось.
Она погасила настольную лампу.
— Поспи немного, Эмма, — сказала она.
Я поняла, что Рейвен хотела побыть наедине со своими мыслями.
Я повернулась на другой бок и уставилась в темноту. Я так надеялась на решение Совета, но до сих пор всё оставалось неясным. Кэлам бы вернулся к своему народу. Он бы не пошёл против решения Совета. Это было немыслимо. Сколько времени у нас осталось?
Слезы беззвучно потекли по моим щекам. Если Рейвен и ощущала моё расстройство, она не пыталась с ним справиться.
— Рейвен, ты спишь?
— Мы не спим, наши мысли уходят в другое измерение, где наш дух набирается сил. Наши тела не нуждаются в отдыхе, — ответила она так, словно это было абсолютно нормальным.
— Мне показалось, что Майрон схитрил, когда выносил приговор Аресу. — Я повернулась к ней.
Рейвен кивнула.
— Вампиры стоят ближе всех к вам, людям. Они — старейший и мудрейший народ среди нас. Поэтому они понимают притяжение, которое ты оказываешь на Кэлама.
— Но я думала, вампирам требуется человеческая кровь для выживания… — пробормотала я.
— Тут ты права. Но и вампирам запрещено убивать людей. Почти все вампиры на сегодняшний день питаются кровью животных. Лишь в виде исключения они пьют кровь людей и то, только если люди дают её добровольно.
— Но разве они не становятся потом вампирами?
— Да, конечно. В этом весь смысл. Вампиры не могут размножаться. Чтобы сохранять молодость расы, люди должны регулярно обращаться. Их тщательно выбирают. Кода они готовы к превращению, они учатся здесь, в Академии. Как только они уверены в своём решении, происходит обращение в виде определённого ритуала.
— Я правильно поняла, что вампиры не стареют? — Мои вопросы казались наивными, но в моей голове всплывали истории о чесноке, кольях и вампирах в костюмах летучих мышей. Когда я в двенадцать лет первый раз прочитала книгу о вампирах, я ночами не могла уснуть.
— Не стареет тело, Эмма. Но стареет дух, и зачастую он не может идти в ногу со временем.
— Сколько же тогда вампиров существует в мире? — изумленно спросила я после этого открытия.
— Численность фиксирована, — ответила Рейвен. — Может существовать всего шесть тысяч.
— А для каждого народа численность ограничена?
— Нет, вампиры решили это для себя. Как и мы, вампиры бессмертны. Чтобы народ не старел, каждый, кто достигает определённого возраста, по своей воле покидает этот мир. Смерть для них возможна, только если они делают это самостоятельно. Также и мы, эльфы, в определённое время уходим в Бессмертные земли и становимся недосягаемы для этого мира.
Я улыбнулась, вспоминая одну из своих любимых книг.
— Толкиен хорошо знал наш народ, — улыбнулась мне Рейвен, — он был Посвящённым.
— Ты можешь читать мои мысли? — недоверчиво спросила я.
Рэйвен чуть виновато кивнула.
— Обычно я стараюсь не заглядывать в голову людям слишком часто. Но иногда ваши мысли сложно игнорировать.
Я задавала вопрос за вопросом, а Рейвен с охотой отвечала.
Как только рассвело, я встала, умылась, оделась и сложила свои вещи. Рейвен молча наблюдала за мной.
— Мне очень вас жаль, — сказала она через некоторое время. — Я бы хотела, чтобы у вас был шанс, но боюсь, шелликоты не дадут его вам.
Рейвен обняла меня на прощанье и вышла из комнаты. Я печально посмотрела ей вслед. Наверняка я больше никогда не увижусь с ней, но этой ночью она вошла в моё сердце. Вскоре после ухода Рейвен, за мной зашёл Питер.
Двор был пуст, когда мы сели в машину. От страха и ярости я жевала свою губу. По сути ничего не изменилось, но на самом деле, как и ожидалось, всё стало только хуже.
Проехав некоторое расстояние, Питер заговорил с доктором Эриксоном о своём экзамене. Он действительно не был закончен.
— Что это значит для Питера? — спросил доктор Эриксон.
— Он сдаст экзамен в следующем году. После побега Элина, совет решил дать Питеру второй шанс. Этот перерыв является исключительным случаем, — объяснил Кэлам.
— О чём они спрашивали? Что тебе приходилось делать? — с любопытством поинтересовалась я.
— Эмма, ясно же дело, что мне не разрешается об этом говорить.
Я рассерженно насупилась. Мне стало обидно. Я с недовольством отвернулась от Питера и посмотрела в окно. Тут я вспомнила, что хотела кое о чём спросить у доктора Эриксона.
— Почему Арес так легко принял своё наказание? — спросила я. — Не потеряет ли он вместе с правом голоса уважение клана?
— Ты права, — ответил он. — Обычно это наказание достаточно серьёзное, но так как Арес должен выбрать себе наследника, он в любом случае теряет право голоса. Майрон об этом знал, вероятно, как и все присутствующие.
